Джессика Марчент - Любовь в Люксембурге
Безусловно, все пуговицы были застегнуты. Тэффи купила этот пеньюар потому, что он придавал ее карим глазам зеленоватый оттенок. И вот оказалось, что здесь, в ярком свете лестничной лампы, она чувствует себя в нем чуть ли не обнаженной.
– Развлечения в постели, – медленно, с расстановкой повторил сосед. – Мне это нравится.
– Большинству мужчин это нравится, – выпалила она агрессивно.
– Я только говорю, что мне нравится, как вы выразили свою мысль, – спокойно произнес он. – Изящно, лаконично, и сказано все, что требуется сказать.
– Нет! Требуется сказать гораздо больше, прежде чем начать что-нибудь в таком роде. – Тэффи забыла о своем смущении, с увлечением повторяя то, о чем так часто говорила многим знакомым мужчинам: – «Развлекаться в постели» не означает ничего, кроме того, что мужчина и женщина…
– …подходят друг другу, как нога и ботинок?
– Я бы выразилась иначе, но можно сказать и так. – Она вскинула голову, встретила невозмутимый загадочный взгляд и быстро отвела глаза в сторону. – Да, необходимо, чтобы ботинки были впору, но этого мало. Существует множество других вещей, которые должны подходить друг к другу.
Она на мгновение остановилась и решилась снова взглянуть на него. Не выдала ли она свои надежды и мечты? Не проговорилась ли о причинах, всегда удерживающих ее от этого первого судьбоносного шага к женской зрелости?
В квартире за спиной Поля кто-то поставил новую пластинку. «Люби меня всю жизнь, – мяукал женский голос, – иначе мне любви твоей не надо».
Да, я того же мнения, вздохнула про себя Тэффи, и он это понимает. Она не знала, почему так уверена, но его слегка нахмуренные брови, большие темные глаза, резко очерченные губы, готовые произнести очередную колкость, подтверждали это.
– Верно. Вас понял. – Его энергичный голос перекрыл мелодию. – Но между нами, соседями, Дэвайна Гриффин, – он прошелся взглядом снизу вверх, остановившись там, где зеленый шелк вздымался и опадал от ее дыхания, – если вы не хотите, чтобы вас… примерили, – глубокий голос задержался на этих словах, подчеркивая их значение, – вам не следует разгуливать в столь соблазнительном виде.
Она вздернула подбородок, злясь на этот удар ниже пояса.
– Я вообще не разгуливаю, – заявила она. – Просто вы не даете мне заснуть…
Его глаза под густыми ресницами угрожающе сверкнули. Тэффи услышала стук своего сердца. На этот раз ей так просто не отделаться…
– Думаете, мне стоит так поступать?
– Вы уже так поступили, – настаивала она, хотя у нее пересохло во рту и дыхание прерывалось. – А иначе почему я пришла?
– Не знаю. Но я уверен в одном, – его бас понизился до бархатного мурлыканья и губы слегка приоткрылись, показав кончик языка между белыми ровными зубами, – будь я тем, кто не дает вам уснуть, вы, черт возьми, не были бы такой норовистой.
– Норовистой! – Не обращая внимания на вновь заалевшие щеки, она недовольно тряхнула головой, чувствуя, как волосы щекочут шею. – Ну и выражение!
– Оно подходит.
– Как будто я лошадь!
– Не лошадь. – Поль смерил ее пристальным взглядом, сверху вниз, слева направо. – Определенно не лошадь.
– Я н-не д-думаю… – Она невольно расправила плечи, попытавшись скрыть свое замешательство. Слишком поздно она поняла, что при этом движении ее груди еще явственнее проступили сквозь пеньюар. Краешком глаза она видела их, видела и колышущийся подол ночной рубашки, лишь чуть-чуть прикрывающей тело. Ну что ж, пусть только попробует на них уставиться! Пусть только попробует! Желая отвлечься от этой мысли, она снова попыталась заговорить: – Не думаю…
– Ну, уж если мы заговорили о животных, – и опять его мягкое мурлыканье с легкостью заглушило ее неуверенный лепет, – то для вас самое подходящее слово – мышка.
Тэффи лишилась дара речи от возмущения. Чем дальше, тем хуже!
– И очень аппетитная мышка. – Он медленно провел языком по своим мягким полным губам.
Тэффи зачарованно смотрела на его губы. И как она сразу не заметила, что губы у него мягкие и полные? Но они и не были такими! Они были тогда твердыми, упрямо сжатыми…
– Аппетитная, – повторила она в замешательстве. – Так говорят про что-то съедобное. А кому же захочется съесть мышь?
– Римляне когда-то ели мышей. Мышей определенной породы, с пушистыми хвостами. – Он протянул руку и приподнял один из ее локонов. – Вот такими.
Она отпрянула, но Поль уже убрал руку, и только легкое ощущение его прикосновения, как искра, пробежало по волосам, шее, спине, распространилось по всему телу. Мысли в голове у Тэффи спутались.
О чем же они говорили? Она изо всех сил сжала ключ, его острый край врезался ей в ладонь. Ах, да, он сравнивал ее с мышами особой породы, съедобными мышами.
– И, кстати, им нравились упитанные мышки, – добавил он.
– Упитанные! – Это ее доконало. – Но я не…
– Нет. Вы – нет.
Его взгляд задержался именно там, где, как Тэффи поклялась самой себе, она не позволит ему задерживаться. Ей бы поставить его на место уничтожающей репликой, повернуться и с негодованием уйти, но все, на что она была способна, – это стоять и смотреть на него. Погрузиться в темные глаза под густыми бровями, позволить им делать с ней все, что им заблагорассудится…
– В чем дело, Поль? – Из глубины квартиры донесся мужской голос с типичным английским выговором.
Тэффи, вздрогнув от неожиданности, вздохнула с облегчением. Хотя она не могла видеть говорящего, что-то в его тоне придало ей уверенности.
– Ничего особенного, – бросил Поль через плечо, не трогаясь с места.
– Чего же ты тогда застрял? – Говорящий приближался, вот он уже в прихожей, но Поль все так же стоял в дверях, загораживая дорогу, только обернулся для того, чтобы сказать:
– Мы уже почти закончили.
– Вовсе нет! – с негодованием возразила Тэффи. – Вы должны прекратить этот шум. – Она повысила голос, чтобы человеку в прихожей были слышны ее слова. – Я пытаюсь объяснить вашему гостю…
– Моему гостю? – прервал ее невидимый собеседник. – Вы ошиблись, девушка… Черт возьми, Поль, дай же мне пройти!
Легкая потасовка в дверях, и второй мужчина, протиснувшись мимо высокой фигуры Поля, оказался прямо перед Тэффи.
– Это я здесь гость… – Он изумленно приоткрыл рот. – Чтоб мне провалиться!
Он глазел на Тэффи так восхищенно, что к ней сразу же вернулось хорошее настроение. Вообще-то она знала цену знакам внимания такого рода, особенно со стороны пьяных юнцов, однако же его голос ободрил ее. Этот юноша напоминал ее младшего брата, он и выглядел так же, долговязый и неуклюжий.
– Поль, старый хитрюга, неудивительно, что ты меня сюда не пускал. – Он не отрывал от Тэффи глаз. – Меня зовут Ник Элиот, лапочка.
