Мишель Дуглас - Отпуск на краю земли
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Должно быть, Джоузи задремала — когда она открыла глаза, то обнаружила, что уже темнеет. Она потянулась к часам.
— Около шести часов, — сказал Кент.
Она села в кровати и взглянула на него. Кент устроился за столом, с ее сборником кроссвордов. Он выглядел так хорошо, что у нее потекли слюнки.
— Неужели ты…
— Как называется пищевая приправа? Слово из шести букв. Четвертая буква — «ь». Вторая — «и».
Она протянула руку за сборником.
— Могу поспорить, ты ошибся.
Он подошел к кровати и отдал ей сборник.
Джоузи собиралась спросить, когда приедут Марти и Фрэнк, и помрачнела при мысли о том, что ей вскоре придется уехать.
— Тимьян, — внезапно выпалила она. — Пищевая приправа.
Кент встал и потянулся, окинув взглядом домик.
— Тебе тут нравится? — спросила его Джоузи.
— Конечно! Здесь теперь совершенно другая атмосфера. Я даже не могу понять, что именно ты сделала.
— Всего лишь бросила на пол коврики, расстелила на столе скатерть и повесила на окна яркие занавески.
— А вот это?
— Картина.
— А там?
— Купила свечи. Когда их зажжешь, должно запахнуть шоколадом.
Он помолчал.
— Знаешь, может, ты права. Может, я должен сделать что-то… еще с этими домиками.
Ей захотелось его обнять.
Плохая, плохая идея. Надо спросить, поговорил ли он с Марти.
— Ты близка со своими братьями, Джоузи?
Она вздернула подбородок и захлопнула сборник кроссвордов.
— Почему ты спрашиваешь? Что они сказали? Ты говорил с ними, верно?
— Пока только с Марти.
— И что…
Джоузи не успела договорить — в дверь постучали.
В комнату вошел Клэнси с огромным букетом цветов в одной руке и с пакетом — в другой.
— Как ты себя чувствуешь, девушка? — Он отдал ей цветы.
— О, Клэнси, они такие красивые!
— Если ты не приходишь ко мне на ленч, я сам иду к тебе. — Его темные глаза засверкали. — То есть если у тебя найдется время.
Джоузи улыбнулась.
— Отлично!
Клэнси просиял.
Я буду скучать по нему, когда уеду.
— Хотя на сегодняшний ленч ты немного опоздал.
— О да. — Старик поставил возле кровати раскладной стол, потом взял у Джоузи цветы и отдал их Кенту. — Поставь их в воду. — Он снова вышел, принес с веранды легкий складной стул и поставил его рядом со столом. — Те, — Клэнси кивнул на деревянные стулья возле кухонного стола, — слишком жесткие для моих старых костей.
Он принялся заваривать чай. Кент поставил несколько цветов в вазу, а несколько — в кувшины. Клэнси достал из пакета коробку с домино.
— Последние несколько дней мне немного скучно. Нужно сыграть одну или две партии, чтобы оживиться.
Ерунда. Он хотел оживить ее, хотел, чтобы она не скучала. Джоузи тронула его доброта. Клэнси налил чаю в чашки, нарезал ломтиками бостонскую сдобную булочку и разложил домино. От удовольствия он залился румянцем, его взгляд повеселел.
Он взглянул на Кента, подняв бровь.
— Я могу присмотреть за пациенткой. Разве тебе нечем заняться? — Он протянул Кенту тарелку с бостонской сдобной булочкой. — Возьми кусок и уходи.
Джоузи еле удержалась от смеха. Кент широко улыбнулся.
— Я способен понять намек.
— Умный человек.
Кент вышел. Джоузи хотелось обнять Клэнси и поблагодарить его. Вероятно, Кенту действительно необходимо сделать перерыв.
Старик провел у постели больной больше часа и ушел, пообещав, что завтра вернется на ленч. Он даже оставил свой раскладной стол и домино.
Кент просунул голову в дверь.
— Устала?
— Все в порядке.
— Добрый поступок!
— Что Клэнси пришел ко мне в гости? Конечно, да, и…
— Я имел в виду именно то, что сказал. У него всего один родственник. Племянник в Шотландии. Он одинок. Когда он приходит к тебе в гости, то чувствует, что в нем нуждаются.
— Я- я получаю удовольствие от его общества.
— Вот именно.
— Это не доброта, это человечность. Послушай, Кент, что…
— Привет! — На веранде послышались шаги, и в дверях появилась Лиз с корзиной в руке.
— Входи! — пригласила ее Джоузи.
— Ты уверена? Я не помешаю?
— Ты не помешаешь, и я всегда рада гостям.
— Честно говоря, мне нужно было хоть ненадолго расстаться с Бриджет. Ты же понимаешь? — Лиз вытащила из корзины кастрюльку из жаропрочного стекла и поставила ее в духовку. — Я сказала Бриджет, что сегодня вечером поем где-нибудь не дома. Надеюсь, ты не возражаешь.
Джоузи покачала головой.
— Вовсе нет.
Лиз уселась на легкий складной стул.
— Не обижайся, Кент, но мое тушеное мясо по-венгерски гораздо вкуснее, чем твой консервированный суп.
Кент сел верхом на один из жестких стульев.
— Я вовсе не обиделся.
Вдохнув великолепный аромат, Джоузи почувствовала, как у нее потекли слюнки. Кент украдкой смотрел на духовку, и Джоузи догадалась, что он чувствует то же самое.
— Блюдо будет готово через тридцать или сорок минут. — Лиз придвинула стул к кровати. — Нам с Джоузи как раз хватит времени, чтобы поговорить о том о сем.
Кент вскочил.
— Я… гмм… пойду кое-чем займусь.
Но Джоузи заметила, что он с тоской посмотрел на них. Ей хотелось спросить, чем он должен заняться.
Ей хотелось попросить его остаться.
Но потом Джоузи вспомнила, она — камень у пего на шее. Он тосковал не по ее обществу. Он тосковал по еде. И запах, доносящийся из духовки, был таким приятным, что она его вполне понимала.
— Я подам на стол через сорок минут, — сказала Лиз. — Если не хочешь опоздать…
Кент широко улыбнулся.
— Я вернусь. — Он надел шляпу, коснулся на прощанье ее полей и вышел с важным видом.
Джоузи не могла им не восхищаться.
Лиз подалась вперед и коснулась руки Джоузи.
— Звучит ужасно, но то, что ты заболела, — это удача для меня. Мне жаль, что ты плохо себя чувствуешь. Но у меня появился предлог, чтобы выйти из дома.
— Неужели все так плохо?
Лиз кивнула.
— Когда ты с нами завтракала, это помогало мне с ней справиться. Немного отвлекало от меня ее внимание. Из-за, нее я чувствую себя как инвалид. Я любила Теда и ужасно по нему скучаю. Он умер, но жизнь продолжается, и я могу сама о себе позаботиться. Я пришла тебя повидать и теперь снова чувствую себя полезной. У меня наконец снова появилась причина готовить обед. Если ты не возражаешь, мне бы хотелось, чтобы ты проболела еще по крайней мере неделю. Честно говоря, я не знаю, что буду делать после того, как ты уедешь.
— Лиз, возможно, я завтра уеду домой. Я попросила Кента позвонить моим братьям, чтобы они меня забрали.
