Олимпия Кершнер - Все сбудется
Обзор книги Олимпия Кершнер - Все сбудется
Олимпия Кершнер
Все сбудется
1
— Ну что ж, мадемуазель де Белльшан, думаю, мы можем дать вам пробное задание. Наших читателей интересует недавнее открытие алмазного месторождения в Кот д'Ивуар и предполагаемая сделка тамошнего правительства с французским концерном «Компани дю монд» по предоставлению ей прав на разработку данного месторождения. Учитывая ваши родственные связи с месье Анри де Белльшаном, президентом фирмы, и вашу предстоящую поездку в Кот д'Ивуар для встречи с семьей, вам будет проще, чем кому бы то ни было, приблизиться к представителям другой стороны и добиться интервью. В случае удачи я готов подумать о предоставлении вам места постоянного репортера нашей газеты…
Тон месье Тома, заместителя главного редактора мелкого тулонского издания, был высокомерно-нахальным, но Николь решила не обращать внимания. В конце концов, она добилась, чего хотела: сделала первый шаг на пути приобщения к профессии фотожурналиста, хотя и в малопочтенном издании, падком на дешевые и подчас скандальные сенсации.
В свои двадцать шесть лет Николь успела перепробовать с полдюжины специальностей, так и не найдя своего истинного призвания. Оставшись сиротой в девять лет, когда ее родители погибли в авиакатастрофе, она воспитывалась в семье своего дяди Анри де Белльшана, брата покойного отца, крупного промышленника. Но, увы, прекрасное образование, полученное наравне с двоюродными сестрами, не помогло ей до сих пор обрести свой путь в жизни. Арлетта, старшая из двух дочерей месье Анри и мадам Франсуаз, после окончания Сорбонны стала искусствоведом и вращалась в высшем парижском обществе. Мадлен, младшая, пошла по стопам отца и проявила свой талант в финансовой области. И лишь Николь по сей день вызывала беспокойство дяди и тети своей неустроенностью.
К великому их облегчению, ее попытки найти себя на сцене не принесли плодов. Так же, как и в медицине, — вскоре она поняла, что не переносит вида крови. Работа с детьми в одном из детских учреждений пришлась было Николь по душе — она с легкостью находила общий язык с ребятней. Однако полное отсутствие строгости по отношению к подопечным и явно бунтарский характер явились причиной ее увольнения. И вот теперь последняя попытка. Фотожурналистика казалась ей уважаемым занятием, и Николь надеялась, что если преуспеет, то дядя и тетя смогут наконец успокоиться…
Все это она вспоминала, вышагивая взад-вперед по крошечной душной и пыльной камере. Три дня прошло с тех пор, как она оказалась здесь, в никому неведомой тюрьме, а месье и мадам де Белльшан пребывали в состоянии крайней тревоги и полной неизвестности в крупнейшем отеле Абиджана, ожидая ее возвращения.
Дядя убьет меня, в очередной раз подумала Николь. Как раз сейчас, накануне заключения крупнейшей в его жизни сделки, с ней приключилось это… недоразумение. Именно сейчас, когда все должно быть в безупречном порядке, дабы убедить власти предержащие, что его и только его компания предлагает наивыгоднейшие условия…
А если не убьет, то тетя изведет своими тяжкими вздохами и укоризненными взглядами. И еще она будет непрестанно спрашивать мужа: «Что же мы сделали не так?»
Николь раздраженно смахнула со лба прядь немытых пепельных волос и уселась на узкую койку. Все это она слышала не один раз. Не их вина, что так получилось. Она одна виновата в происшедшем. Ей казалось, что задание было пустячным: встретиться с теми представителями правительства Кот д'Ивуар, что ведут переговоры с ее дядей, и, пленив их своей красотой и обаянием, получить интервью и сделать фотоснимки.
Реальность оказалась полной противоположностью. Ей было отказано и в интервью, и в фотосъемке.
Самым же ужасным оказался результат ее попытки снять на пленку летнюю резиденцию одного из самых молодых и влиятельных министров, несмотря на предупреждение не приближаться близко. И вот теперь она томится в отвратительной тюрьме без элементарных удобств.
И что хуже всего — по обвинению в шпионаже!
Ей не позволили связаться с французским посольством. Отказали в просьбе встретиться с дядей. Или с адвокатом. Так что Николь оставалось лишь сидеть и беспокоиться о том, мягко говоря, затруднительном положении, в котором она оказалась. И о том, как скрыть это от родных и от мировой прессы.
Да, чету де Белльшан следовало только пожалеть. Племянница провела с ними всего лишь ночь в отеле «Палас д'Арманн» сразу по прилете в Кот д'Ивуар, а на следующий день, никого не предупредив, отправилась в путешествие с целью заснять на пленку летний дворец Сомаля Дало. Увы, планировала она сделать это втайне от всех, после того как получила официальный отказ. Николь надеялась, что мощный телеобъектив поможет ей запечатлеть мельчайшие детали резиденции, даже если она не сможет приблизиться на желаемое расстояние. Однако все, что ей удалось, — это подвергнуться нападению гнуса и оказаться искусанной с ног до головы и еще сделать два снимка. Потом ее схватили.
Но едва ли беспокойство родных могло сравниться с ее собственным. Николь совершенно не знала законов страны. Предстанет ли она перед судом, будет ли это честный процесс или же ей придется сгнить в жаркой пыльной камере без суда и следствия? Или, еще того хуже, ее попросту расстреляют и никто из членов ее семьи никогда не узнает, что с ней случилось в этой дикой стране?..
Неожиданно дверь ее камеры открылась. По крайней мере, до сих пор Николь оставляли в покое, позволяя больше уединения, чем она могла рассчитывать. Тяжелая деревянная дверь с небольшим вырезанным посередине окошком для наблюдения открывалась лишь дважды в день, когда ей приносили еду. Стражники не слишком часто заглядывали в зарешеченное окошко, понимая, что сбежать пленнице вряд ли удастся. Единственное окно находилось под самым потолком и было не больше дверного.
Высокий чернокожий мужчина в белоснежном покрывале мотнул головой, приказывая ей следовать за ним. Он явно не желал общаться с ней ни на французском, ни на английском. Николь же не знала диула — языка, на котором говорила почти половина населения страны.
Она поднялась, попыталась отряхнуть пыльные маскировочные брюки, разгладить руками рубашку. После нелегкого путешествия и последовавших трех дней и ночей в вонючей пыльной камере она утратила весь свой лоск. Николь ощущала себя уставшей, грязной… и смертельно напуганной.
— Я хочу позвонить во французское посольство! — заявила она. Несмотря на уверенность, что ее попытка окажется совершенно бесплодной, Николь намеревалась испробовать все возможное.
