Софи Уэстон - Танцуй со мной
Она искренне поинтересовалась:
- Роузи не жалела о выборе? Он прищурился.
- Ты проницательнее, чем кажешься. Конечно, она жалела об этом по двадцать раз за фильм. Но мы хорошо работали вместе. В некотором смысле слишком хорошо. Роузи и я… - Он остановился.
Алексис очень удивилась, обнаружив, что не хочет слышать о том, чем занимался Майкл Слейн со своей длинноногой партнершей. Ей-то что? Он ворвался в ее мир из своего, но скоро вернется обратно. И чем скорее, тем лучше.
Она подошла к полкам с компакт-дисками и начала листать каталог, не видя названий.
- Тебе, наверное, пора возвращаться. В это время года легко заказать билет на самолет. - Она удивилась, услышав холод в собственном голосе. - У Фреда есть договоренность с такси в деревне. Тебя довезут до аэропорта.
- Если ты думаешь, что я спешу вернуться к Роузи Харви, забудь об этом, - хрипло сказал он.
Алексис ответила, не оборачиваясь:
- Меня не касается, к кому ты спешишь вернуться. - Это прозвучало довольно желчно. - Мне на все наплевать.
За ее спиной что-то быстро переместилось. Она обернулась, но он уже был рядом и нависал угрожающе.
- Кому все равно, тот не спрашивает. Алексис яростно выпалила:
- Я не… Я…
- И тот, кому все равно, - безжалостно продолжал он, - не пытается отказаться от помощи, когда она на самом деле нужна.
Алексис было невероятно стыдно своего визга. И от этого ее отношение к Майклу Слейну не улучшилось. Никогда прежде она не вела себя дурно, никогда не теряла контроль над собой, никогда и ни на кого не кричала. Даже когда Патрик положил ей руку на плечо и…
Алексис быстро отбросила это воспоминание, как делала уже много раз за последние недели. Ей стало страшно оттого, что на этот раз оно чуть не вырвалось на поверхность. Причем она даже не была в одиночестве. Она почувствовала, что бледнеет. Схватилась за запястье.
Майкл все видел. В карих глазах вспыхнула огоньком догадка. Она напряглась.
Он небрежно поинтересовался:
- А как ты сломала запястье?
Она замерла, оледенев. Потом ее начало трясти. Он все видел, и она знала это.
- Я упала, - прошептала она.
- Как? - Вопрос прозвучал так спокойно, будто ему не особенно и интересно, но она не обманывалась.
- Шла, задумавшись, - торопливо проговорила она, - и… и поскользнулась в репетиционном классе в колледже. Там паркетный пол, и…
- А кто там был с тобой?
- … его натерли больше, чем обычно. - Его вопрос прервал этот лепет. - Что?
- Кто был с тобой? - спокойно повторил он. Как, думала Алексис, как она выдала себя? Никто не задавал ей этого вопроса. Ни сестра в колледже, отправлявшая ее в больницу, ни декан, которому она лично рассказывала о происшествии. Ни Фред. Так почему же Майкл Слейн смотрит на нее и не верит в несчастный случай? И это уже не в первый раз, вдруг поняла она. Она закрыла глаза.
- Кто?
Он шел к ней. Словно желая остановить его, она торопливо выговорила:
- Мой преподаватель композиции.
- Кто он? - прозвучал неуклонный вопрос.
Алексис облизнула губы. Она чувствовала себя свидетельствующей на суде. Если не обвиняемой. Она попыталась взглядом остановить его, но карие глаза победили.
- Доктор Монтегю, - пробормотала она. - Это имя ничего тебе не скажет. Он… он только начинает. У него был всего один, нет, два выпуска.
- И этот парень с парой выпусков учит тебя? - скептически сказал Майкл. - Я могу ничего не понимать в музыке, но, как устроен мир, я знаю. Твой отчим большая шишка в классической музыке, а тебя учит никто? Что из этого следует?
Алексис поморщилась. Будто она говорит с Фредом.
«Патрик Монтегю? - сказал отчим. - По композиции? Ты шутишь!»
Она ответила сердито:
- Он не никто. Он очень талантливый. Я выбрала его. Мне очень повезло, что он учит меня.
Чертовски проницательные карие глаза изучали ее лицо. Несомненно, Майкл отметил, что настроена она воинственно. Но какой он сделал из этого вывод? Так или иначе, у нее было неприятное ощущение, что он услышал гораздо больше, чем она. хотела сказать. И уж конечно, гораздо больше, чем знал любой другой, за исключением самого Патрика.
Майкл спросил почти безразлично:
- А что ты делала на этом уроке? Сидела за партой и отвечала «да» или «нет»? Или направлялась к доске?
Алексис чуть расслабилась.
- Нет. Иногда мы сидим за столом, но обычно за роялем. Нас ведь всего двое… - Она осеклась. Слишком поздно.
- Всего двое? За роялем? - Он чуть-чуть иронизировал. - Насколько я понимаю, ты играешь не стоя на голове. Значит, упала не за роялем. Где же ты упала, Алексис? И где был доктор Монтегю, когда это случилось?
Ее глаза расширились. Она смотрела на Майкла. Она видела себя в высоком зеркале, маленькую, в потрепанных джинсах и бледную-бледную. Алексис била крупная дрожь.
Она вцепилась в свои локти, будто пытаясь таким образом взять себя в руки, но было поздно. Уже нельзя было спастись от нахлынувшего ощущения предательства и запоздалого страха.
Как ни странно, ей не хотелось показывать Патрику свою новую работу. Прошло несколько месяцев учебного года, когда она решила, что хочет брать уроки композиции. Она сама выбрала курс, сама выбрала Патрика и все-таки почему-то не хотела показывать ему концерт. Уговаривала себя, что это обычный мандраж новичка. Наконец однажды заставила себя принести рукопись…
Его реакция была хуже самых мрачных ее ожиданий.
«Безнадежная дура, девчонка! - Он прямо-таки трясся от ярости. - Принцесса нашлась. Если бы не слава матери да и не влияние отчима, никто бы и не говорил о тебе всерьез. Талант у тебя мизерный. И нечего тебе рваться в гении». А потом, будто мало ему показалось жестокой брани, он влепил ей злобную пощечину.
Никогда в жизни никто не ударил Алексис. Она даже не успела понять, что происходит. Превратись соседний пюпитр в кобру и плюнь ей в лицо своим ядом, она была бы потрясена куда меньше. Неуклюже отпрянув, она упала всей тяжестью на подвернувшуюся левую руку.
Патрик тут же раскаялся, но это уже не имело значения.
Сейчас все переживания той сцены отразились на ее лице. И она видела их отражение на лице Майкла.
Он тихо спросил:
- Он ударил тебя, да?
- Как ты?… - Это было равноценно признанию. Наступила такая тишина, что Алексис казалось, будто она слышит, как задевают ее лицо пляшущие в лучах солнца пылинки. Он весь налился злой, враждебной силой. Алексис отступила на шаг, коснувшись спиной штор. Он заметил отступление, но не двинулся с места.
Взамен он ответил на вопрос, который она не решилась договорить до конца.
- Когда я рассказывал о Джеке и Роузи, у тебя был несчастный вид. И было что-то странное в том, как ты старалась не обращать внимания на свое сломанное запястье. Я с самого начала обратил на это внимание, - сказал он странно прерывающимся голосом. - Но думаю, что по-настоящему все понял только сейчас. Когда ты назвала его имя. У тебя глаза изменились.
