Мишель Дуглас - Отпуск на краю земли
Когда она наконец засыпала, то металась во сне и стонала до тех пор, пока ее не будил жалобный вой или лай Молли.
В субботу утром Джоузи кашляла, у нее болели глаза.
В воскресенье она с трудом заставила себя встать с постели, собираясь печь булочки, потом вспомнила, что сегодня магазин не работает и ничего печь не нужно. Она выпустила Молли, снова легла в постель и с головой закрылась одеялом. Сегодня она ничего делать не станет.
Кент проснулся в два часа ночи. За окном его спальни выла Молли.
— Ради бога! — Мужчина отбросил одеяло, шатаясь, подошел к парадной двери и распахнул ее. Кто-нибудь когда-нибудь слышал о собаке, которая боится темноты? — Давай, входи, — проворчал он.
Молли залаяла, потом повернула голову в сторону домиков.
В сторону домика Джоузи.
Кет выбежал за дверь, вспомнил, что он совершенно голый, и бросился назад, чтобы натянуть джинсы и рубашку. Кое-как одевшись, он выскочил из дома и помчался вслед за Молли.
На него нахлынул страх.
Пусть с ней все будет в порядке! Пусть с ней все будет в порядке!
В домике горел свет. Он заколотил в дверь, потом попробовал ее открыть. Заперто. Заглянул в окно, но ничего, не увидел из-за занавесок. Он снова заколотил в дверь.
— Джоузи! — Кент подергал ручку. — Джоузи!
До него донесся стон, потом шарканье… Дверь открылась. Он посмотрел на нее, и его охватили жалость, нежность и беспокойство. Она выглядела ужасно. Хуже, чем ужасно.
Джоузи схватилась за косяк и прижалась к нему головой.
— Чем могу помочь?
— Дорогая, по-моему, ты не здорова.
Она покачнулась. Кент бросился к пей, обнял одной рукой за талию, потом подвел ее к дивану и усадил. У нее был жар.
— Может, поэтому мне так нехорошо, — невнятно произнесла она.
Джоузи хотела снова лечь, но он ее остановил, и она прислонилась к нему.
— Обещаю, что дам тебе снова лечь спать, как только ты ответишь на пару вопросов.
— На мне дурацкая пижама. Мне нужно надеть халат.
Кент чувствовал — Джоузи слишком устала и плохо себя чувствует, чтобы беспокоиться о халате.
Но он пожалел, что она привлекла его внимание к своей пижаме. На ней были короткие бледно-розовые шорты и трикотажная рубашка с изображенными на ней пушистыми белыми овцами, прыгающими через забор.
При других обстоятельствах это было бы просто волнующе.
— Скажи, где у тебя больше всего болит.
— Грудь. Трудно дышать.
— У тебя астма?
Джоузи покачала головой и прижалась к Кенту еще сильнее, положив голову ему на плечо. Она закрыла глаза.
— Джоузи! — Мужчина обхватил ладонями ее лицо. — Я хочу, чтобы ты открыла рот и высунула язык.
Она открыла один глаз, потом подняла руку и погрозила ему пальцем.
Он не удержался от улыбки. Неужели она пытается шутить, когда так плохо себя чувствует? Ему захотелось поцеловать ее в лоб.
— Доверься мне, хорошо? Я — врач.
Она послушалась. Взглянув на ее горло, он убедился в том, что она серьезно больна.
Горло и грудь. И жар. Ей нужны антибиотики. И еще ей нужен сон.
Кент помог Джоузи забраться под одеяло.
— Когда ты ела в последний раз?
Но она уже задремала, и Кент понял, что ответа не получит. Он заметил почти не тронутый бульон в чашке и сделал выводы. Налив в стакан воды, он заставил девушку сделать несколько глотков.
— Останься, — приказал он Молли, которая легла на коврик у дивана.
Вернувшись к себе, Кент взял упаковку антибиотиков широкого сцектра действия, взял ночник, стоявший возле кровати, и направился обратно в домик Джоузи.
Он заставил ее принять две таблетки и выпить еще несколько глотков воды, потом охладил ей лоб холодным полотенцем. Поставил ночник на стол и уселся возле Джоузи, собираясь дежурить у ее постели.
Джоузи снова приснился этот сон. Этот очаровательный сон, где Кент с беспокойством наклоняется над ней, ласково касается ее лица приятно холодными руками… Комнату заливает мягкий свет. Она попыталась улыбнуться Кенту, попыталась сказать, что считает его замечательным… и волнующим, но у нее ничего не вышло.
Потом она закашлялась. Казалось, ей в легкие напихали битого стекла. На миг у нее создалось впечатление, что ее подняли и поддержали сильные руки, но потом все потемнело, и она погрузилась в глубокий сон.
Когда Кент приснился ей в следующий раз, она захотела, чтобы он покинул ее сны. Почему ей не снится что-нибудь другое? Почему они не могут плыть вниз по широкой, медленной реке на красивом понтоне, сидя на подушках? Или лежать на поле среди цветов, под лазурным небом и слушать ленивое жужжание пчел?
Конечно, он по-прежнему выглядел волнующе, но он ей досаждал. Ей не хотелось принимать таблетки и пить воду.
Во сне она была слабой, как котенок. Не успев защитить себя, она снова оказывалась на подушке,
и ее лоб ласково поглаживали. А Джоузи не могла вспомнить, с чем она хотела бороться.
Это же сон!
Джоузи открыла один глаз. В окна лился мягкий свет. Она поняла, что проспала дольше, чем собиралась. Джоузи сделала вдох. У нее все еще болела грудь, но уже меньше. Определенное улучшение.
Она медленно села в кровати, убрала волосы с лица и застыла. За кухонным столом на одном из жестких стульев сидел Кент. Он крепко спал. Что он здесь делает? Джоузи вспомнила кое-какие из своих снов и спросила себя, действительно ли то были сны. Девушка нахмурилась. Она смутно помнила, что прошлой ночью открыла ему дверь.
Молли неуклюже встала с коврика, потянулась и зевнула. Увидев Джоузи, она весело залаяла. Кент вскочил на ноги, подбежал к Джоузи, положил ей руку на лоб и пристально посмотрел на нее.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жутко, — простонала она.
Он широко улыбнулся.
— Я рада, что тебе смешно. — Она отбросила одеяло и потянулась за халатом.
Он перестал улыбаться.
— И что ты, скажи на милость, делаешь?
— Нужно печь булочки. — Лиз будет их ждать.
— Нет, не нужно.
Кент насильно уложил Джоузи в кровать, укутал ее одеялом и присел рядом.
— Сегодня ты будешь лежать. Весь день.
— Но…
— Предписание врача.
— Меня осматривал врач?
После некоторого колебания Кент кивнул.
— Да.
Она этого не помнила.
— Ты можешь позвонить Лиз и объяснить, что…
— Я уже об этом позаботился.
— Но ведь еще нет и восьми часов.
— Без двадцати восемь, — подтвердил он, взглянув на часы.
— Боже! Когда ты ей звонил? Я… Спасибо.
Кент нахмурился.
