Олимпия Кершнер - Все сбудется
— Я же вам говорила, что это были лучшие уроки в моей жизни. Я всегда мечтала о собственной лошади, но это невозможно, когда у тебя вечные сложности с работой…
— Если хотите, я распоряжусь, чтобы вы могли ездить каждый день… В сопровождении конюха, конечно, — добавил Сомаль.
— Вы не очень-то мне доверяете. Думаете, в один прекрасный день я могу ускакать и не вернуться назад?
Он пожал плечами.
— Не имеет смысла даже пробовать. Я все равно верну вас.
От его слов по спине Николь пробежал холодок. Конечно, вернет. Они связаны деловым соглашением. Но и кроме этого, она чувствовала, что Сомаль будет считать себя униженным в глазах окружающих, если его жена сбежит.
— Я ничего такого не сделаю, — тихо сказала Николь.
— Вы не рискнете поставить под угрозу финансовое благополучие вашего дяди, верно? — насмешливо спросил Сомаль.
Николь вспыхнула и гордо вскинула голову.
— Верно. Но не только по этой причине. Я дала вам слово, а это кое-что значит для меня. Пока все остается так, как есть, вам нечего опасаться с моей стороны. Я держу обещания. И если я сказала вам, что останусь до подписания договора, то можете быть уверены, что останусь. Я сказала, что буду участвовать в этом фарсе с женитьбой, и буду. И пока я еще не сделала ничего, что могло бы дать вам повод усомниться во мне.
— Мы еще в самом начале. Кто знает, что вы устроите, если представится удобный случай.
Николь поняла по его тону, что Сомаль относится к ее заверениям весьма скептически. Да, ее злили разные ограничения свободы, но она напоминала себе, что во всем виновата сама. Ничего, время покажет и докажет, что он может доверять ей.
Но все это сейчас не имело ни малейшего значения. Прогулка была не окончена. И Николь намеревалась насладиться каждой ее минутой, каждой секундой…
Чтобы вспоминать, когда уедет?
Неожиданная мысль удивила ее. Разве она хочет сохранить воспоминания о своем замужестве? Ведь это всего-навсего хитроумная уловка для предотвращения скандала.
А каким бы мог быть ее брак с Сомалем в других обстоятельствах? Женится ли он по примеру своего отца по страстной любви? Или же примет во внимание династические и государственные интересы?
Супруги де Белльшан любили друг друга. Но Николь не хотела судьбы Франсуаз, которая целиком посвятила себя интересам мужа. Она стремилась быть самостоятельной и независимой, преследовать собственные цели в жизни. Сделать карьеру.
А Франсуаз обожала устраивать приемы для деловых партнеров Анри, общаться с незнакомыми людьми, надевать каждый день новое платье… И она всегда знала, что сказать.
Как раз то, что должна уметь делать жена Сомаля.
Николь вздохнула. Трудно жить, когда перед глазами пример идеальной супруги делового человека.
— Почему вы вздыхаете? — спросил Сомаль.
— Что? А, я задумалась о моей тете.
— О, она прелестнейшая женщина. Но и вы тоже будете очаровательны в ее возрасте, — ответил он.
Николь взглянула на него в изумлении.
— Правда?
— Правда. — Он отрывисто кивнул.
— Спасибо. Чудесный комплимент. — Удивительно было услышать такие слова из уст мужчины, которому она не нравилась и который явно не доверял ей. — Но мне вряд ли удастся следовать в жизни ее примеру. Тетя всегда знает, как правильно держать себя, что сказать, кому улыбнуться…
— Она просто нашла свое место. Возможно, это ее истинное призвание — быть поддержкой и помощницей делового человека. Не могу представить вас в подобной роли.
— Попали прямо в яблочко, — усмехнулась Николь.
— Так чего же вы хотите добиться в жизни, Николь?
Ее улыбка бесследно растаяла.
— Даже не представляю. Поэтому-то все так и трудно для меня. Вот Арлетта, она всегда знала, чего хочет, с того дня, как пошла в школу. Да и у Мадлен хватало настойчивости и уверенности: она обожает отца, считает его образцом для подражания. А я… Я знаю, дядя и тетя уже отчаялись, что мне когда-нибудь удастся отыскать свое призвание, остепениться.
Она, естественно, умолчала о том, как тетя Франсуаз довольна тем, что она вышла за Сомаля замуж. Нет, она должна найти то, что станет делать действительно с удовольствием, то, что будет у нее по-настоящему получаться. Николь так надеялась, что этим делом окажется фотожурналистика! С самого детства она увлекалась фотографией, не расставалась с камерой. Но свое первое серьезное задание на этом поприще провалила просто позорно…
— А вы, вы всегда знали, что придет день, когда вы будете управлять государством? — спросила она.
— Нет. — Сомаль покачал головой. — Мальчишкой я мечтал стать летчиком, гонщиком и командиром подводной лодки. Но когда стал постарше, политика и экономика буквально заворожили меня. Особенно после того, как отец стал делиться со мной своими проблемами. Я понял, что это — мое.
Николь была очарована тем, что этот суровый мужчина захотел поделиться с ней подробностями своей жизни. Кто бы мог подумать, что у него были такие вполне человеческие желания!
— А вы делали хоть что-нибудь, чтобы осуществить ваши детские мечты?
— Получил летные права. На большее не хватило ни сил, ни времени.
Николь впервые встретила человека, который имеет обязательства перед целой страной, а не перед, скажем, своей семьей.
— А разве сейчас вы не можете позволить себе вернуться к ранним мечтам? — спросила она.
— Бессмысленно бороться с судьбой. Вы и сами уже должны это знать.
— Да… — задумчиво-горестно протянула Николь. Неужели ее судьба — вечно и беспокойно искать призвания, места в жизни и не находить?
Сомаль развернул Горного Ветра.
— Вон там тропинка к конюшне. Вы уже накатались?
— Да. Было изумительно, но я давно не сидела верхом. Мышцы уже немного побаливают.
Они двинулись по тропе и вскоре уже оказались у конюшни. Сомаль спешился, бросил поводья подбежавшему конюху.
Николь соскользнула с седла раньше, чем он успел подойти и помочь ей, улыбнулась принявшему поводья слуге. Тут ноги ее подкосились, и она охнула.
Сильные руки подхватили девушку прежде, чем она упала. Сомаль прижал ее к груди. Одна рука — под коленями, вторая — за спиной.
— Я могу идти, — запротестовала Николь, не делая, однако, попыток освободиться. Да и кто повел бы себя иначе в таком положении? Какая девушка не мечтает, чтобы сильный романтический герой носил ее на руках…
Не обращая внимания на слова Николь, Сомаль донес ее до садовой скамьи неподалеку, осторожно усадил.
Николь с трудом прогнала яркую картинку, вспыхнувшую перед внутренним взором: он несет ее через парк, подходит к французским дверям, вносит в спальню, кладет на кровать, и… Эй, девочка, очнись! — одернула она себя, почувствовав, как краска начала медленно заливать щеки, шею и даже грудь.
