Фрэнсин Паскаль - Беглянка
Ники был очень похож на своего отца, который, казалось, был таким же упрямым и вспыльчивым, как и его сын. Он даже не дал Ники возможности объяснить, что же произошло, а сразу же разразился длинной нравоучительной тирадой. Его интересовало только то, насколько сильно повреждена машина и сколько денег придется потратить на ее ремонт.
Мистер Шепард ничего даже не спросил о том, как чувствуют себя Ники и Джессика, в порядке ли они. Мать тоже ничего не сказала, лишь ее взгляды красноречиво свидетельствовали о том, что сын снова разочаровал ее.
Лишь перед тем, как зацепить машину на буксир, мистер Шепард подошел к сыну и, одарив его взглядом, полным презрения, сказал:
– Ники! Это была последняя капля, переполнившая чашу моего терпения! Я не знаю, что и кому ты пытаешься доказать своими поступками, но я твердо уверен в том, что ничего путного из тебя в этой жизни не выйдет. Наверное, ты поставил перед собой цель – доставить как можно больше страданий мне и твоей матери.
Ники посмотрел на отца. В сыновнем взгляде было еще меньше любви и нежности.
– Не волнуйся, ты еще услышишь обо мне! Я обещаю тебе это, отец!
– Хорошо, – спокойно ответил мистер Шепард, – может быть, когда-нибудь ты поймешь, что значит нести ответственность не только за свою жизнь, но и за жизнь других людей. Видит Бог, мы слишком долго нянчились с тобой.
Это были последние слова, которые произнес отец Ники перед тем, как сесть в машину; всю дорогу Джессика боялась, что он решит провести воспитательную работу и с ней тоже. Но, слава богу, он больше не произнес ни единого слова.
Ники помог Джессике выйти. Она бросила последний взгляд на родителей Ники, так «радушно» встретивших их, и, пробормотав наспех слова благодарности, нулей вылетела из машины.
Ники проводил ее до двери.
– Прости меня, что все так вышло! Я, болван, должен был доверить тебе вести машину. Думаю, тогда мы избежали бы многих неприятностей...
– Ох, я не знаю, так ли это. – Джессика с трудом выдавила из себя улыбку. – Ты, наверное, никогда не доверил бы мне самой вести машину...
Ники на мгновение прижал Джессику к себе, а потом нежно поцеловал ее.
– Спасибо тебе за все, Джессика! Обещай мне, что подумаешь над тем, о чем мы с тобой говорили.
Джессика уже забыла об этой возможной поездке в Сан-Франциско, но сейчас у нее было не то настроение, чтобы обсуждать это. Поэтому она устало ответила ему:
– Хорошо, я обещаю тебе, что обязательно подумаю от этом.
Ники улыбнулся ей на прощание, еще раз нежно поцеловал ее и, не говоря больше ни слова, пошел к машине, где его ждали родители.
Джессика облегченно вздохнула, подумав, что все могло кончиться еще хуже. Она на цыпочках вошла в дом и тихонько поднялась наверх, в свою комнату.
Джессика сразу же разделась и забралась в постель, но прошло еще очень много времени, прежде чем она забылась тяжелым и тревожным сном. Ее память упорно снова и снова прокручивала то, что произошло с ней сегодня.
Джессика лежала и думала о том, что они с Ники были на волосок от гибели. И все из-за того, что она не настояла на том, чтобы самой вести машину.
А что, если родители Ники решат все рассказать ее родителям?! Джессика представила себе лица отца и матери, когда они узнают о том, что их дочь чуть не погибла из-за того, что ее приятель пьяным сел за руль. Она даже поежилась, представив себе такую ситуацию, ужас!
Родители, наверное, подумают, что Ники просто чудовище! Они, конечно же, не смогут понять ее, так же как и она никогда не сможет понять их. Джессика ни за что на свете не сможет объяснить родителям, что Ники – единственный человек на земле, которому она может рассказать то, в чем никогда не призналась бы даже самой себе. Да и как объяснить им, что она... любит его!
Конечно же, это было бы так романтично поехать с ним в Сан-Франциско! Там у них, наверное, была бы пусть очень маленькая, но милая квартирка. Ники бы удачно занимался своим бизнесом, у них было бы много друзей, а потом, после всего...
«Господи! – подумала Джессика, возвращаясь с небес на землю, – ну как ты объяснишь Ники, что никогда не сможешь оставить свою семью? Что они будут чувствовать, если ты уедешь от них? И потом, есть еще друзья... Лила, Кара... Сможешь ли ты прожить без них? Хотя, конечно, – Джессика уносилась мыслями все дальше и дальше, – они же могут приезжать на выходные...»
Она села на кровати, потом снова улеглась, завернувшись в одеяло. Джессика никак не могла перестать думать об этой возможной поездке.
«Завтра, – подумала она, не подозревая о том, что невольно применяет к своей ситуации магическую формулу Скарлетт О'Хары, – я лучше подумаю об этом завтра! Я поговорю с мамой, папой, Элизабет. Стивеном... И вскоре они поймут, как ошибались в отношении меня, как были несправедливы ко мне! Завтра, – думала она засыпая, – завтра все будет по-другому...»
9
«Мамa, папа! Я хочу, чтобы вы знали, я действительно пыталась сделать что-то, что заставило бы вас воспринимать меня как-то иначе. Я знаю, что создавала вам много проблем, но все это из-за того, что мне очень хочется стать лучше, чем я есть на самом деле. Вы должны помочь мне! Вам необходимо остановиться и подумать, кто же такая на самом деле Джессика Уэйкфилд, и дать мне еще один шанс, чтобы я снова смогла завоевать вашу любовь!»
Джессика посмотрела на свое отражение в зеркале, показала ему язык и попыталась представить, как она будет выглядеть, если скажет все это родителям.
Она долго репетировала эту речь, и с каждым разом у нее получалось все лучше и лучше. Джессика глубоко вздохнула, словно собиралась прыгнуть в холодную воду, и открыла дверь. Родители завтракали внизу, и она поняла, что скоро ей представится возможность произнести эту, так долго репетированную речь.
«Может быть, сначала стоит зайти к Элизабет», – подумала Джессика, проходя мимо комнаты сестры. На мгновение она заколебалась, но затем решительно толкнула дверь, ведущую в спальню Элизабет.
Было очень рано, и Лиз еще не проснулась. Джессика вошла в комнату и остановилась около двери. Глядя на спящую сестру, Джессика подумала о том, как много все-таки связывает их.
Она вспомнила обо всем, что они пережили вместе, все истории, которые случались с ними. Джессика вспомнила, как Элизабет лежала в коме, и никто не знал тогда, выживет она или нет. И сколько они все пережили, когда Лиз похитили...
Джессика с трудом сдерживала слезы, вспоминая, что именно она виновата в этих двух трагедиях. В сущности, именно она всегда была виновата во всем, что когда-либо случалось с Элизабет. Правда, ее сестренка всегда хорошо справлялась со всеми проблемами, которые обрушивались на нее...
