Кристина Лестер - Утро в Нормандии
Кейт вкрадчиво задала главный вопрос:
– Папа, а где Харли?
– Да забрал я его, забрал.
– А где он был?
– Где бросила, там и валялся. На южной дороге, конечно, где ж ему быть? Неподалеку от той бензоколонки.
– Да о какой бензоколонке ты говоришь?
– А о такой. Шериф утверждает, что ты разнесла половину дома у хозяина этой чертовой бензоколонки, помнишь Стенинга?
– Да.
– …Свалила два сарая и два крыльца. Ты чудом не взорвала все к чертовой матери!
– О-о-о! Папа, я не помню.
– Не удивительно после такого количества виски.
– Папа, я ничего не понимаю, я перезвоню тебе, когда соберусь домой. Пока.
Кейт повесила трубку. Разум отказывался что-либо осознавать, а память упрямо отказывалась ему помогать в этом. Как странно, неужели она натворила столько дел? А вообще это в ее стиле: ребята, наверно, только посмеялись бы вместе с ней. Жалко, она до них так и не доехала. А может – доехала, но не помнит…
А тут еще этот противный шериф. Он уже заочно достал Кейт в папиных рассказах. Чего он лезет, если они даже не знакомы, а она его никогда не видела!
Все время разговора старуха деликатно вышла, а потом вернулась с каким-то чаем, который отдавал крепким табаком, но Кейт была вынуждена выпить его под властным взором своей спасительницы. Удостоверившись, что в чашке не осталось ни капли, старуха исчезла в загадочном и совершенно неизмеримом для Кейт пространстве за полотняной дверью, пожелав девушке спокойной ночи. Сначала ей совсем не хотелось спать, но потом, видимо, подействовал чай, и она провалилась в сон. Причем не просто провалилась, ей показалось даже, что она падает, раскинув руки, как парашютист в пустоту, когда купол еще не раскрылся…
Ей приснилось все, что произошло тремя днями раньше, приснилось до малейших подробностей: от разговора с шерифом в баре до падения на камни. Причем во сне Кейт видела значительно больше, чем наяву. Она узнала наконец, что это была знакомая бензоколонка, которой они с ребятами часто пользовались. Ей бы вместо того, чтобы наматывать круги по двору несчастного Стенинга, надо было заправиться у него. И после этого спокойно удирать от шерифа… Теперь она отчетливо представила лица тех парней, которые подобрали ее на дороге, вспомнила каждый из камней, по которым катилась, выпрыгнув из машины. Она помнила, что ее нашли на рассвете мужчина и женщина, тоже, скорее всего, жители резервации, и, поспорив немного на непонятном языке, все-таки отнесли ее сюда, к этой старухе. Та поила ее каким-то вязким омерзительным лекарством, Кейт сопротивлялась, а старуха вливала и вливала в нее эту гадость…
А вот Жана она не помнила. То есть был у них разговор или нет, она не знала. Вот так, вчера еще что-то смутно представляла, а сегодня – нет. Но, бог ты мой, надо же было так напиться! Она и в юные-то годы, когда любила пошалить в компании хулиганистых одноклассников, такого себе не позволяла!
Проснувшись утром, вполне придя в себя и больше не чувствуя слабости, Кейт сидела на кровати, схватившись за голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону от ужаса перед собственными подвигами. В таком виде ее застала старуха.
– Что с тобой? – Ее голос был встревожен и участлив.
– Я вспомнила, как попала сюда.
– А! – Старуха с облегчением вздохнула. – Голова не кружится?
– Нет. Только очень стыдно.
– Значит, выздоровела.
– А что у меня было?
– Какая разница? В больнице ты провалялась бы с таким не меньше двух недель.
– А почему у вас… четыре дня?
– Четвертый пошел. Это все лекарство, которое ты не хотела пить.
– А как оно называется?
– Это мой собственный рецепт. Ты все равно не сделаешь. – Старуха постоянно улыбалась всезнающей снисходительной улыбкой.
– Как я могу вас отблагодарить?
– Никак.
– А что мне делать? Мне нужно идти.
– Посиди до вечера. Мой внук тебя отвезет на машине, куда скажешь.
– У вас есть машина?
– Есть. Тебе ведь отец велел не приходить до вечера?
– А откуда вы…
Старуха опять показала свои зубы в улыбке:
– Да я не подслушивала, просто динамик в трубке очень сильный, а твой отец громко ругался.
Кейт ухмыльнулась, уже не удивляясь познаниям этой глубокой старухи. Казалось, та сочетала в себе мудрость своих предков и абсолютно современные навыки обращения с техникой. Кейт уже готова была, выйдя наконец-то из этой комнаты, увидеть компьютер с Интернетом.
Все утро она сидела, согнувшись, горестно подперев голову руками и поставив локти на колени. Волосы висели сосульками, кожа на голове чесалась.
– Я вся грязная! – с отвращением оглядев себя, проговорила Кейт. – Где у вас ванная?
– Нигде.
– Как это?
– В моем доме нет ванной. Хочешь, подожди до вечера – сходишь к моему внуку, там другой дом.
Вот тебе и набедренные повязки с луками и стрелами! Кейт взмолилась:
– Я могу хотя бы выйти из этой комнаты? Иначе – с ума сойду!
– Можешь, можешь. – Старуха тихо засмеялась. – Теперь уже не сойдешь.
– Почему вы так уверены? – спросила Кейт скорее из вежливости, потому что за цветастым ковром ее ждало разочарование: еще одна точно такая же комната, а за ней – третья.
– Потому что знаю.
Против такого ей нечего было возразить, и она поспешила в единственно возможный выход – дверной проем с еще одним ковром. И – о чудо! Наконец-то ее встретили свежий воздух и солнце.
Стоял прохладный зимний день. Не больше плюс десяти. Кейт накинула свою куртку на плечи и несколько минут дышала, закрыв глаза и подставив лицо косым солнечным лучам.
– Твоя голова похожа на солнце и на нашу землю. Это очень красиво!
Старуха улыбалась, глядя, как солнце играет в волосах Кейт. На улице индианка выглядела значительно моложе – лет на семьдесят пять. Кейт умиротворяло присутствие этой женщины, умиротворяла тишина вокруг, нарушаемая только редким движением грузовиков по дороге. Да, что бы там ни было, хорошие получились каникулы…
Но нужно ехать в Париж. Бернар там, наверное, на стенки лезет. Вечно она пропадает, только иногда предупреждает его, а иногда – нет. Кейт похлопала по карманам в поисках зажигалки, потому что ее снова потянуло курить. И вдруг замерла с правой рукой, опущенной во внутренний карман. Она даже нахмурилась, боясь верить своим ощущениям: неужели такие чудеса бывают? В этой куртке она прилетела, и вечером, когда уезжала кататься на мотоцикле, забыла выложить из карманов содержимое. Теперь одежда, конечно, в ужасном состоянии, но паспорт и все документы, по которым она может вернуться в Париж, – у нее с собой! Кейт, повизгивая, запрыгала на месте:
– Как хорошо, что я такая разгильдяйка!
А с другой стороны: ведь она миллион раз могла потерять документы, просто выронить… или ее могли обокрасть. И на восстановление ушел бы не один месяц! Вот это – настоящее везение, подумала она и поспешно зашарила по карманам, в поисках еще чего-нибудь неожиданно-приятного, например, денег… А вот их не было совсем. Ни единого цента! Кейт тяжко вздохнула: без денег билетов в аэропорту не выдают.
