Элизабет Харбисон - Как стать американкой
Алекс остановился перед еще одной деревянной дверью, и в темноте зазвенели ключи. Дверь громко заскрипела и открылась. Они молча вступили внутрь.
— Осторожно, не захлопни… — начал Алекс.
Позади них раздался грохот.
— …дверь!
Мэгги сразу поняла свою оплошность. Она была просто счастлива, что в эти минуты из-за темноты Алекс не видел ее лица.
— Только не говори, что мы заперты, — дрожащим голосом попросила она.
— Боюсь, нам тогда не о чем будет говорить, — скептически заметил Алекс, — это самая актуальная тема на данный момент.
С высокого потолка свисала темноватая лампочка, которая едва освещала сумрачное, влажное пространство.
— Может быть, есть еще какой-нибудь выход? — с надеждой спросила Мэгги, оглядывая уставленные бутылками стены. Пол был каменный. Мэгги перевела взгляд на Алекса — темную фигуру посреди бледных сумерек. Мэгги захотелось прижаться к нему, чтобы он защитил ее в этом мраке.
— Есть… — подтвердил Алекс. — Это Джулия.
— О Господи, — паника охватила Мэгги, — она даже не знает, что мы сейчас здесь.
— Если у них кончилось шампанское, они догадаются кого-нибудь послать сюда.
Мэгги затравленно посмотрела наверх. Огромные камни, высоченный потолок, ничего похожего на окно.
— А что, если все подумают, что мы смылись, и тоже уедут? — Температура в подвале была ниже комнатной, но пока Мэгги вся горела и тяжело дышала от волнения. — Никто даже не заподозрит, что мы здесь! — Ее глаза продолжали исследовать темное пространство вокруг, замечая мельчайшие подробности.
— Твоя подруга знает. Она сказала, что шампанского нет, и ты сказала, что принесешь.
— Но даже если она обнаружит, что нас нет, ключи-то у тебя!
— У Джулии есть ключи от всех дверей, и у Майка тоже. — Майк был шофер Алекса. — Не беспокойся. По правде сказать, все это даже смешно.
— Ужасно! — Мэгги не понимала, как он может спокойно говорить об этом. — Обязательно должен быть другой выход отсюда! — Она заметила в темноте низенькую дверцу. Там ручка была, очевидно, с противоположной стороны. Довольно глупо устроено, но все же стоит попробовать.
Мэгги бросилась к дверце и нажала со всей силы. Дверь не поддалась, даже не шевельнулась. Мэгги несколько раз ударила кулаком. Никакого эффекта.
— Ты закончила? — спросил Алекс. Он был чудовищно спокоен. — У меня однажды был вечер, и мы нечаянно заперли здесь официанта. Он проторчал тут с субботы до утра понедельника. За такое время он обязательно нашел бы выход, если бы таковой был.
— О Господи! — простонала Мэгги, прислонившись к двери. — Мы здесь умрем.
— Умрем? — рассмеялся Алекс. Было видно, что он уже окончательно успокоился и развеселился. — С чего ты взяла?
Мэгги захотелось ударить Алекса, ее просто взбесила эта насмешливая физиономия.
— Мы тут задохнемся!
— Скорее всего, умрем от голода, — радостно предположил он.
Но Мэгги это вовсе не казалось таким уж смешным.
— Ты умрешь от жажды прежде, чем от голода, — поправила она его зло.
Алекс обвел взглядом коллекцию вин вокруг:
— Ты что, внезапно стала трезвенницей?
Мэгги сердито уставилась на него:
— А у тебя с собой штопор? — Не дожидаясь ответа, она рассмеялась: смешно оказаться запертой в погребе с вином без штопора!
— Для шампанского не нужен штопор.
Алекс подошел сзади и мягко провел пальцем по ее щеке:
— Обещаю тебе, что Джулия найдет нас прежде, чем мы умрем от голода. Нас так напугал этот случай с официантом. Она обязательно вспомнит о нем, когда обнаружит, что мы исчезли. Хочешь шампанского?
Его теплое дыхание щекотало ей шею, это возбуждало и одновременно нервировало Мэгги. Ей хотелось и отклониться, и прижаться к нему всем телом, но вместо этого Мэгги повернулась к нему лицом:
— Да, хочу.
— Я предлагаю изучить друг друга получше, пока у нас есть время, — продолжал Алекс, направляясь в угол, где хранилось охлажденное шампанское, — самый холодный угол погреба. — В конце концов, мы теперь женаты. — Он достал бутылку «Родерера» 1985 года.
— На бумаге.
— Ну да, конечно. Расскажи мне что-нибудь о себе. У тебя есть аллергия?
Мэгги вздохнула. Она никогда и предположить не могла, что после свадьбы ей придется рассказывать мужу историю своих болезней.
— Нет у меня аллергии. А у тебя?
— Нет. — Алекс снял фольгу, развинтил проволоку и стал открывать бутылку. Раздался негромкий хлопок, и над горлышком заклубился дымок. Алекс показал себя большим специалистом. — Теперь я хочу сказать тост. — Он поднял бутылку: — За свадьбу Мэгги!
— За свадьбу Мэгги? А Алекса?
— Свадьба — праздник невесты, — напомнил он.
Мэгги на секунду нахмурилась, потом взяла бутылку:
— Очень хорошо. За мою свадьбу!
Она отпила глоточек, потом еще. Это было великолепное сухое шампанское, самое подходящее для праздника.
— Ммм, очень вкусное, — Мэгги протянула Алексу бутылку.
— Нет, спасибо, — отказался он, не спуская с нее глаз.
Мэгги нахмурила брови:
— Ты не хочешь выпить за нашу свадьбу?
Он слегка покачал головой:
— Я не хочу пить.
— Алекс, может, ты трезвенник?
— Ты говоришь, как заботливая бабушка, — пошутил он.
Но Мэгги не рассмеялась:
— Это что-то значит, да?
Алекс прислонился к стене и кивнул:
— Почему ты так говоришь?
— Я видела, ты не пил там, в саду. Только поднимал бокал, но к вину даже не притрагивался.
Алекс закинул руки за голову и потянулся. Наконец посмотрел на Мэгги и объявил:
— Мой отец пил. И очень много. А я его ненавидел.
Это неожиданное признание потрясло Мэгги.
— О, Алекс. Мне так жаль, что я тебя расстроила. Я такая дура… — Она невольно прикоснулась рукой к его руке.
Он взял ее пальцы в свои.
— Не волнуйся. Это уже не такая свежая рана… скорее, что-то вроде хронического заболевания… Когда я был маленьким, отец практически не появлялся дома. Я тогда не сознавал, что это к лучшему. Было трудно.
— Я понимаю, — тепло отвечала Мэгги, надеясь, что он продолжит.
— Мать работала по двенадцать часов в день на две ставки — официанткой. Он пропивал почти все наши деньги. Когда напивался, устраивал чудовищные скандалы. Мы были его жертвами.
Мэгги вспомнила шрам у него на плече и невольно посмотрела на то место.
— Ты заметила, — сказал он, проследив за ее взглядом. — Его работа.
— О Господи, Алекс! Нет…
— Однажды я разбил на кухне стакан. Непростительная оплошность! Он… вздумал показать мне, как опасно разбивать стаканы. Мама находилась на работе. Она узнала обо всем намного позже.
