Саманта Сноу Саманта Сноу - Звезда в ладони
— Булочки я пеку по рецепту моей мамы. Мои-то что, а вот ее булочки были… Я и Лиззи хотела научить, а она только отмахивается. Да, умение печь булочки уходит в прошлое. Молодежи это неинтересно.
Лиззи же, в отличие от него, почти не ела, а только говорила и говорила. И Фил понял, что девушка очень соскучилась по родителям. Видимо, раньше она была сильно к ним привязана и расставание переносила очень тяжело.
К сожалению, у него в семье не было таких теплых отношений. Его отец и мать всю жизнь были заняты работой и собой. На сына им просто не хватало времени. Теплоту и понимание Фил находил лишь у бабушки.
После обеда, который растянулся на несколько часов, Лиззи с матерью ушли на кухню мыть посуду. А Роберт пригласил Фила выйти на улицу покурить. Фил согласился, хотя сам и не курил.
Мужчины уселись на скамейку, расположенную справа от крыльца. Роберт прикурил сигарету и глубоко затянулся. Уже почти стемнело, и вместе с темнотой на городок Стронгсвилл спустилась тишина.
Как сильно этот вечер отличался от вечера в Нью-Йорке, который не засыпал ни днем, ни ночью… В Стронгсвилле жители расходились по домам рано. Не было слышно шума ревущих машин, звуков оглушительной музыки, вырывающейся из дверей и окон заполненных кафе и ресторанов, неоновых отблесков огней. Здесь было все по-другому, лишь пение птиц доносилось из расположенного рядом с домом парка.
И нельзя сказать, что Филу, родившемуся и всю жизнь прожившему в гигантском Нью-Йорке, не нравилась эта тишина. Ему было спокойно и светло.
Как положено мужчинам, Роберт и Фил начали разговор о последнем матче по бейсболу между «Филадельфией» и «Тулса Дриллерс». И вскоре со смехом выяснили, что ни один, ни другой не являются фанатами этой игры.
С большим вдохновением Роберт начал рассказывать о своих поездках на рыбалку на озеро Эри. Но от эмоционального описания размеров пойманного прошлой весной на Эри налима его оторвала выглянувшая из дверей дома Синтия.
— Роберт, ты своими рассказами замучил гостя. Не забывай, человек столько часов провел за рулем. Ему пора отдохнуть.
— Да-да, — вскочил со скамьи Роберт. — Что-то я разболтался.
— Вы уж извините, — сказала Синтия, пропуская Фила в дом. — Когда Роберт начинает говорить о рыбалке, его невозможно остановить.
Провожая Филипа в комнату для гостей, Лиззи схватила его за рукав, подтянула к себе и шепнула в ухо: — Представляешь, мама хотела постелить нам обоим в моей комнате!
Фил приостановился и обнял девушку.
— А почему бы и нет? Я бы не отказался, — тоже шепотом ответил он.
Лиззи отскочила в сторону и, с испугом глядя на Фила, произнесла дрожащим голосом:
— Ты серьезно, Фил? Это же неправильно.
— Почему, Лиззи, почему?
Девушка открыла дверь и, схватив Фила за руку, затащила его в комнату, нашарила рукой на стенке выключатель, включила свет.
— Тише, не нужно кричать. Я уверена, что мама и папа подслушивают, навострив уши, — притворив двери, сказала Лиззи.
— Ну и что? — серьезно спросил Фил. — Мы же с тобой взрослые люди. Мы любим друг друга. Разве не так? Во всяком случае, я очень тебя люблю. И я не собираюсь это скрывать.
Лиззи горько усмехнулась:
— Фил, ты только что объяснился мне в любви. Представляешь?
Фил притянул девушку к себе и крепко обнял.
— Да, я люблю тебя. Мне давно следовало это сказать.
Но она вырвалась из его объятий и грустно произнесла:
— А я не так себе это представляла. По-другому. А ты произнес эти слова совсем обыденно, буднично, как само собой разумеющееся.
Фил стоял, не зная, что сказать в ответ. И он представлял это совсем по-другому. Но слова вырвались, и их уже было не вернуть.
— Лиззи, прости, если что не так. Я — глупый осел, — наконец произнес он.
Лиззи взглянула на него исподлобья, а потом улыбнулась:
— Нет, ты не осел, — возразила она со смешком, а потом добавила: — И мне все равно понравилось то, что ты сказал. — Она приблизилась к нему и нежно поцеловала. — Спокойной ночи, Фил!
Фил осмотрел отведенную ему комнату. Совсем крошечная, но миленькая. Комнатка в зеленых тонах — так ее про себя назвал Фил. Стены покрашены светло-салатовой краской. Шторы на окнах в тон стен. И кровать застелена зеленым покрывалом. У кровати тумбочка с торшером с зеленым абажуром и круглым будильником. У противоположной стены шкаф.
Мужчина выключил верхний свет и зажег торшер. Стало еще уютнее.
Он уселся на кровать, почувствовав, что она мягкая и упругая. Потер руками виски. Да, он устал за сегодняшний день. Дорога, встреча с родителями Лиззи, обильный обед и вырвавшиеся совсем неожиданно для него самого слова…
Эх, Лиззи, Лиззи! Милая, очаровательная девушка. Больше всего на свете он хотел бы сделать ее счастливой. И сделает. Обязательно. Ведь когда у тебя есть цель в жизни, никакие преграды не страшны. На то он и мужчина, чтобы преодолевать их.
Фил быстро разделся и, аккуратно сняв покрывало, забрался под одеяло. За окном стояла тишина, только в доме слышались приглушенные шумы. Все готовились ко сну.
Завтра наступит новый день. И он будет просто замечательным. Ведь он проведет его с самой милой девушкой на свете.
Фил прикрыл глаза и не заметил, как провалился в сон.
Утром он проснулся от стука в дверь. — Вставай, лежебока, завтрак проспишь. Мама велела тебя разбудить, — услышал он звонкий голос Лиззи, а потом ее шаги, удаляющиеся от двери.
Он сладко потянулся и взглянул на будильник. Почти девять часов. Надо же! Как долго он спал. Фил всегда считал, что плохо спит на чужой кровати. Ночевки в гостиницах, в которых ему приходилось останавливаться, всегда напоминали кошмары. Обычно он полночи ворочался, а если и удавалось заснуть, то просыпался чуть ли не каждые полчаса.
А в доме Хоупов он проспал больше одиннадцати часов и даже ни разу не проснулся. Во всяком случае, он не помнил, чтобы просыпался среди ночи.
Зато помнил сон. Ему снилась Лиззи. Они гуляли по огромному зеленому полю, заросшему целым морем ромашек. Он рвал цветы и, как дождем, осыпал ими девушку. Лиззи смеялась и смеялась, и смех ее все еще звенел в его ушах.
Он полежал несколько минут в кровати, не двигаясь, боясь, что ощущение счастья и легкости исчезнет…
Когда Фил вышел в столовую, все семейство Хоупов было в сборе. Все трое сидели за накрытом столом. — Доброе утро! — поприветствовал он всех и сел на свободный стул.
Синтия, улыбнувшись, подала ему чашку с чаем. Роберт с аппетитом поедал оставшиеся со вчерашнего вечера булочки. На лице его светилось блаженство. А вот Лиззи казалась печальной. Она меланхолично помешивала ложкой чай и даже не взглянула на Фила.
