Хелен Диксон - Несчастливый брак
— Только если вы заберете Шону с собой в качестве вашей жены. Имеется, однако, затруднение.
— Какое же?
— Мы не можем провести церемонию бракосочетания прямо сейчас. Преподобный Тримбл уехал в гости на соседний остров и не вернется еще месяц.
Зак не верил своим ушам.
— И вы ожидаете, что я целый месяц стану торчать на Санта-Марии, ожидая возвращения этого… святого отца?
— Есть конечно же и другое решение.
— Какое же? — с опаской поинтересовался Зак.
— Полагаю, на борту «Жемчужины океана» имеется священник протестантской веры?
Зак недоуменно смотрел на него. Осознав наконец смысл сказанного, сдержанно улыбнулся:
— Преподобный Корнелиус Клей.
Потирая щеку, он чуть слышно рассмеялся. В его глазах вспыхнул расчетливый огонек. Он тоже может быть хитрым и коварным, как Маккензи. Чтобы выпутаться из сложившейся ситуации, требуется много ловкости. «Почему бы и нет? — подумал он. — Возможно, таким образом удастся наконец разрешить эту дилемму».
— Да, — негромко подтвердил Зак. — Преподобный Клей протестантской веры.
* * *— Готовься к свадьбе, Синглтон, и налей-ка нам обоим вина. Такое событие нужно отпраздновать, — с воодушевлением обратился Зак к первому помощнику, пришедшему узнать, как прошла встреча с Маккензи. — К концу недели я женюсь на восхитительной Шоне Маккензи.
Синглтона это заявление безмерно удивило. Еще вчера вечером капитан угрюмо заявлял, что не позволит угрозами отвести себя к алтарю, а сегодня требует праздника. Весьма странно.
— Мне казалось, вы все уже решили, — заметил он, делая, однако, что говорят, наливая себе и капитану вина.
— На самом деле я вовсе не передумал. — Весело изогнув бровь, Зак насмешливо отсалютовал первому помощнику стаканом. — За счастье, — сухо добавил он.
За то мгновение, что потребовалось Заку, чтобы выпить вино, Синглтон сумел взять себя в руки и тщательно скрыть недоумение нынешним поворотом событий. Он также поднял стакан, но, вместо того чтобы выпить, стал перекатывать его между ладонями, не сводя удивленных глаз с капитана.
— Думаешь, не совершаю ли я ошибку? — наконец спросил Зак.
— Да, именно эта мысль вертится у меня в голове.
— Ты все поймешь, когда я скажу, что церемонию будет совершать наш преподобный Корнелиус Клей — самый благочестивый человек на свете.
Сначала Синглтон смотрел на него как на умалишенного, затем, резко хлопнув ладонью по столу, весело захохотал, явно сочтя такое заявление абсурдным. Наконец он успокоился и косо взглянул на Зака.
— Самый благочестивый пьяница, вы имеете в виду, да еще и разжалованный священник, или как там называют человека, которого выгнали из лона церкви?
— Вот именно! Как это удобно для меня, ты не находишь?
— Ну а Маккензи? Он разве ничего не знает? Неужели он не подверг сомнению ваши намерения и честность?
— Нет. И вообще это предложение исходило от него.
— Он никогда вас за это не простит.
Зак негромко засмеялся:
— Не думаю, что буду оплакивать потерю его доброго расположения.
— Будьте осторожны, — предупредил Синглтон. — Маккензи человек очень влиятельный.
— А еще очень высокомерный, мне доставит большое удовольствие сыграть с ним такую шутку.
— По понятным причинам я не стану просвещать его касательно изгнания преподобного Клея, если, конечно, об этом не станет известно от кого-то еще. После брачной церемонии, когда охрана будет ослаблена, мы спокойно улизнем на Мартинику.
— А что будет с мисс Маккензи?
Лицо Зака сделалось жестким.
— Мой гнев из-за обмана Шоны Маккензи превосходит страсть к ней и дает отличный повод вовлечь ее в ловушку ложного брака. Ты, конечно, сочтешь меня сумасшедшим, понимаю, но после того, через что мне вчера из-за нее пришлось пройти, я чертовски хочу отомстить этой красивой ведьме. Она не станет противиться нашему браку, уверенная, что я отвезу ее в Англию. До отплытия я намерен открыть ей правду, если понадобится, даже связать ее, чтобы только она не подняла тревоги. Уверен, мой план сработает.
* * *В доме Маккензи царила напряженная атмосфера. Кармелита избегала Шону, Шона избегала всех и каждого. Великолепно приготовленный ужин проходил в молчании. Посмотрев в замкнутое, привычно холодное лицо брата, Шона перевела взгляд на невестку, между ними снова вспыхнула искра раздора. Губы Кармелиты были плотно сжаты. После ужина Шона удалилась пить кофе на террасу. Очень скоро к ней присоединился Энтони. Она тут же догадалась: он что-то замышляет. Он неспешно зажег сигару и стал смотреть на расстилающийся перед домом темный сад.
Шона, так до конца и не усвоившая болезненный урок терпения, потягивала кофе, ожидая, когда Энтони заговорит. Она ощущала ком в груди, хотя и не понимала, откуда он и как от него избавиться. После сегодняшней встречи с капитаном Фитцджеральдом она была напряженной и скованной.
— Что такое, Энтони? — не выдержала она. — Тебя что-то тревожит? Это как-то связано с капитаном Фитцджеральдом?
— Я говорил с ним сегодня.
— И?
— Ты должна знать, о чем мы говорили. Мы решили, что вы поженитесь. Когда он покинет остров, ты отправишься с ним в качестве его жены.
Шона уронила чашку на блюдце и едва не пролила горячую жидкость себе на колени. Наконец ей удалось восстановить самообладание. Она с трудом сглотнула, будучи не подготовленной к боли, которую повлекло за собой заявление брата. Ее выгоняют из дома. Совершенно очевидно, для него она значит много меньше, чем жена. Единственный человек, который должен любить ее и лелеять, ничуть о ней не беспокоится. С другой стороны, разве она не хотела получить шанс покинуть остров?
— Невероятно, — пробормотала она. — Ты не можешь так со мной поступить, Энтони. — Она протянула к брату руку, моля о понимании и прощении, но его лицо оставалось холодным и отчужденным.
— Жалобами делу не поможешь, Шона. Все уже решено. Я знаю, ты женщина своевольная, понимаю это. Меня даже не возмущает, что ты поддалась чарам этого мужчины. Он довольно красив и, как ни неприятно говорить эти слова собственной сестре, весьма привлекателен физически. Подобные страстные увлечения — дело вполне обычное. Они ожидаемы и даже позволительны, но только в том случае, если не затрагивают сердца и протекают в строжайшей тайне. Ты же поступила с точностью до наоборот, да еще и опозорила семью. Именно поэтому должна выйти за капитана замуж.
Шона слишком хорошо знала брата, чтобы понимать: спорить с ним бесполезно. Она желала капитана Фитцджеральда так, как женщина может желать только одного мужчину. Задумчиво и даже высокомерно наблюдала за мелькающей перед глазами вереницей других мужчин, многие из которых хотели жениться на ней, чтобы заполучить отцовское приданое. Она слушала, как их улыбающиеся губы произносят льстивые речи, едва сдерживаясь, чтобы не начать зевать прямо им в лицо. А потом нежданно-негаданно явился капитан Фитцджеральд, и ее сердце забилось по-новому, реагируя только на него.
