(не) Родная дочурка для мэра (СИ) - Лорен Лена

А Катенька… Признаться честно, я уже… Уже вижу, как называю ее своей дочерью. С первых минут общения с этой чудесной малышкой у меня возникли необъяснимые чувства к ней. Родственные. Отеческие. По-другому и не скажешь даже.

Причем до встречи с Наташей и Катей я не видел себя в роли отца. Ни разу ничего подобного за мной не наблюдалось. Я вообще не задумывался о детях, а тут… Чужие женщина и ребенок вызывают у меня столько ярких, теплых эмоций.

Каким-то невероятным образом этим девчонкам удалось круто поменять мое привычное мировоззрение. Да так, что одна только мысль о Степане Митрошине провоцирует во мне желание хорошенько отмудохать его.

У меня просто в голове не укладывается, как этот балбес мог бросить своих жену и ребенка. Как он посмел променять Наташу на другую? Она же идеальная, черт возьми. Идеальная мать. Идеальная женщина. Да с нее иконы нужно писать!

Ну всё. Решено.

Не быть мне Богданом Никольским, если я не женюсь на Наташе по-настоящему и не возьму на себя полную ответственность над ее дочерью!

Собственно говоря, об этом я и хотел поговорить с ней за чашкой кофе. Далеко не о предстоящих выходных, а о предстоящем разводе. У них ведь имеется общая дочь, а это значит, что бракоразводный процесс может затянуться на неопределенное время.

Нет, я не господь бог, но я бы мог посодействовать Наташе. Я могу приложить все усилия, чтобы не только значительно ускорить процесс развода, но и лично проследить за его ходом. Важно, чтобы всё прошло без сучка и задоринки.

Вот только в самый последний момент я сдрейфил и не смог заговорить о разводе. Всё дело в доверии, а с ним у нас могут возникнуть определенные сложности. На данном этапе Наташа и слушать меня не станет. Не доверяет она мне пока что. И я это чувствую всякий раз, когда смотрю в ее глаза. Но тут я могу ее понять.

Как можно поверить тому, кто предложил фикцию вместо попытки построить серьезные отношения? А я хочу… хочу, чтобы наше общение с Наташей привело к чему-то большему, чем простая фикция.

Мда. Ну и кашу я заварил. Самому от себя тошно.

Но ничего. В лепешку расшибусь, но исправлю ситуацию.

Я докажу Наташе, что мои чувства к ней не имеют двойного дна. Не просто так я надел ей кольцо на палец. Уж точно не ради поддержания легенды о нашем якобы браке. В этом крылось нечто большее. Иначе не стал бы я заморачиваться над гравировкой наших инициалов.

А если по прошествии времени у нее останутся на мой счет сомнения, тогда к черту всё! Сниму свою кандидатуру с участия в выборах, да и дело с концом! Плевал я на политическую карьеру!

С этими мыслями я выхожу из магазина детских игрушек, расположенного внутри торгового центра. С четырьмя пакетами в руках иду по направлению к лифтам, чтобы спуститься на подземную парковку.

Ничего не предвещает беды, как вдруг…

— Мирон! — слышу позади себя мужской бас.

Не останавливаюсь. Дальше следую своей дорогой, думая, что мне показалось.

— Мирон, да погодь ты! — снова окликает, догоняет меня и преграждает путь. Засматривается на меня и шарахает себя по бедру. — Богдан? Ты, что ли?

Вот так встреча!

— Да ладно⁈ Значит, не показалось! — в искреннем удивлении восклицаю я, раскинув руки в стороны. — А ты, я смотрю, опять сына родного не признал, — беззлобно поддеваю его.

Я рад встретиться с отцом, несмотря на то, что он перепутал меня с моим братом. Но хорошо хоть сразу осознал свою ошибку.

— Не признал, так и есть. Вас же с Мироном хрен отличишь со спины. Ты только не сердись на отца своего, — он хлопает меня по плечу, бросает беглый взгляд на пакеты, которые я так и держу в руках. — А ты почему один тут шастаешь? Где Валера? Без него я тебя и не признал.

— А у Валеры кое-какие дела нарисовались, — отвечаю, не вдаваясь в подробности, поскольку Валера со вчерашнего дня следит за Старовойтовым, а отцу об этом лучше не знать.

— Неожиданно, — отец хмыкает подозрительно, седыми усами шевелит. — И ты в одиночку отправился за покупками? Что хоть купил? — любопытствует он, заглядывая в один из пакетов. — Детские товары? А тебе на кой они?

