Барбара Гилмур - Время любить
— Ты, конечно, можешь рискнуть и приготовить на ней завтрак, после чего мы взлетим на воздух, но лучше все-таки, если мы будем есть в кафе.
— Последние месяцы она работала нормально.
— Чушь, ты слишком похудела. Ты вообще ею пользуешься?
— Думаешь, я ем все сырое?
— Ты выглядишь так, словно выбираешь только то, что можно есть сырым.
— Я совершенно здорова, — упрямо повторила Джиллиан.
Марион раздраженно спросила:
— Как можно быть здоровой в таком месте?
Джиллиан поняла, что у этого разговора нет конца. Она попыталась прекратить его:
— У меня нет времени выходить. Мне надо закончить книгу.
— Ты закончишь ее быстрее, если хорошенько поешь.
В таком настроении с Марион спорить было бесполезно. Джиллиан это знала и замолчала.
Марион считала, что Анна со своим желанием хорошо проводить время гораздо благоразумнее. Дэвид, которого Марион впервые встретила перед отъездом, произвел на нее благоприятное впечатление. Он мог бы стать хорошим мужем — разумным, надежным, добрым.
Она попыталась убедить в этом Джиллиан:
— Чувства Дэвида к тебе очевидны. Ты часто с ним видишься?
— Он приезжает довольно часто, — небрежно отозвалась Джиллиан.
Они сидели у огня в маленькой гостиной. Голова Брэнди лежала у Марион на коленях. Марион поняла ответ Джиллиан по-своему и попыталась переменить тему.
— Говоришь, кто-то из родителей подарил тебе этого прекрасного пса?
— Да, Иан Роско, отец Стивена.
— Как думаешь, я встречусь с ним?
— Нет, — злорадно ответила Джиллиан, а потом добавила более спокойно: — Зачем?
Марион, слишком проницательная, чтобы задать вопрос, пожала плечами:
— Похоже, ты беспокоишься о его сыне.
— Я беспокоюсь обо всех детях.
Марион сдержала смех. Джиллиан сидела на коврике и отблески пламени играли на ее лице. Ей можно было дать не больше семнадцати, и Марион не могла отнестись серьезно к тому, что она управляет школой. Она говорила о своих учениках так, словно была им всем матерью, но этот мальчик Роско… Тут было что-то другое. Она слишком тревожилась за него.
Марион подумала, что, возможно, именно из-за работы над книгой Джиллиан стала склонна к преувеличениям. Она явно беспокоилась о Стивене Роско, возможно, и безо всякой причины. Марион видела книгу в комнате смежной со спальней. Черновик выглядел громоздким и неопрятным. Она не читала его, хотя такая возможность у нее и была. Она продолжала надеяться, что Джиллиан сама предложит, но та не предлагала. Марион, конечно, было любопытно, но в то же время она не воспринимала это увлечение своей дочери, всерьез. Вряд ли у Джиллиан есть талант к написанию книг, ведь этим не занимался никто в семье. Наверное, она потратила на книгу много часов и ей это нравилось, иначе бы она писать не стала. Но Марион не могла поверить, что Джиллиан в состоянии написать что-нибудь стоящее. Она считала это временным капризом, чем-то вроде детской болезни, которую надо пережить один раз, чтобы никогда больше не подхватить. Она знала, что Джиллиан приехала в школу из-за книги. Как и Дэвид, она была рада, что книга почти готова.
Джиллиан поднялась.
— Я должна проверить, что на ночь все заперто.
Марион поежилась.
— Ради бога! Ты должна была сделать это раньше.
— Я и сделала. Это уже инстинкт, но я все равно никогда не уверена, что я проверила, если ты меня понимаешь.
Марион понимала. Она знала, как Джиллиан ненавидит эти одинокие ночи. Она твердо сказала:
— В конце года ты должна уехать. Напиши заявление.
Джиллиан тоже об этом думала. Заявление надо было написать за шесть недель. У нее не очень много времени. Книгу можно перепечатать начисто. Больше ее здесь ничто не держит после того, как она приведет в порядок последние главы. Ее мысли вернулись к Стивену. Он будет скучать. Ему будет нелегко привыкать к новой учительнице. Эта мысль беспокоила Джиллиан, и она не могла от нее избавиться.
Во время каникул Кейт решила попытаться наладить отношения со Стивеном. Иан так ничего и не решил насчет интерната, и у нее было достаточно здравого смысла, чтобы не настаивать. Для Кейт дети принадлежали совсем к другому миру и должны были жить среди себе подобных. То, что Стивен был сыном Иана, не упрощало ее задачу. Она не видела в нем Иана. Рейчел она знала мало. Он был сыном Рейчел и говорил так же неуверенно. С Кейт, как и Рейчел, он вел себя изысканно вежливо. С открытой неприязнью она могла бы смириться, но эта холодная настороженность напоминала ей поведение взрослого и сильно раздражала.
Она слишком поздно поняла, что зря предложила ему сделать рисунки к его рассказу. Иан упомянул ей об этом, довольный, что Стивен наконец-то разрешил ему прочесть тетрадку. Ему не приходило в голову, что Кейт использует ее, чтобы наладить контакт со Стивеном, которого тот не хотел.
Кейт сделала несколько рисунков для Иана, когда Стивен вошел в кабинет за карандашом. Она небрежно спросила:
— Тебе нравится?
Он надеялся быстро уйти, не разговаривая с ней, и понял, что ничего не выйдет. На его лице появилась обычная вежливая маска, и он подошел поближе. По мнению Стивена, в рисунках не было ничего особенного. Он был удивлен, что отец сам не может так нарисовать. Если бы его отец брал уроки рисования, то эта женщина не приходила бы сюда. Она напоминала ему барменшу, которую он видел в отеле Бакстона. Он ужинал там с отцом и видел бар за открытой дверью в дальнем углу зала. У нее были светлые волосы и большая грудь, и она напомнила ему про сказку о кормилице. Стивен мысленно представил барменшу в большой детской, полной голодных младенцев, и задумчиво посмотрел на Кейт. Он не мог представить ее даже с одним младенцем, но она все равно походила на барменшу.
К счастью, Кейт не могла прочесть его мысли и весело спросила:
— Тебе нечего сказать?
— Очень хорошие.
Она немного смутилась.
— Какая утонченная похвала!
Стивен ее не понял.
— Значит, тебе нравятся такие рисунки?
— Я предпочитаю людей и разные места.
И тогда у Кейт появилась блестящая мысль.
— Хочешь, я сделаю рисунки к твоему рассказу?
Стивен в ужасе замер. Он потерял дар речи от гнева, от мысли, что отец мог обмануть его доверие и показать тетрадку Кейт.
Он осторожно спросил:
— Какой рассказ?
Кейт увидела, что он побледнел, и поняла, что расстроила его и он тянет время. У нее почти иссякало терпение. Она не собиралась его подкалывать, просто сделала ему дружеское предложение.
— Не знаю. Кажется, твой отец сказал, это что-то про космонавта.
