Барбара Макмаон - Ураган по имени Рафаэль
Амалия выпрыгнула из гондолы и схватила привязной фал. Вскоре оба каната были закреплены.
— Отличная работа! — похвалил ее Рафаэль.
— Что теперь?
— Будем ждать команду.
Она огляделась:
— Не вижу дороги.
— Мануэль и Мария знают свое дело. Они найдут нас. И я могу включить маяк, а команда поймает сигнал. Я правильно говорю?
— А если ты ошибаешься?
Амалия сердилась на Рафаэля. Он по-прежнему свеж и энергичен. А ее легкий макияж потек, волосы растрепались. Ей хотелось забыть обо всем и смыться куда-нибудь подальше от Рафаэля Сандовала.
Он рассмеялся:
— Верно! Но для моего имиджа лучше, чтобы как можно меньше людей знали о моей неправоте. — Он огляделся, подбоченившись.
Амалии показалось, что Рафаэль похож на конкистадора, высадившегося на берегах Америки и считающего, что ему принадлежит все, чего касается его взгляд.
— Если хочешь, можем посидеть в гондоле, — предложил он.
— Спасибо, я там сегодня уже насиделась.
— Тогда помоги мне сложить оболочку.
Растянув оболочку, они аккуратно свернули ее. Затем Рафаэль достал из гондолы одеяла и большое брезентовое полотнище.
— Нужно накрыть аэростат. Влажную нейлоновую оболочку нелегко наполнять газом.
Закончив дела, они уселись друг напротив друга.
— Ночевать придется здесь? — поинтересовалась Амалия, когда он передал ей бутылку с газированной водой.
— Возможно. В округе нет никаких признаков цивилизации. Не хочу тратить время, которое можно провести в небе, на метания в поисках отеля.
— Не люблю жить в полевых условиях, — бросила Амалия.
— А тебе приходилось?
Она помотала головой.
— Тогда откуда такая категоричность?
— Я обожаю душ.
— Считай это забавным приключением.
— Ага. Так же говорит мой брат. Но почему вы оба решили, что я жажду приключений?
Рафаэль рассмеялся.
Амалия торопливо отпила глоток воды, поперхнулась и закашлялась. Он постучал по ее спине.
Поляна в несколько акров представляла собой небольшое каменистое плато с наветренной стороны холмов, вдоль которых их аэростат летел весь день. То там, то здесь виднелись неказистые деревья. Как ей удастся заснуть на таком жестком ложе да еще рядом с Рафаэлем?
Водятся ли здесь дикие звери?
— Скоро совсем стемнеет, — пробормотала она.
— В гондоле есть два прожектора на всякий случай. А когда стемнеет, ты сможешь увидеть звезды такими, какими никогда их не видела. Каждая будет казаться тебе кристаллом.
— Неужели тебе не хочется поужинать в шикарном ресторане, переночевать в роскошном номере с великолепной ванной?
— Конечно, я люблю красивые вещи и вкусную еду, но еще обожаю альпинизм и воздухоплавание.
— Так расскажи об альпинизме. Почему ты решил им заняться?
— Примерно в восемнадцать лет я и мои школьные друзья отправились в поход по Франции. Пришлось взбираться на утес, который выглядел неприступным. Я поднялся на него и ощутил себя на вершине блаженства. Когда-нибудь ты должна попробовать восхождение на вершину.
Амалия в ужасе покачала головой:
— Хуже воздухоплавания может быть только альпинизм.
— Значит, у тебя безопасные хобби: вышивка и вязание?
— Не нужно воротить нос. У таких хобби масса поклонников, но я не из их числа. Мне нравятся компьютеры.
— Так ты не ходила с братом в походы?
— Нет, но Хосе обожает это. Через неделю он с двадцатью школьниками отправляется в экспедицию. Они будут исследовать какое-то геофизическое явление. Ему понравится, даже если постоянно будет лить дождь.
— Признаюсь, что в дождь предпочитаю сидеть дома. — Рафаэль улегся на одеяло.
— Ты собираешься спать? — спросила Амалия. С каждым мгновением становилось все темнее.
— Нет, хочу лучше рассмотреть звезды. Когда приедет команда сопровождения, мы разожжем костер и включим прожектора, тогда звезды будут не так хорошо видны.
Рафаэль сбивал ее с толку. Всякий раз, когда ей казалось, что она разгадала его, он говорил или делал нечто неожиданное.
Амалия посмотрела на небо, но поняла, что, если долго просидит, закинув голову, у нее сильно заболит шея. Неохотно расстелив одеяло, она тоже легла. Немного повертевшись, девушка успокоилась и с удовольствием стала разглядывать ночное небо. Чем темнее оно становилось, тем ярче сверкали звезды.
— Захватывающее зрелище, — тихо призналась она.
— В такие моменты многое становится неважным.
— А именно?
— Например, работа — не главное в жизни. А мы — мельчайшие частички великого бытия. Сколько звезд насчитала?
— Их не счесть! — Она рассмеялась.
— Говорят, Бог знает название каждой звезды.
— Изумительно! — Амалия какое-то время молчала.
— Попроси у Господа пятьдесят тысяч евро для себя, — неожиданно сказал Рафаэль.
— Что? — Она села. — Почему ты мне это предложил?
— Я размышлял о твоих гневных комментариях по поводу пари. Уверен, эта сумма принесла бы тебе и твоему брату огромную пользу.
— Мы с братом ни в чем не нуждаемся. Скоро он начнет зарабатывать самостоятельно.
— Тогда попроси подарок.
— Это не в моих правилах.
— Что же в твоих правилах?
— Зарабатывать самой, — ответила она.
Рафаэль улыбнулся. Амалия такая идеалистка!
Она — как глоток чистого воздуха и совершенно не похожа на тех женщин, с которыми он обычно встречался.
— Может быть, после гонки ты сочтешь, что все же заслужила бонус. Или, по крайней мере, премию от Висенте, поскольку полет на воздушном шаре выходит за рамки твоих должностных обязанностей.
— А ты выплатишь премию Елене?
— Да. — Рафаэль не стал уточнять, что решил сделать это лишь сейчас.
— Деньги играют большую роль в твоей жизни, — растягивая слова, проговорила Амалия.
— Как и у всех, — заметил он.
— Но не у нас с братом. Кроме того, за деньги можно купить вещи, но не воспоминания.
— О чем?
— О тех радостных днях, что мы проводили с родителями на пляже. Мы целыми днями резвились в воде, устраивали пикники, веселились.
— Ты описываешь идеальные отношения. В реальности все иначе.
— Твои родители плохо относились к тебе и твоему брату?
Рафаэль понимал, что Амалия права, но боялся ворошить прошлое. Не хотелось вспоминать о том, как он скрывал разочарование, когда родители отправили его в интернат, посылали во время каникул на курорты, а сами занимались только собой. Рафаэль поклялся никогда не подвергать такому испытанию собственных детей. Именно поэтому он намерен оставаться холостяком.
