Линн Харрис - Обманчивая внешность
Выражение его лица не изменилось, но ноздри начали раздуваться.
– Ты собираешься меня защищать?
Это прозвучало смешно, но Лиа под действием внутреннего порыва протянула руку и сжала его мускулистое плечо.
– Любой ценой, – ответила она и, не желая слышать его ответ, повернулась и ушла.
– Лиа, – позвал он, когда она была уже у своей двери.
Призвав на помощь остатки самообладания, она повернулась:
– Да.
– Grazie, cara mia[2].
Ее сердце пропустило удар.
– Пожалуйста, – пробормотала она, вошла в свою комнату и тихо закрыла дверь.
День будет напряженным, подумал Зак, увеличив скорость беговой дорожки. Он должен быть в форме, если хочет справиться со всеми проблемами, которые свалятся на него сегодня.
Солнце еще не взошло, небо было серым, но спать совсем не хотелось. Разве мог он уснуть после кошмара, который ему приснился?
Он снова лежал в траншее, неподвижный из-за обезболивающего, которое ему вкололи, и слушал крики и ритмичный шум выстрелов. Люди, которых прислали за ним, действовали профессионально, но знали, что помощь с воздуха не подоспеет вовремя.
Он очень хотел им помочь. Он видел лицо последнего из оставшихся в живых морпехов, чувствовал, как тот вкладывает ему в руку пистолет. Он поднял его, собираясь сделать то, что нужно было сделать…
Но он всегда просыпался прежде, чем нажимал на спуск. В такие секунды его всегда переполняли ужас, гнев и отвращение.
По его лицу и обнаженному торсу градом катился пот. Он снова увеличил скорость, но знал по опыту, что от прошлого ему не убежать.
Поэтому ему придется сосредоточиться на настоящем.
Сначала он просмотрит свежую прессу, затем ответит на телефонный звонок отца, который непременно потребует от него объяснений.
Ему следовало сообщить всем о своих намерениях насчет Лиа более подобающим способом, но, когда лицемерная Элизабет Каннингем посмотрела на нее как на какое-то ничтожество, недостойное его, он не сдержался. Обычно он действовал более осмотрительно, но в этот раз поддался эмоциям.
Наверное, всему виной страстность Лиа, ставшая для него сюрпризом. Когда в коридоре он прижал ее к стене, она была такой неистовой, такой сексуальной в своем гневе.
Удивительное сочетание невинности и сексуальности делало Лиа особенной. Она была не похожа на женщин, с которыми у него были отношения в прошлом. Каждая из этих утонченных красавиц с безупречными манерами могла бы стать идеальной женой для публичного человека вроде него. Также у него были романы с другого рода женщинами. Они были веселыми и необузданными в постели, но с ними было нельзя появиться в обществе.
Лиа происходит из порядочной семьи. Она воспитанна и скромна. Ее нельзя назвать необузданной, но, когда они занимались любовью, ее тело отзывалось на каждое его прикосновение.
Зак стиснул зубы. Сейчас не самое подходящее время об этом вспоминать. Но он не мог перестать думать о ночной сцене на террасе, когда она сказала ему, что будет защищать его от репортеров. Он хотел рассмеяться, но не сделал этого.
Он был одновременно удивлен и тронут. Да, он чуть не накричал на нее, не запретил ей лезть в его дела, но ее зеленовато-голубые глаза так серьезно смотрели на него, что он не смог этого сделать. Глядя на нее, он понял, что она искренне о нем беспокоится, переступил через свою гордость и поблагодарил ее. Думая об этом, он вспомнил, как она закашлялась, когда он запнулся во время своего выступления. Было ли это попыткой его защитить или простым совпадением?
Завершив тренировку, Зак принял душ, оделся и пошел в свой кабинет. Ровно в семь утра зазвонил его мобильный телефон.
– Не хочешь рассказать мне, что происходит, Зак?
Тон его отца был, как всегда, холодным и отрывистым. Их отношения никогда не были близкими, а после того, как Зак вернулся с войны, они стали еще более натянутыми. Зак знал, что в глубине души отец его любит, просто не проявляет открыто своих чувств, считая это слабостью, которой может воспользоваться противник. Закария Скотт Третий привык все тщательно взвешивать и перепроверять. Он потерял контроль над происходящим один-единственный раз – когда влюбился в свою жену, мать Зака.
– Я женюсь, – так же холодно ответил Зак.
В трубке послышался слабый шорох. Несомненно, его отец просматривал «Вашингтон пост».
– Это я уже понял. Меня интересует почему.
– Почему люди женятся?
Его отец тихо фыркнул:
– Для этого есть множество причин. Любовь, деньги, комфорт, секс, дети. И я хочу знать, какая причина была у тебя, чтобы решить, как нам это подать.
Зака охватил гнев. Речь идет о его жизни, а отец думает только о репутации семьи.
– Чтобы у твоих избирателей создалось правильное впечатление?
– Ты прекрасно знаешь, как важна хорошая репутация, Зак.
Он знал это с детства. С того дня, когда его отец занялся политикой, вся семья только и делала, что работала на его репутацию. Зак думал, что, записавшись в армию, освободится от этого, но не тут-то было. Напротив, его военная карьера добавила отцу политических очков. Зак выполнял свой долг, защищал интересы страны и вернулся с войны героем.
Гордился ли бы им отец, если бы знал, что Зак ненавидел себя за то, что произошло в ходе операции по его спасению? Что он жалел о том, что не погиб вместе с морскими пехотинцами, которых отправили за ним? Что он никакой не герой?
– Мы с твоей матерью беспокоимся о тебе, – сказал Закария Скотт Третий, – и мы хотим знать правду.
– Она беременна, – признался Зак и тут же почувствовал себя виноватым, словно предал Лиа. Словно это был только ее секрет.
В трубке послышался резкий вдох.
– Ты уверен, что ребенок твой?
– Да, уверен, – процедил сквозь зубы Зак.
– В таком случае нам нужно сделать все необходимое, чтобы минимизировать ущерб.
– Ущерб?
Как его отец может так говорить о своем будущем внуке или внучке? Зак не верил своим ушам.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Знаю, но Лиа не вещь и не проект, который можно свернуть. Она невинная молодая женщина, которая ждет от меня ребенка, и я собираюсь на ней жениться сразу, как только получу разрешение.
– Очень хорошо, – сказал его отец после небольшой паузы. – Мы с твоей матерью будем с нетерпением ждать, когда ты нас с ней познакомишь.
Его тон был мягким, но Зак знал, что отец всегда его использовал, когда был чем-то недоволен, и понимал, что продолжать спор бесполезно.
– Если это все, папа, то позволь мне вернуться к моим делам, – ответил он.
– Конечно. Созвонимся.
Разорвав соединение, Зак поднялся и подошел к окну. У него никогда не было откровенного разговора с отцом, и это его беспокоило. Вместо того чтобы рассказать ему правду об ужасах, которые он пережил на войне, Зак улыбался, обменивался многочисленными рукопожатиями и произносил высокопарные речи – одним словом, работал на публику. Делал то, что требовал от него долг перед семьей.
