Энн Тамплин - Аромат жасмина
Рой слушал молча, не глядя на Джеральдину.
— Я пошла в парк, села на скамейку и стала мечтать. Я мечтала о приключении, о чем-то, что не запланировано в распорядке моей жизни, и тут появился ты.
— Вот мне повезло!
— Ну да, я соврала, но все случилось так неожиданно, так странно… У меня появился шанс стать другой. Пусть лучше вообще никем, но только другой…
— Понимаю.
— Я не могла допустить, чтобы ты отвез меня в полицию — меня бы сразу узнали. Огласка для нашей семьи недопустима, это вопрос репутации. Поэтому я уговорила тебя взять меня с собой.
— Чтобы избежать огласки?
— Нет… Чтобы заняться с тобой любовью.
Рой молчал, тщательно скрывая потрясение.
— Я же видела желание в твоих глазах… Воспользовалась случаем, вот и все. В этом я виновата перед тобой.
— Черт… Огонек! Зачем ты это сделала? И зачем ты это говоришь сейчас?
— Потому что я не хочу, чтобы ты считал меня маленькой бездушной сучкой! Я лгала тебе, я убежала от тебя, но я клянусь всем святым, что я ничего не знала о помолвке!
Неожиданно Рой обнял ее за плечи и развернул к себе.
— Почему же ты согласилась?
— Мой брат все время намекал на это, но я и подумать не могла, что все произойдет именно так. Они с Билли все время заговаривали об этом, шутили, смеялись, и я не принимала этого всерьез, но вчера я оказалась в западне.
— Где твой отец?
— Его волнует совсем другое.
— Он знает о помолвке?
— Уолтер сказал, что знает. Сама я с папой не говорила.
— Почему же он не оказался дома в этот торжественный вечер?
— Во-первых, никто не знал, что Уолтер сделает это на балу, а во-вторых, у него неприятности в Европе. Кажется, тля напала на виноградники… Не смейся, для отца это очень серьезно.
— Больше, чем проблемы его детей?
— Иногда.
Рой отпустил ее, и Джеральдина почувствовала разочарование. В этих объятиях она могла бы провести всю жизнь.
— А твоя мать?
— Она живет в Италии со своим очередным другом. Ему около двадцати шести, если не ошибаюсь.
— Ваши родители разведены?
— Такое со всеми случается. Они развелись, когда мне было три года.
— И вы с братом…
— … остались с отцом. Решение суда. У него были лучшие адвокаты на свете и полно денег. Я люблю маму, но она не создана для материнства.
— А Уолтер?
— Мы выросли вместе, и он всегда заботился обо мне. Именно поэтому я не понимаю, что происходит. Я не узнаю своего родного брата. Он говорил странные вещи… Сказал, что благополучие нашей семьи зависит от этого брака… Что я должна это сделать. И сделал это за меня и без моего согласия.
— Ты говорила с ним?
Голубые глаза полыхнули пламенем.
— А ты как думаешь?
Рой ухмыльнулся.
— Я думаю, как хорошо, что я не Уолтер.
Джеральдина устало потерла виски.
— Он сказал, что у нас нет выбора. Я не понимаю, что он имел в виду. Уолтер вел себя странно, очень странно.
— И ты не знаешь, почему?
— Не знаю.
— Скажи, Уолтер имеет неограниченный доступ к капиталам вашей семьи?
— А почему ты задаешь мне этот вопрос, Рой? Ты что, из полиции? Кто ты такой?
— О, простите, леди, где мои манеры! Я — Рой Доннелл, мы познакомились вчера вечером на балу. Не помните? Наверное, память слабовата.
— Память у меня в порядке, а вот как ты попал на бал? Это действительно интересно.
— Знакомство с нужными людьми, ничего больше.
— Это то, что ты сказал Билли, а как насчет Карлы?
— Карлы?
— Карла Моретти. Женщина, с которой ты кокетничал на веранде.
— А, припоминаю, она еще была с женихом… как его…
— Джой.
— Точно, Джой. Прекрасная пара.
— Ты давно их знаешь?
— Знаю? Я познакомился с ними на банкете. Мы попали за один стол.
Джеральдина недоверчиво смотрела на Роя. То, что он говорил, совпадало со словами Карлы, но не могли ли они быть связаны общей работой? Джеральдина понятия не имела, как именно работает полиция, все ее познания в этой области были почерпнуты из фильмов. Вопросы Роя не походили на обычный праздный интерес.
— Значит, Карлу ты знал…
— Она твоя подруга?
— Мы росли и учились вместе, хотя сейчас видимся редко. Она офицер полиции.
— Серьезно? Такая женщина — и полицейский! Потрясающе. Ты не шутишь?
Она внимательно изучала его лицо, но в зеленых глазах горело искреннее удивление — и только. Джеральдина расслабилась.
— Не шучу. Карла всегда была рисковой девчонкой. И не боялась выбирать свою дорогу в жизни. Хотя ее отец был судьей штата, так что в каком-то смысле это у них семейное. Мне просто показалось… вы так интимно болтали.
— И ты решила, что у меня с ней общие дела? Какие же дела можно иметь с полицией? Или теперь ты думаешь, что я преступник?
— У тебя есть пистолет.
— У многих людей есть пистолет.
— Кроме Карлы я никого из таких людей не знаю.
Рой мрачно усмехнулся.
— Ты будешь удивлена, но многие люди не являются теми, кем кажутся. Взять хоть твоего жениха…
— У Билли тоже есть пистолет?
— Не о том речь. Но пистолет у него вполне может быть, а ты об этом просто не знаешь.
Джеральдина нахмурилась. Разговор ей не нравился. Странный какой-то был разговор.
— Ты встречаешься с Билли завтра?
— Да. Один парень порекомендовал обратиться к нему, так что…
— Но ведь ты говорил, что у тебя временная работа?
— Да, помню, говорил, но помимо нее у меня есть и собственные планы. Для их выполнения бывают нужны разные люди… и разные обстоятельства.
— Какие же?
— Не слишком ли много вопросов? Может, это ты коп?
Джеральдина смутилась.
— Прости. Я сама не знаю, что со мной. Просто я не знаю, что и думать о тебе.
— А ты обо мне и не должна думать. У тебя есть жених.
— Я уже говорила тебе…
Большая жесткая ладонь неожиданно легла на ее нежную ручку, и Джеральдина онемела. Рой смотрел ей в глаза серьезно и печально.
— Послушай, Огонек, я задавал тебе вопросы, потому что ты меня интересуешь. Потому что мне наплевать, помолвлена ты, замужем, или разведена — я хочу знать о тебе все. Понятно, прав на это я не имею, но хочу — и ничего с этим не поделать.
Она прошептала, опустив глаза:
— Ты и так знаешь обо мне больше, чем кто-либо на всем белом свете…
— Ты… Я был первым?
— Да.
Он медленно провел пальцем по ее щеке и очень тихо произнес:
— И ты отдала мне свою девственность… Ох, Огонек, что же мне делать с тобой… Я хотел бы запереть тебя в замке, который стережет какой-нибудь дракон, и держать там, покуда все не успокоится.
