Элизабет Уолкер - Странный каприз
— Тогда расскажите мне о своем магазине, — предложил он, скрыв разочарование, пока они шли к ресторану. — Почему вы решили обосноваться в Чарльстоуне?
О своем бизнесе Присцилла готова была говорить всегда и с удовольствием. Она начала рассказ с магазина в Калифорнии, упомянув и о профиле, и об обороте, и о клиентуре. Время от времени, незаметно для нее самой, в рассказе всплывало имя Перси. Крейг слушал внимательно, иногда задавал вопросы, показывающие, что он разбирается в этой области бизнеса. Весь ужин прошел в разговорах, и Присцилла, расслабившись, позволила себе выпить немного больше обычного.
Говоря о том, что у нее уже есть опыт перестройки зданий, Присцилла заметила:
— Перси ничего не понимает в строительстве, но умеет находить контакт с людьми. Обычно я находила дом, а переговоры с владельцами, агентами и подрядчиками вел он. Разумеется, финансовые и деловые вопросы я обговаривала сама заранее, а он улаживал личные конфликты и тому подобное. Люди, которым приходится работать вместе, вечно ссорятся, а у меня не хватало терпения разбираться в их обидах.
— Понимаю, — кивнул Крейг.
— Но с тех пор я многому научилась! — добавила Присцилла.
— Может быть, может быть.
— Можете мне не верить, но это правда, — возразила Присцилла. — Я прекрасно лажу и с помощниками в магазине, и с Кеном. Поладила бы и с вами, но мы, к сожалению, с самого начала были предубеждены друг против друга.
— Так, может быть, стоит попробовать еще раз?
Он положил ладонь на ее руку и крепко, с силой, сжал. Его прикосновение словно обожгло Присциллу, и она вздрогнула, потрясенная неожиданно бурным откликом собственного тела. Однако глаза Крейга оставались непроницаемыми, как затемненные стекла автомобиля.
— Может быть, — выговорила Присцилла с трудом, спазм сжал ей горло.
Больше она не могла произнести ни слова, и Крейг, чтобы заполнить томительную паузу, начал рассказывать о своей карьере на рынке недвижимости. Присцилла слушала вполуха: мысли ее были заняты непозволительным влечением к Крейгу — и тем, к чему все это может привести.
По дороге к дому они почти не разговаривали. Молчание сковывало их, но любые попытки его прервать выглядели жалко и натужно. Присцилла сидела прямо, словно аршин проглотила, сцепив руки на коленях. Ее раздражало, что Крейг так молчалив, но сама она не могла произнести ни слова. В голове крутилась одна мысль: пригласить его в квартиру на стакан пива или не приглашать?
— По-моему, стоит рискнуть, — произнес он вдруг, словно услышав ее непроизнесенный вопрос.
Господи помилуй, он, похоже, читает мысли! А может быть, он имел в виду не пиво, а нечто гораздо более серьезное?
— У меня дома только скотч и пиво, — заметила Присцилла.
— Подойдет и то и другое.
— А вам не будет трудно с больной ногой подниматься по лестнице?
— Об этом не беспокойтесь.
— Я держу собак и кошек. У вас нет аллергии на шерсть?
— Я не аллергик, но крупных собак лучше запереть в другой комнате.
— Зачем? Вы собираетесь на меня напасть? — Присцилла хотела задать вопрос легким, шутливым тоном, но голос ее дрогнул.
Крейг остановил машину на стоянке и, повернувшись к Присцилле, легко провел пальцем по ее щеке.
— Нет, Присцилла, я не собираюсь на вас нападать.
Его прикосновение было легким, почти неощутимым, но Присцилла едва не подпрыгнула.
— Хорошо, заходите. Только ненадолго, мне завтра рано вставать.
Поднимаясь по покрытой ковром лестнице следом за Присциллой, Крейг не отрывал глаз от ее неестественно прямой спины и пытался угадать, о чем она думает. По первому впечатлению она показалась ему женщиной, что называется, без комплексов; но теперь он понял, что ошибся. Ее наряды были вызывающие, но отнюдь не сексуальные, и вела она себя без всякого намека на кокетство. По ощутимому напряжению ее тела, по сухой и грубоватой манере поведения Крейг догадывался, что должен действовать очень осторожно. От нее можно ожидать всего, вплоть до отвращения к сексу вообще. А он слишком мало о ней знает, чтобы пытаться уговорить ее на что-то, чего она не хочет, — например, лечь с ним в постель. Однако Крейг не терял надежды.
— Скотч или пиво? — спросила Присцилла, снимая куртку.
— Пиво.
Дверь была распахнута, и со своего места в прихожей Крейг видел гостиную, обставленную антикварной мебелью — кресла и столики красного дерева, маленький старинный секретер, элегантные зеркала, старинные портреты на стенах, статуэтки на каминной полке и огромного серого кота, лениво разлегшегося в углу необъятного дивана. От всей картины веяло таким же уютом, как и от зала магазина.
— Будьте как дома, — предложила Присцилла, указывая на софу. — Я успокою зверушек и через минуту вернусь.
Она исчезла за дверью, откуда доносилось глухое угрожающее ворчание — Крейг невольно представил себе этакую собаку Баскервилей. Помявшись на пороге, Крейг вошел в гостиную. Кот не сводил с него немигающих желтых глаз.
— Хорошая киса, — заискивающе произнес Крейг, однако, стоило ему усесться на софу, как кот прянул оттуда стрелой.
Появилась Присцилла с двумя стаканами пива, которые она поставила на низкий столик перед софой. Бутылки она не принесла скорее всего сознательно, намекая, что дольше одного стакана Крейг здесь не задержится. Крейг улыбнулся ей и похлопал по мягкому сиденью, приглашая сесть рядом, но она все стояла, неестественно выпрямившись и слегка подавшись вперед, и ее поза напомнила Крейгу птицу, готовую взлететь.
Наконец она села — хотя и не так близко, как ему бы хотелось. Держа стакан перед собой, как щит, снова заговорила о своем магазине и о том, как удобно жить в том же доме, где работаешь.
— Я стараюсь не заходить в магазин в нерабочие часы, если только не случилось что-то чрезвычайное, — говорила Присцилла, проводя пальцем по запотевшей стенке стакана. — Не стоит смешивать работу и отдых. В этом — одна из проблем собственного дела.
— У вас прекрасные волосы, — проговорил Крейг, протянув руку, чтобы откинуть с ее лба упавшую прядь.
— Я их крашу. От природы они унылого мышиного цвета.
Крейг поставил стакан и пододвинулся к ней ближе. Присцилла по-прежнему держала стакан перед собой, сжав его обеими руками. Крейг приблизил лицо к ее лицу, словно пытался навсегда запечатлеть в памяти упрямый подбородок, большой выразительный рот, высокие скулы, удивительные изумрудные глаза. Присцилла попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.
— Ваши глаза — настоящее чудо, — прошептал он.
— Это контактные линзы. Они придают глазам яркость и блеск.
