Энн Хампсон - Жена за один пенни
— Скоро, возможно, на следующей неделе. — В голосе Лиз явно звучал вызов.
Нигель быстро посмотрел ей в лицо, но его голос был спокоен:
— Как долго тебя не будет?
Этот равнодушный тон предполагает всякое отсутствие интереса с его стороны — как раз то, что ей так хотелось, уговаривала себя Лиз… Но откуда такое странное разочарование?
— Пока ничего не могу сказать, все зависит от того, как много приглашений в гости я получу! — ответила она с вызовом.
— Но ты должна хоть как-то планировать заранее…
— Я уже сказала, что не знаю!
Луну закрыло облако, и в саду сгустилась темнота, но терраса была залита мягким светом фонарей, расположенных среди побегов винограда.
Нигель молча смотрел на Лиз. Она заметила опасный огонек в его глазах — неожиданно там появилось выражение жесткой неумолимости.
— Ты можешь уехать на две недели — и ни днем больше, — тихо произнес он.
Лиз напряглась:
— Я уеду на столько, на сколько захочу!
Ее муж глубоко вздохнул.
— Может быть, продолжим наш спор завтра? — предложил он. — Как я уже говорил раньше, мы оба устали.
Странно, но Лиз без труда поборола раздражение, вызванное словами Нигеля. Ну конечно, она не позволит ему думать, будто он победил, даже чуть-чуть.
— Да, Нигель, мы продолжим нашу ссору завтра, и это будет действительно ссора, — добавила она, посылая ему улыбку, которая, впрочем, не была слишком веселой.
Однако этому не суждено было сбыться. Сразу после завтрака Нигель объявил, что собирается в Афины дней на десять. Решение о поездке он явно принял внезапно после просмотра утренней почты.
— Если ты уедешь в Афины на десять дней, тогда я отправлюсь в Англию еще до твоего возращения. — Лиз ждала повторения вчерашнего приказа вернуться через две недели. Но Нигель лишь рассеянно кивнул и через несколько минут уехал.
Позднее в тот день Лиз устроилась на лужайке с книгой в руках. Ее глаза были полузакрыты. Отчаянно скучая, она проклинала своего прадеда, когда Никос объявил о прибытии кузена Нигеля. Подошедший Спирос с удовольствием встретил улыбку Лиз.
— Вы приобрели прелестный загар, — заметил он, усаживаясь на стул.
Его повадки бездельника вызывали у Лиз неприязнь, но, несмотря на это, она была рада компании. Она как раз собиралась начать беседу, но Спирос опередил ее:
— Где же Нигель? У меня к нему письмо от матери.
Скоро в семье крестины, и она хочет, чтобы Нигель был крестным отцом.
— Сегодня утром Нигель уехал в Афины… по делам.
— Неужели? А он вернется к завтрашнему дню?
— Его не будет по крайней мере неделю.
В глазах Спироса появилось странное выражение.
— А почему вы остались здесь? Мне казалось, вы хотели посмотреть Афины.
— Нигель будет слишком занят, — ответила Лиз после некоторой заминки, отчаянно стараясь придумать какое-нибудь другое объяснение тому, почему она не сопровождает мужа. — Мне было бы скучно ходить по городу одной.
— Зато там гораздо больше развлечений, чем здесь.
Вы что, собираетесь все свое время проводить в саду? — Лиз промолчала, и Спирос добавил: — Все это как-то очень странно.
— Что вы имеете в виду?
— Нигель… уехал без жены. Это не очень-то естественно, особенно если учесть, что вы недавно поженились.
— Спирос покачал головой, явно ничего не понимая. И так как все его мысли были заняты этим вопросом, он вдруг ляпнул в своей обычной бестактной манере: — Грета, между прочим, тоже в Афинах… — И тут же оборвал себя, поняв, что означают его слова.
— Разве? — Лиз почувствовала, как закипает от гнева. Ей бы следовало радоваться, что Нигель отправился к Грете. Разве не этого она хотела — чтобы ее не замечали, по крайней мере с «той» стороны. — И когда она туда отправилась?
— Два или три дня назад. — Спирос покраснел. — Послушайте, Лиз, я самый большой дурак во всей Греции! Это никак не связано, поверьте мне. — Однако он говорил не слишком уверенно, а потом добавил, как бы стараясь убедить и себя самого: — Нигель не такой человек, чтобы изменить жене. Если он поехал по делам, то так оно и есть…
— Вы сами-то этому верите? — перебила его Лиз.
— Разве он не предлагал вам поехать с ним? — Спирос постарался обойти ее вопрос.
Лиз машинально покачала головой. Нигель и Грета в Афинах, и Нигель еще раньше заявил, что запрещает ей туда ездить со Спиросом. Неожиданно ее захлестнул гнев.
— Так как он будет далеко, — сказала она, с трудом контролируя себя, — то я не вижу причины, почему бы нам тоже не съездить в столицу.
Спирос казался ошеломленным.
— Разве вы не боитесь Нигеля? — выпалил он.
— Я никого не боюсь.
Спирос покачал головой:
— Хотел бы я знать, чем все это окончится. Все это так таинственно. Почему же вы поженились?
— Это, — отрезала Лиз, — наше дело. Так мы едем в Афины? — Лиз знала, что это сознательный бунт с ее стороны. Но ей было все равно, даже если Нигель увидит их со Спиросом. На самом деле ей даже хотелось этого, так как его, очевидно, будет сопровождать Грета и он едва ли сможет возражать против ее спутника.
— Я очень бы хотел поехать, — в глазах Спироса горело восхищение, — но Нигель убьет меня.
— Не изображай из себя героя мелодрамы, Спирос, — усмехнулась Лиз. — Когда мы едем?
— В любое время… но… но… — Он никак не мог решиться.
— Мы же родственники. Ты сам говорил, что мы не нарушили приличия, поехав в Афины вдвоем.
— Да, говорил, — согласился он, но тут же напомнил Лиз, что Нигель запретил это.
Лиз молча ждала, пока иссякнет поток слов, прекрасно понимая, что Спирос в душе уже согласился с ней. Она улыбнулась, и на мгновение испытала чувство благодарности, что она так красива. Спирос не сможет устоять перед ее просьбой.
И она была права. Он казался воском в ее руках, и хотя в глазах Спироса застыла тревога, он договорился заехать за Лиз на следующий день.
— Будем надеяться, что мы не встретим Нигеля, — добавил он, — в противном случае мне несдобровать. Надеюсь, вы возьмете на себя часть вины?
Лиз только рассмеялась.
Спирос заехал за ней в девять утра, к этому времени явно позабыв свои страхи и решив получить как можно больше удовольствия во время поездки.
Дорога заняла четыре часа, и они прибыли в Афины как раз к ленчу, который заказали в ресторане на площади Омониа, с трудом найдя место для парковки автомобиля.
Толпы людей, которые Лиз видела в Лондоне, казались ничтожными по сравнению с теми, которые она встретила здесь. Из окна ресторана она смотрела, как работает постовой. Правила дорожного движения больше напоминали ребус, и все же Лиз чувствовала, что существует какая-то система, весьма, впрочем, необычная: машины, автобусы, мотоциклы и разнообразные повозки вылетали с разных сторон, чудом не задевая друг друга, и таким же волшебным образом разъезжались каждая в свою сторону. Пешеходы, число которых достигало тысячи, стояли одним глазом посматривая на светофор, а другим — на полицейского, который поминутно пронзительно свистел. Как только машины останавливались, толпы пешеходов устремлялись навстречу друг другу, как две армии, приготовившиеся к битве.
