Никола Марш - Алмазная принцесса
К счастью, представители ее круга ни за что не пропустили бы вечеринку, так что все гости явились в полном составе, очевидно умирая от любопытства.
У Руби было ощущение, что после того, как она откроет им повод для праздника – или, скорее, представит его, – слухи и сплетни будут циркулировать неделями.
В какой-то степени Джексу досталась легкая сторона сделки. Это ей нужно будет проделать адскую работу, убеждая людей, что он любовь всей ее жизни.
О чем она только думала?
Взгляд Руби упал на изысканный браслет из белого золота с жемчужинами, и она нашла ответ на свой вопрос. Она думала о Сапфи, о «Сиборн», о матери и о себе самой, нуждающейся в возможности создавать подобные великолепные изделия.
Если она потерпит поражение, Джекс уйдет, разорвав сделку. Нет, лучше не думать об этом.
– Ты готова?
Джекс вышел из ванной, и ее сердце подпрыгнуло, оборвалось и с каким-то неприличным звуком ударилось о грудную клетку. При взгляде на мужа в ее голову приходило лишь одно слово. «Божественен».
– Да, конечно, – сказала Руби, поправляя длинное темно-синее шелковое платье в греческом стиле.
Остается только надеяться, что разом вспотевшие ладошки не оставят на нем следов.
Джекс приблизился к ней, затем взял из вазы розу и с галантным взмахом протянул ее ей.
– Очень мило, – пробормотала Руби.
Она поднесла цветок к носу. Сладкий аромат напомнил ей о любимых духах матери. Воспоминание повлекло за собой другую мысль, крайне неприятную. Она собиралась лгать всем друзьям, людям, которые ее любили и уважали.
– Эй… – Джекс приподнял ее подбородок, и она заморгала, чтобы сдержать слезы. – Я видел такое в одном фильме и подумал, что ты придешь в восторг, а не примешься рыдать.
– Почему это я должна прийти в восторг? Потому что я обладательница яичников?
Как и любой мужчина, он открыл рот при упоминании исключительно женских органов.
– Нет, потому что в душе ты романтик.
– Почему ты так думаешь?
Он отступил на шаг и указал рукой на ее платье:
– Тебе нравятся красивые платья и украшения. И я видел твои стратегические запасы.
– Какие еще стратегические запасы?
– Мелодрамы. – Он поднял руку над головой. – Вот такой высоты.
– Когда?
– Помнишь первый вечер, когда ты пригласила меня к себе? Ты была слишком занята, пытаясь испепелить меня взглядом, и не заметила, что я провел рекогносцировку.
Она закатила глаза:
– Джеймс Бонд умрет от зависти!
Он фыркнул:
– Слушай, вот я не могу выносить эту сопливую чушь. Ты должна быть романтиком, не отпирайся.
Руби засмеялась, и напряжение ослабло. Она повеселела:
– Ага, вот почему ты задерживаешься допоздна на работе каждый день!
Он в недоумении приподнял бровь. Она ткнула пальцем ему в грудь:
– Ты смотришь «Нетфликс», мой любимый сериал. Спорим, твоя любимая серия эта та, когда они знакомятся в Интернете и влюбляются…
– Женитьба не заставила меня поменять свои взгляды. Ты слишком много говоришь.
Джекс предупредил возможные возражения с ее стороны, закрыв ей рот поцелуем.
– Гости ждут, – через некоторое время прошептала Руби.
– К черту их.
Он прижал ее к двери, засунул руку под платье и продолжил начатое.
Глава 11
Джекс застыл на входе в «Корону». В висках стучало, кровь застыла в жилах.
– Все будет хорошо. – Руби взяла мужа за руку, почувствовав его настроение.
Он не хотел подпускать ее близко к себе. Не хотел видеть восхищение в ее глазах, подобное тому, что увидел сегодня.
Он не хотел чувствовать.
Почему Руби не могла оставить его в покое? Почему продолжала подкапываться под защитные сооружения, словно солдат вражеской армии, пытающийся проникнуть в осажденный город?
Он не ответил, и уголки ее губ опустились.
– Что не так? – спросила она.
«Да все не так», – захотелось ему завопить.
– Все в порядке. – Он расправил плечи и сжал ее руку. – Давай дадим самое грандиозное представление в нашей жизни.
И они это сделали. Следующие несколько часов он расточал улыбки, пожимал руки и заливался соловьем, о чем бы ни пошла речь, начиная с котировок на бирже и заканчивая ежегодным мельбурнским карнавалом. И люди, которые годами шарахались от него словно от прокаженного и которые даже на приеме Сиборнов делали вид, что не видят его, натянули на свои тоскливые физиономии приветливые выражения и изобразили на них радость от встречи с ним.
И все из-за маленькой смелой женщины рядом с ним.
Руби не отходила от Джекса ни на минуту, держа его под руку. Ее стараниями в разговорах не возникло ни одной неловкой паузы. Она сглаживала острые углы и с легкостью отвечала на неудобные вопросы, очаровывая людей и отвлекая их от ненужных мыслей. Джекс видел, как язвительные комментарии застывают у гостей на губах.
Она просто покорила толпу.
И его тоже.
Потом они кружились в вальсе. Он прижимал Руби к себе так близко, что под конец танца почти забыл, почему они на самом деле поженились.
– Ты все еще ужасно напряжен, – прошептала она, положив руку ему на грудь, как раз туда, где бешено колотилось его сердце.
– Ты бы тоже была напряжена, если бы тебя окружали пираньи, так и ждущие, когда ты оступишься.
– Ничего подобного. Я не придаю такого значения тому, что обо мне думают. И никогда не придавала.
– Это потому, что ты выросла среди этих людей и они тебя принимают.
– Может, если ты будешь немного добрее и веселее, люди примут и тебя тоже?
– Я сегодня был добр и весел.
Она закатила глаза:
– Да, у тебя на лице было написано «только попробуйте не полюбить меня».
– Ну, я такой, какой есть.
Джекс слегка повернул голову влево, коснувшись губами ее запястья, и поцеловал нежную кожу. У нее перехватило дыхание. Кожа покрывалась мурашками, когда он выписывал круги языком у ее пульса.
– Эй, вам двоим уже стоит уединиться.
Это был Отто Смит, старый друг их семьи и поклонник Сапфи – как пояснила Руби.
– Отвяжись от нас, малявка, – засмеялась она.
Отто прикинулся оскорбленным:
– Да я выше тебя!
– Может, я говорю не о росте.
Отто надул щеки и выкатил глаза так забавно, что Джекс не удержался от смешка. Парень повернулся к нему:
– Надеюсь, вы не возражаете, если я ненадолго украду у вас вашу прекрасную жену.
Джекс вцепился в Руби. По какой-то неведомой причине он не хотел отпускать ее сегодня ни на секунду.
– Не беспокойся, я уже столько раз оттаптывала ноги Отто в прошлом. Больше двух минут он не выдержит.
– Не торопитесь, – сказал он.
Ревниво-собственническое настроение раздражало Джекса больше, чем рука Отто на спине Руби. Может, он был просто вымотан сегодняшним притворством? Может, на него подействовало слишком долгое общение с этими снобами?
