Линдсей Лонгфорд - Дом у Русалочьего ручья
— Отгадай, что я буду делать, Мерфи. — Девочка наклонилась к его уху и зашептала так громко, что ее было бы слышно даже на другом конце футбольного поля. — Я приготовлю горошек, специально для тебя.
— Для меня, Берд? — Что-то сверкнуло у него в глазах, но только на секунду.
— Конечно.
Теперь Фиби была готова к тому, что увидит. Ее первым порывом было подойти к нему, взять его лицо в ладони, поддержать и утешить, чтобы из его глаз исчезло это странное выражение, для определения которого она не находила слов. Но она сдержалась.
Однажды, когда Берд было два года, дочь проснулась, громко рыдая, из-за ночного кошмара, и именно тогда Фиби увидела в ее глазах точно такое же потерянное выражение.
Тогда она не смогла успокоить Берд.
Значит, она не сможет утешить и Мерфи!
Но как бы ей хотелось сделать это!
Очевидно, выражение лица выдало Фиби, потому что Мерфи нахмурился, отвернулся и отошел к лестнице. Там он спустил Берд на пол.
— Пока все, детка, я пошел в душ.
Фиби растерянно смотрела на них. Берд запрыгала к ней, а Мерфи пошел наверх.
Нет отца… Нет ничего… Так Мерфи сказал о ее ребенке. Фиби, разумеется, знала историю его появления в их семье, но она была слишком мала, чтобы понять чувства, которые испытывал тогда брошенный матерью мальчик, который был всего-то на год старше, чем ее дочь сейчас.
Что значат все мучения ее уязвленной гордости по сравнению с его испытаниями? Да ничего! Абсолютно ничего.
Ребенку нужны родители.
Раньше она никогда не задумывалась над тем, что он пережил в детстве, никогда не представляла себе его пятилетним. Он всегда был для нее просто Мерфи — более симпатичным, более загадочным и привлекательным, чем все мальчики ее возраста вместе взятые. Мерфи…
Опасный, возбуждающий, дразнящий. Мерфи…
Почему она никогда не расспрашивала его о том, что он чувствовал, когда неожиданно для себя попал в дом к чужим людям? Ей следовало бы сделать это тогда. До чего же она была невнимательной и эгоистичной! Да, она должна отплатить ему — отплатить, конечно, не в смысле мести, а просто вернуть ему добром за то, как он принял ее и Берд в своем доме…
Погруженная в свои мысли, Фиби готовила ужин и руководила дочерью, которая накрывала на стол и даже приготовила горошек, как обещала Мерфи.
Он был молчалив за ужином, и молчание нарушала только болтовня Берд. Фиби внезапно обрела второе дыхание, обнаружив, что ее нечеловеческая усталость растаяла в безмятежной тишине летних сумерек, сгущавшихся вокруг обеденного стола.
Зачем Мерфи привез сюда этот старый стол из ее родительского дома? Он говорит, что не хочет жениться, что ему не нужна семья. Однако все в этом доме говорило о заботе и внимании, с каким он обустроил свое гнездо в надежде…
На что он надеется? Она отогнала от себя непрошеные мысли — позднее она подумает надо всем этим как следует. Позднее, когда будет подальше от опасного обаяния Мерфи и его странной власти над ней.
— Ну как, Берд, поможешь мне украсить машину к праздничному параду?
— Какому параду? — Несмотря на непрерывную болтовню, глаза Берд уже сонливо смеживались.
— Как к какому! Ты же знаешь — скоро Четвертое июля, День Независимости. Парад, фейерверки и все такое.
Берд захихикала, потом протяжно зевнула.
— Ты шутишь, Мерфи.
— Нет, я серьезно. Мне надо украсить машину и требуется помощник. Или даже два.
Он кивнул в сторону Фиби, и она быстро, но незаметно потерла глаза. Если она не поостережется, то скоро будет не лучше Берд, сонливо прислонившейся к плечу Мерфи, но ни за что не желающей отправляться в постель. Склониться к плечу Мерфи? Нет, ничего не выйдет!
— Извини, что ты сказал? Я уже где-то витаю… У нас был тяжелый день.
— И после этого ты еще приготовила нам ужин. Благодарю. — Он говорил холодно и любезно, точно она была официальным гостем в его доме. — Это было очень мило с твоей стороны, Фиби. Приехать домой и увидеть… — Его рука с зажатой в ней вилкой кругообразно очертила в воздухе гору кастрюль и сковородок, грязную посуду, сложенную в мойке… — Все это великолепие.
— Хочешь казаться саркастичным, да? Конечно, подобное зрелище наводит ужас, но я все уберу. И я рада, что могу сделать хоть что-то в знак благодарности за то, что ты дал нам свою машину. Она просто чудо, Мерфи.
Удовлетворенная улыбка появилась на лице Фиби при одном воспоминании о плавном ходе машины, необыкновенном ощущении мягкой теплой кожи сидений…
— Мне она тоже нравится. — Он осторожно положил вилку на тарелку. — Я сам уберусь на кухне, Фиби. Думаю, будет лучше, если ты пойдешь уложишь Берд, да и вид у тебя такой, словно ты в любую минуту готова упасть и уснуть на месте.
— Я в полном порядке, — автоматически возразила она. — Это моя работа, ведь это мы здесь все перевернули вверх дном.
— Ладно, посмотрим. Послушай, Фиби, я говорю тебе истинную правду, что мне было приятно приехать домой и снова вас увидеть. Даже несмотря на то, что ты очень походила на растаявшее мороженое.
Его улыбка не затронула глаз, они оставались серьезными.
— Я знаю. — Она покачала головой. — Бежевый цвет мне больше не идет. И знаешь что, Мерфи, хватит мне говорить комплименты, я теперь взрослая.
Берд шмыгнула носом.
— Вот и я так думаю, малышка. Как считаешь, твоя мама достаточно взрослая?
Берд хмыкнула в ответ.
— Так кто поможет мне с украшением машины?
— Ты на самом деле хочешь обвесить всяким хламом свою красивую красную машину? — удивилась Фиби.
— Нет, не эту. Мою старую колымагу, но она вполне пригодна для езды.
— А чем ты хочешь ее украсить, Мерфи? — Берд положила голову на сложенные на столе руки. — Бумажными лентами и бантами?
— Да, и все прочее, что подвернется под руку. Ты придумай, чем можно украсить машину, пока будешь спать, ладно? Мы наклеим на машину разноцветные тряпки и…
— Наклеим? Ты хочешь наклеить на машину тряпки, Мерфи? — быстро переспросила Фиби.
Подмигнув Берд, он ответил:
— Это все-таки не какой-нибудь там роскошный лимузин, детка. Да, мы наклеим на машину все, что только подвернется под руку — консервные банки, монеты, все пойдет в дело.
— Ты спятил.
— Возможно. — Его улыбка была воплощением радости.
— Определенно, спятил. — Она постучала по столу ножом. — Хотя идея и вправду кажется мне забавной.
— Так и будет. Вставай пораньше, Берд, и приходи помогать мне. А ты, детка, наоборот, выспись как следует. Твое творческое начало понадобится нам попозже.
— Ладно. — Фиби скорчила гримасу. — Но зря ты предложил Берд встать пораньше, ты еще не знаешь, что это значит. Она считает, что рассвет означает автоматическую побудку для всех взрослых.