Сказать? Не сказать?

— Да девушка у меня одна сейчас проживает, у нее дочка маленькая. Собственно говоря, все эти подарки я купил для нее, — решаю ответить со своей честностью, не привык я лгать отцу.

Вот только я планировал рассказать о Наташе с Катей чуть позднее, когда вся ситуация с выборами устаканится. Но отец своим появлением внес в мои планы коррективы, поэтому приходится менять их на ходу.

Впрочем, так даже лучше. Легче так уж точно.

Не передать словами, как мне хотелось поделиться с отцом своими эмоциями. Они бьются во мне ключом.

Однако эмоции свои я пока что вынужден держать под контролем. В противном случае отец решит, что я спятил.

— Постой, — отец и без того весьма ошарашен этой новостью. — А что хоть за девушка? Я ее знаю? Откуда она, чем дышит?

— Наташа родом из соседнего городка. Женщина очень красивая и воспитанная, но человек она далеко непубличный, так что ты ее точно не знаешь, — отвечаю, полагая, что этого будет достаточно, но не тут-то было.

— И что это за тон такой? — прищуривается отец и хмурит кустистые брови, обводя мое лицо сканирующим взглядом.

— Какой такой тон? — уточняю, стараясь держаться невозмутимо.

— Ты буквально пропел ее имя. Наташа, — передразнивает меня отец. — Что-то я не припомню, когда ты разливался соловьем при упоминании женщин.

— Подловил, — развожу руками и чувствую, как губы непроизвольно расползаются, а за грудиной печь начинает. — Я действительно без ума от Наташи. Уверен, она вам с мамой тоже очень понравилась бы.

Я ставлю пакеты на пол и достаю телефон из внутреннего кармана пиджака. Открываю галерею и с дуру показываю отцу одну из фотографий, сделанную тем фотографом. Старовойтова я со снимка вырезал, оставив только Наташу с Катей.

Отец надевает очки, присматривается внимательно и долго, и с каждой последующей секундой его брови ползут всё выше.

— Как-как говоришь, ее зовут?

— Наталья Митрошина, — протягиваю я певуче.

— Митрошина… Значит, показалось, — бурчит он, вернув задумчивый взгляд на снимок.

— Что показалось? — напрягаюсь я, подумав, что отец ее всё же знает.

— Да на одну мою знакомую похожа эта девушка, но, видимо, я ошибся, — поясняет отец. — Богдан, а ты ведь нисколько не преувеличивал, она и впрямь очень красивая. Естественная, нежная красота, таких нынче мало осталось, — он ожидаемо приходит в восторг, глядя на экран телефона, а затем тычет указательным пальцем. — А что это за ангелочек рядом с ней? Это и есть тот самый ребенок, кому ты подарки прикупил?

— Ага, — киваю я, раздувая грудь от чрезмерной гордости, взявшейся из ниоткуда. — Малышку зовут Катя.

Отец поднимает на меня округлившиеся глаза. Присматривается долго, после чего его взгляд вновь падает на фотографию. Секунда — и он снова взирает на меня. Только теперь уже с претензией.

— Да что ты мне заливаешь⁈ Она ж вылитая ты в ее возрасте! У нее даже ямочка, как у тебя! — возбужденно проговаривая, отец пальцем обводит мой подбородок, хмурится. — А ну-ка, признавайся, Богдан! Я чего-то не знаю? Ты нашел женщину, которая родила благодаря твоему биоматериалу?

— Если какая-то женщина и успела родить от меня, то это точно не Наташа, — отрезаю я с хладнокровием, а самого внутри обида гложет.

Мне обидно, что Наташу я не встретил раньше. Обидно, что ее дочь не моя…

— Ты прямо уверен? Тест на отцовство уже делал? — сомневается отец, не прекращая глазеть на Катю со снимка.

— Отец, ну ты чего в самом деле? — возмущаюсь я, веду плечом. — Какой, к черту, тест? Ничего подобного я не делал. И не собираюсь!

— Ну и зря. А вдруг Наташа успела воспользоваться твоим донорским биоматериалом? Ну просто не может быть такого явного сходства… Я бы на твоем месте задумался.

А то я не задумывался.

Пять лет назад, будучи убежденным в том, что дети мне не нужны, я сдал свое семя на хранение. На тот случай, если передумаю, когда уже будет поздно.