Мишель Рид - Похищение девственницы
— Как же ты высокомерен! Ты стал моим первым мужчиной, но это не означает, что я одержима сексом.
— Твои зрачки расширены, щеки пылают. — Антон попытался дотронуться до ее щеки кончиком пальца, но Зоуи отпрянула. — Да тебя всю трясет. Парадокс состоит в том, что ты еще не знакома с этими чувствами и понятия не имеешь, какие сигналы посылаешь мне.
Зоуи продолжала отступать.
«Ему, как хищнику, нравится преследовать тебя, — предупредил внутренний голос. — Не двигайся, защищай свою территорию, смотри ему в лицо».
Она остановилась:
— Ну, у тебя-то опыт большой. Что еще можно ожидать от мужчины, который прыгает из постели в постель с тех пор, как узнал о том, что существует разница между полами?
— А ты хотела заполучить в постель тридцатиоднолетнего девственника?
Зоуи бросила на него горящий взгляд:
— Почему бы и нет? Моя мама была первой для отца. Вот так! Они прожили вместе двадцать три года и никогда не помышляли о сексе с кем-то еще! И кстати, очень этим гордились.
— А, вот в чем дело. Тебя воспитывали идеалисты, — издевался он. — Вижу, они забили тебе голову романтическими бреднями, Зоуи. Значит, ты ждешь, когда появится твой девственник, возьмет тебя замуж, и вы будете жить долго и счастливо?
— Ну, это уж точно не ты.
— Определенно нет. Зато я — опытный мужчина, который готов подарить тебе себя полностью, доставить удовольствие, используя свой сексуальный опыт.
— Это если я решу быть с тобой.
Его глаза сузились. Антон сделал пару шагов, и лучи солнца уже не ласкали его кожу. В полумраке его сходство с хищником усилилось.
— О, Зоуи, ты решишь. И знаешь почему?
— Если ты… не ост… остановишься, я…
Расстояние между ними резко сократилось. Зоуи чувствовала, что сдается. Он склонил над ней голову.
— Нет, пожалуйста, не надо. — Она умоляла, а сама любовалась чувственным изгибом его губ.
— Врушка, — прошептал Антон и подразнил ее легким прикосновением губ к уголку рта. Зоуи вздрогнула, и Антон мягко засмеялся — ее реакция была именно такой, как он ожидал. Он снова прикоснулся к ее губам. — Подумай о том, каково это — лежать обнаженной рядом со мной, приобрести эксклюзивные права на это…
Он обхватил руками ее бедра и притянул Зоуи к себе. «Это» было свидетельством его неутолимого желания. Антон провел языком по ее нижней губе, но Зоуи не ответила. И тогда он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. То, что он в них прочел, вызвало улыбку. И тогда он взял женщину штурмом, накрыв ее беспомощный рот. Напористая сила Антона заставила губы Зоуи раскрыться, впуская его язык.
Это было несправедливо. Зоуи пыталась протестовать, но ее защита рухнула под напором его настойчивости. Со стоном она обвила руками его плечи. Ее пальцы скользили по шее Антона, окунаясь в гущу его черных волос.
Она сдалась ему, чем еще больше разожгла огонь его страсти. Поцелуй был таким глубоким, что Зоуи растворилась в потоке желания, который растекался по ее жилам, даря неимоверное удовольствие. Ладонь Антона легла на ее поясницу, заявляя о своих правах. Зоуи почувствовала, что она тает, словно масло.
Когда Антон отпустил ее губы и они оба смогли дышать, Зоуи трепетала. Его галстук был развязан, а пуговицы на рубашке расстегнуты — ею. Она не помнила, как обнажила мускулистую грудь Антона, усыпанную черными завитками волос.
— Сделай себе одолжение, — прохрипел он, — и подумай. Может, все-таки стоит стать моей женой?
С этими словами Антон отошел от нее. Это было безжалостно. Зоуи замерла. Антон повернулся к ней спиной и начал быстро застегивать рубашку.
У Зоуи был только один выход — через дверь. И она, молча, как можно спокойнее вышла из комнаты.
Уставшая и опустошенная, женщина искала убежище и нашла его в ванной. Как загнанный в угол зверек, Зоуи опустилась на кафель. Как это произошло? Как могли они перейти от вражды к жадной страсти, неистовой жажде любви — всего за одни сутки?
— Я не понимаю, зачем ты заставляешь меня это делать? — жаловалась Зоуи, пока они летели в вертолете над гладью Эгейского моря. — Не могли мы подождать, пока я буду готова? Пос… после свадьбы, может? Или…
— Мир смотрит на нас, моя дорогая, — отозвался Антон.
Чуть больше недели назад Зоуи согласилась стать его женой.
— Что еще им надо увидеть? Я отсиживалась на твоем острове всю неделю, пока ты делал… не знаю… То, что делаешь каждый день, когда уезжаешь.
