Берта Эллвуд - Сердце в подарок
Заметив ее судорожно сцепленные руки — убедительное свидетельство большого волнения, — Пьетро почувствовал, как у него защемило сердце. Ничего себе «старый шарабан»! Пьетро вспомнил ярость брата, когда тот рассказывал, что стоившая ему целое состояние новейшая спортивная машина вышла из строя в первой же загородной поездке.
— И? — поторопил он Оливию. — Вы переспали с ним?
— Нет! — тут же отреагировала та, явно шокированная вопросом. — Мы только поговорили. Он рассказал мне о себе. Что он наполовину итальянец, пока работает в одном из лондонских ресторанов, но собирается открыть собственный в нашем городе. Поэтому и приехал в тот день — присмотреть подходящее по его средствам помещение. После, — призналась Оливия, — мы встречались всякий раз, когда он приезжал в город. Франко мне очень понравился своей целеустремленностью, его усилия добиться успеха вызывали восхищение. И он уверял, что любит меня, что мы поженимся, как только он обзаведется собственным делом. Мы даже обручились...
Она подняла на него печальные глаза, опасаясь, что Пьетро не поверит ни одному слову из сказанного ею. Старший брат просто не пожелает думать плохо о младшем, который к тому же уже не может защитить себя.
— Я не позволила ему тратить сбережения на покупку кольца, но согласилась провести с ним ночь. — Ее лицо покрылось ярким румянцем. — Франко говорил, что это закрепит нашу помолвку, что страстно хочет меня, просто сгорает от желания, — с жалким видом объясняла Оливия. — Клянусь, я не знала, что он женат и кто этот человек на самом деле, пока не прочитала в газете заметку о его гибели в автокатастрофе.
Пьетро тяжело вздохнул. В ее глазах опять блестели слезы, губы дрожали. Все рассказанное ею походило на правду. И он вдруг поверил ей, поверил совершенно безоговорочно.
Уж я-то знаю своего братца и понимаю, что привлекло его в Оливии, подумал он. У нее такие мягкие, женственные формы, такие прекрасные глаза, и улыбается она очень мило. Перед таким вызовом мой распутный братец, конечно, не мог устоять. Девушка и отдаленно не похожа на его обычных подружек. Наивная, отзывчивая, жаждущая понравиться. Говоря по-старому, хорошая девочка, отсюда и волнение, которое она вызывает. Пожалуй, ее нельзя заманить в постель ни изысканным обедом, ни поездкой на шикарной машине, ни шампанским в ведерке со льдом, ни колечком из ювелирного магазина. Моему братцу для этого потребовалось гораздо больше — пробудить в ней сочувствие, наворотить горы лжи о жизненных планах, обещать вечное счастье. И она на все это клюнула, доверчивая дурочка. А мое отношение к бедняжке? Я подозревал ее во всех смертных грехах и вел себя агрессивно, жестоко...
Он вздохнул, продолжая размышлять о только что услышанном. Узнав правду о Франко, Оливия, должно быть, оказалась на грани срыва. Донашивая ребенка, от которого брат определенно отрекся бы, она пришла на его похороны. Посчитала своим долгом сказать последнее «прости» отцу своего еще не рожденного сына. Для этого потребовалось немалое мужество.
Пьетро было больно видеть, как она плачет. От захлестнувшей его волны сострадания и чувства отвращения к самому себе за все эти резкие выпады в ее сторону у него почти перехватило дыхание. Он взял ее лицо в свои ладони, всем сердцем откликаясь на горестное выражение больших серых глаз.
— Не плачь, Оливия, — прошептал он. И поцеловал ее.
7
Волна чего-то возвышенного, не поддающегося определению, подхватила Оливию и перенесла куда-то. Может быть, так чувствуют себя обитатели райских кущ?
Восхитительное наслаждение, пробежавшее жаркими щупальцами по всем ее нервным окончаниям, как только их губы соединились, еще долго давало себя знать, лишая способности пошевелиться. Она могла только недвижно стоять, захлебываясь жидким пламенем и прерывисто дыша, пока пальцы Пьетро медленно перебирали ее волосы, а рот не отрывался от ее губ.
Ее сознание затуманилось, все чувства, полностью плененные, сосредоточились на поцелуе, на том, как его язык нежно раздвигает ее губы. Она не сопротивлялась происходящему, испытывая неописуемые и невообразимые ощущения.
Как только Оливия почувствовала, что он собирается прервать поцелуй, лишая ее ни с чем не сравнимого удовольствия, из ее горла вырвался протестующий стон. Она прижалась к его горячему, твердому телу с желанием потеряться в охватившем ее пьянящем ощущении. Олли словно действительно попала в рай, о существовании которого знала лишь понаслышке.
Его поцелуй сразу же стал еще упоительнее, послышался ответный стон, крепкие руки скользнули вниз и требовательно пробежали по выпуклым формам соблазнительного женского тела. Все это распалило ее так, что она уже не соображала, что делает, пока Пьетро вдруг не отстранился, высвобождаясь из ее страстных объятий. Когда Оливии удалось сфокусировать свой взгляд, она увидела, что почти сорвала с него рубашку в неистовом желании почувствовать его плоть своей кожей.
Молодая женщина покраснела от испытанного глубокого чувства стыда, едва сдерживая дрожь. Что он теперь может подумать о ней? Что несчастная помешана на сексе? Что ее только приласкай и она готова отдаться? Как можно! Я ведь едва не изнасиловала его, испугалась она, и, если бы он не остановился, пораженный моей ненасытностью, только Бог знает, что могло бы произойти дальше!
Как одновременно могут уживаться в душе и страстное желание вернуться в его объятия и отчаянное стремление оказаться в миллионе миль отсюда? Оливия зажала рот дрожащей рукой, чтобы не закричать.
— Прошу прощения. Я не должен был позволить себе такое.
Голос Пьетро прозвучал как-то вяло, но Оливия заметила, как дрожали его пальцы, пока он застегивал пуговицы на рубашке и заправлял ее в брюки. Испытывая глубокий стыд от того, что натворила, Оливия отвела взгляд от его внимательных глаз. Он прав. Разумеется, не следовало целоваться. Хотя это было так здорово, просто божественно... Но поцелуй создал больше барьеров, чем сломал.
— Я иду в дом, — объявила мисс Добсон, не в силах выносить и дальше затянувшееся молчание. От смятения ее голос прозвучал фальцетом.
С трудом заставив себя тронуться с места, Оливия зашагала по лабиринту тропинок, пребывая почти в состоянии транса.
Она попыталась успокоить себя: оставалось надеяться, что случившееся, по крайней мере помешает ему в дальнейшем настаивать на том, чтобы они с ребенком оставались здесь. А еще на то, что он перестанет сомневаться в мотивах ее возвращения в Англию.
— Нам сюда.
Пьетро подхватил ее под локоть и помешал войти в дом через открытые стеклянные двери, ведущие в комнату Никколо. Прикосновение теплой руки Пьетро к ее коже было поистине электризующим. Но Оливия старалась не поддаваться вновь охватывающим ее ощущениям. Усилием воли она сумела взять себя в руки, окатить своего спутника ледяным взглядом и оторвать его длинные тонкие пальцы от своего локтя. Высокие аскетические скулы Пьетро окрасились легким румянцем, а темные глаза заискрились гневом.
