Никки Логан - Друзья навсегда
Бет обрела дар речи:
— Спасибо.
Марк обхватил ее лицо руками и приподнял его. Она заставила себя поднять веки и встретила проницательный взгляд его глаз орехового оттенка.
— Я думаю, что действительно слишком долго на тебя злился.
Она внимательно посмотрела на него снизу вверх, едва моргая. Бет знала — Марк говорит от чистого сердца.
— Я знаю. Извини… — Она снова опустила голову на его теплую грудь и вздохнула, когда жар согрел ее холодные щеки.
— Почему я не мог забыть обиду? — произнес он.
— Я не знаю… — Ее слова превратились в бессвязное бормотание, пока она прижималась губами к коже Марка.
Он крепче ее обнял, удерживая.
— Почему я не мог забыть тебя? — спросил Марк.
Этот вопрос снова и снова прокручивался в голове Бет, но она с трудом могла что-либо сообразить, ибо начала погружаться в сон.
Глава 7
Резкий крик вытащил Бет из глубокой и неспокойной дремоты. В нос ей ударил запах плесени, и она повернулась на неудобных камнях, которые каким-то образом оказались в ее кровати.
Она с трудом открыла глаза и обнаружила, что лежит не в кровати, а в багажнике какого-то автомобиля. А резкий крик издавал орел с клинообразным хвостом, который кружил в тусклом небе в поисках завтрака. Камнями оказались различные вещи, которыми был заполнен багажник внедорожника Марка. Они врезались в спину и бедра Бет. Запах плесени исходил от старого одеяла, в которое Бет была завернута, словно плоская маисовая лепешка. Ее одежда и волосы были чуть влажными.
«Черт побери, Марк!»
Ярость заставила Бет сесть, отчего отчаянно запротестовали все мышцы в ее теле. Ей следовало продолжать работать. Она должна была помогать Марку, а не спать, пока Марк морозил свою задницу, в одиночку спасая косатку.
Словно гусеница, Бет поползла к задней дверце внедорожника и босой ногой открыла ее. Когда она распахнулась, в салон проник холодный ветер, и кожа Бет покрылась мурашками.
Потратив намного больше времени, чем обычно, Бет наконец выбралась из автомобиля и надежнее запахнула вокруг себя одеяло, чтобы закрыться от холодного ветра. Начинало светать.
— Как долго я отсутствовала? — Она не теряла времени на обмен любезностями, добравшись до береговой линии.
Марк стоял на коленях в океане, практически опираясь о косатку, ибо у него не осталось сил. Начинался отлив.
— Почему ты позволил мне спать?
Он повернул лицо в ее сторону, измученное, но красивое.
— Ты отключилась у меня на руках, Бет. Ты была измотана.
— И ты.
— Но я же не заснул стоя! — Каждое слово он произносил с увеличивающейся холодностью.
Лицо Бет напряглось, она нахмурилась. Ее охватило беспокойство.
— Как ты себя чувствуешь?
— Замерзаю. Спасибо, что спросила.
— Что я могу сделать?
— Не ругать меня за то, что я положил в автомобиль женщину в бессознательном состоянии.
Она разочарованно ответила:
— Извини за грубость. Я только… Ты ведь работал один.
— Прежде я занимался этим в одиночку, Бет.
— Ты не должен быть один. — Произнеся эти слова, Бет понимала, что имеет в виду не только сегодняшнее спасение косатки. Марк заслуживал того, чтобы рядом с ним находилась достойная женщина.
— Почему ты не женат?
Он выгнул бровь:
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что ты выгодная партия, я так думаю. Хотя и живешь в деревне.
Соотношение мужчин и женщин в деревне было десять к одному.
— Спасибо за то, что веришь в меня. У меня были подружки.
«Спортсменка Тасмин — одна из них».
— Был серьезный роман?
Он пристально смотрел на светлеющий горизонт:
— Ничто не длится вечно, если ты об этом спрашиваешь.
— И что пошло не так, как надо?
Он вперил в нее взгляд:
— Я надеюсь, что ты не разогреваешься перед тем, как дать мне совет относительно отношений?
К собственному удивлению, Бет рассмеялась:
— Нет. Я обладаю множеством качеств, но определенно не являюсь лицемеркой. — Она взглянула на косатку, которая была пугающе тихой. — Как она?
— Ей хуже, чем нам обоим, но она держится. — Его слова были полны показного оптимизма. Словно огромное животное могло его понять.
— Ты не бросишь ее, да?
— Не брошу. — Марк повернулся к косатке и заговорил с ней: — Я тебя не брошу.
Бет нахмурилась. Его слова показались ей важными по непонятной причине. В небе снова закричал орел.
— Это многое о тебе говорит, Марк.
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Я имею в виду твою борьбу за выживание косатки. Ты даешь ей шанс спастись. В действительности ты совсем не изменился.
Марк сдержал слова, которые был готов произнести в ответ на ее заявление, и стиснул зубы. Бет почувствовала, как изменилась атмосфера. Возможно, он был не в настроении разговаривать после упорного труда. Поборов стыд, Бет сняла с себя одеяло и, не дожидаясь, пока тело начнет протестовать против холода, опустила его в воду. Набросив тяжелое мокрое одеяло на косатку, она увидела отвратительный шрам на ее хвосте.
Дела обстояли не слишком хорошо. Начался отлив. Если так и дальше пойдет, косатка окажется полностью на песке.
Разложив на косатке мокрое одеяло, Бет отправилась на пляж, где взяла пустую двухлитровую бутылку и снова приступила к поливанию животного водой. На этот раз ее уставшее тело даже не подумало протестовать.
Марк следил за каждым ее движением.
— Как дела? — спросил он наконец напряженным голосом, с обеспокоенным и настороженным выражением лица.
Бет немного запнулась, когда поняла, что он спрашивает ее об алкоголе. Она не вспоминала о нем с тех пор, как проснулась. Хотя ее одолевали голод и жажда.
Бет изобразила на лице недоумение:
— Я бы не отказалась от большой порции яичницы с беконом, большой кружки горячего чая и «Кровавой Мэри».
— Ты шутишь?
Она вздохнула и расправила плечи:
— Может быть, мне пора непринужденнее относиться к тому, что со мной происходило. Пора возвращаться к нормальной жизни.
— Довольно справедливое замечание. Чем ты теперь займешься? — спросил он. — Как будешь зарабатывать на жизнь? На нормальную жизнь.
Хороший вопрос. Бет следовало подумать о своем будущем. Она поборола остаточную напряженность от предыдущего вопроса Марка.
— Я понятия не имею… Два года я занималась лечением. Я восстанавливалась день за днем. — Она уставилась на него не мигая. — Я полагаю, мне точно не следует открывать магазин алкогольных напитков.
Свирепый взгляд Марка был холоднее воды.