— Работаю. Это вроде как ожидается от «одержимого жаждой власти охотника за золотом».
Зоуи состроила гримасу, когда он процитировал наиболее эффектный заголовок таблоида.
— И Тео хочет тебя увидеть, — добавил Антон. — Пришлось выбирать одно из двух: либо отвезти тебя к нему, либо позволить ему рисковать жизнью, чтобы увидеть тебя. Полет может убить его. — Лицо Антона стало хмурым.
Тоби издал писк, требуя внимания. Ему не нравился вертолет. С момента взлета он нервничал и плакал, и сердце Зоуи не выдержало: она взяла малыша на руки, пренебрегая безопасностью. Но и нежные руки сестры не помогли мальчугану успокоиться. Антон забрал у нее Тоби, покачивая его и нашептывая что-то на маленькое ушко. Как и в прошлый раз, Зоуи была раздражена, что у него все получилось. Как только малыш почувствовал сильные мужские руки, он перестал всхлипывать. И неудивительно — сейчас Зоуи нервничала.
Впрочем, младенец и мужчина стали друзьями за последнюю неделю. А Зоуи и Антон — любовниками. Настоящими любовниками. Любовниками, которые спят в одной постели.
В первую ночь он пришел к ней, забрался в постель и притянул к себе, чтобы, несмотря на протесты, закончить то, что начал в своем кабинете.
Во вторую ночь Антон вытащил ее из кровати и на руках отнес к себе в спальню. Это было в тот день, когда прибыла новая няня, поскольку Марта уехала на учебу. Няню звали Мелисса Стефани. Она говорила на греческом и английском языках, но, что самое неприятное, она была миловидной. Сейчас Мелисса сидела в кресле рядом с пилотом.
А еще за последнюю неделю Зоуи получила представление о том, что значит быть женой Антона. Это проявлялось в тысяче мелочей. Например, Антея постоянно советовалась с ней, словно Зоуи знала, как вести такое большое хозяйство.
От нее теперь ожидали решения по поводу того, что подавать на ужин и что ставить на стол: цветы или свечи. Или же и то, и другое.
Зоуи хотелось свернуться клубочком и почитать книгу, а ей показывали бесконечные шкафы с льняными простынями или серванты с фарфором. Кстати, как ей гордо сообщили, там были бесценные экземпляры. Зоуи слабо разбиралась в искусстве, но она никак не могла спокойно проходить мимо стен, увешанных картинами.
Она узнала, что предки Антона были уважаемыми коллекционерами. Сама же Зоуи не могла отличить Клода Моне от Эдуара Мане. Но больше всего ее шокировало то, что ее отец-автомеханик, скорее всего, мог.
Она впервые покинула остров и летела знакомиться с дедом, чей дом наверняка тоже напичкан статусными символами богатства и хорошего вкуса.
— Надеюсь, он не ожидает, что я буду улыбаться и приму его извинения, — бросила Зоуи.
— Думаю, должно произойти чудо, чтобы ты выказала Тео симпатию и понимание.
Зоуи уже привыкла к сарказму Антона, но ей было трудно свыкнуться с тем, что он считает ее капризным ребенком.
— Мы можем отменить свадьбу, если ты передумал, — холодно предложила она.
Зоуи услышала, как Антон тихо вздохнул, и повернулась к нему. Он, откинувшись на спинку креслу, все еще качал Тоби. Впервые он был не в дорогом костюме, хотя чуть выцветшие джинсы с серой рубашкой поло и льняным пиджаком смотрелись очень стильно.
«О боже, — подумала Зоуи, — он выглядит божественно».
— Не говори со мной, как будто я твоя младшая сестренка, ладно? — попросила она. — Возможно, нас и разделяют девять лет, а также тонны твоего высокомерия, но, если ты не будешь считаться с моим правом на собственное мнение, я отменю свадьбу!
Зоуи уставилась на затылок Мелиссы, надеясь, что ни она, ни пилот не слышали их разговор. Зоуи не понимала, какая муха ее укусила. Но в глубине души догадывалась, что это беспокойство, эти выпады были следствием войны, которую она вела скорее сама с собой, чем с Антоном.
— Зоуи…
— Замолчи, — прошептала она.
Зоуи ощущала себя подростком, одержимым эмоциями. Они брали верх над всем: над ее самоконтролем, ее способностью рассуждать логически. Они душили молодую женщину и заставляли говорить то, что она никогда не сказала бы при других обстоятельствах.
— Мы прилетели, — пробурчал Антон.
Зоуи повернула голову к иллюминатору, и новая волна эмоций обрушилась на нее. Внизу лежал подковообразный остров, на котором родился ее отец.
Глава 10
Зоуи отошла подальше от вертолета и осмотрелась. Они приземлились на полоске травы между белоснежным пляжем и на удивление скромным одноэтажным домом. Его стены, в лучших греческих традициях, были выбелены. На крыше деревянной веранды переливались солнечные блики.
