Глория Даймонд - Вечная иллюзия
— Во всяком случае, я помню, Тролль Оллкрафт сказал, что лучше мне тренировать мозги, чем мускулы, — продолжал он. — Так как, по его мнению, я вырасту все равно маленьким и тщедушным.
Тщедушным… Девушка не могла удержаться, чтобы не пробежать глазами по широким плечам Брука и его длинным мускулистым ногам.
— О да, сдержанно отозвалась она. — Прямо коротышка.
Энтони вновь склонился к столику, и какое-то время они молча изучали доску. Линда буквально затаила дыхание, боясь каким-либо случайным движением выдать, свое намерение поставить ему шах.
Вот будет забавно обыграть Брука! Впрочем, у нее было ощущение, что он не слишком расстроится. Его собственное «я» было достаточно крепким и здоровым, чтобы выдержать поражение. Еще бы! Регулярно подкармливаемое мясом и закаленное физическими упражнениями, почему бы ему не быть крепким и выносливым?
И все-таки, его новое легкое и игривое настроение было таким очаровательным… и заразительным.
Она храбро пошла слоном.
— Интересно… — Пальцы зависли над пешкой, затем переместились к коню. Но перед тем как сделать ход, он глянул на нее, огоньки свечей заплясали в его глазах. — Знаете что? — сказал Брук. — Я думаю, вы правы, игра слишком скучная. При таких темпах мы заснем, камин потухнет, и утром здесь обнаружат две замерзшие фигуры в позе «Мыслителя». — С озорным видом он поиграл бровями на манер Тролля. — Что вы скажете, если мы немного оживим игру? Чтобы придать ей пикантность?
— Хорошо, — согласилась она, с улыбкой наклоняя голову. — Но если вы хотите предложить снимать предмет одежды за каждый проигрыш, то должна вас предупредить, на мне свитер, две рубашки и три пары носков.
Энтони наклонился и потрогал ее ноги.
— Черт бы побрал Пегги! — в шутливом разочаровании воскликнул он. — На ней всегда было слишком много одежды.
Выпрямившись, хозяин мрачно оглядел гостью, поглаживая пальцами ладью.
— Если говорить серьезно, то я действительно считаю, что мы могли бы что-нибудь поставить на игру.
С трудом Линда отвела глаза от руки Брука. Движения его длинных пальцев завораживали.
— Что, например? — спросила она.
— Например, «Счастливый дом».
Вспыхнув, Лин встретилась с его глазами.
— Это что, шутка? Совсем не забавно!
— Никаких шуток. — Энтони продолжал вертеть ладью. — Я серьезно. Если вы выиграете, «Счастливый дом» остается у Стоуна.
— Совсем не смешно. — Она сжала губы, задетая тем, что Брук находит возможным играть с ней таким образом. Было так хорошо, они приятно проводили время, ей даже начало казаться, что они смогут стать… ну, если не друзьями, то, во всяком случае, перестанут быть врагами. — Стоун не хочет оставлять себе фирму. Он не может этого позволить.
— Сможет, если я передам ему кое-какую информацию.
— Что вы имеете в виду? — В голосе девушки звучало недоверие. — Вы знаете что-то такое, чего не знаем мы? Это невозможно.
Энтони оставил ладью в покое.
— Подумайте спокойно. Вы ведь не считаете, что я куплю компанию по доброте душевной? — Ее ответ тут же отразился на лице, и Брук сухо улыбнулся. — Разумеется, не считаете. Значит, у меня припрятано кое-что, чего нет даже у вашего дорогого Стоуна…
— Он не мой дорогой Стоун, — тут же с жаром возразила Линда. Она понимала, что сейчас не это имеет значение, но ей не понравились интонации. Кроме того, ей почему-то казалось важным дать понять Бруку, что Стоун просто ее друг. И ее шеф. Не больше.
— Рад слышать. — Энтони поднял бровь с тем высокомерным видом, который она так хорошо знала. Это ужасно раздражало и притягивало одновременно. — В любом случае, я располагаю некими сведениями, можете мне поверить. Если я передам их Стоуну, у него не будет затруднений с займами, пока дело не пойдет в гору.
Она колебалась. Улыбаясь, Брук помахал рукой над доской.
— Ну, что скажет, белая королева? Согласны на пару часов тишины? Только вы, я и шахматы. Если вы выиграете, я скажу вам секрет.
Лин боролась с собой, пытаясь подавить смятение и мыслить четко и ясно.
— А если выиграете вы? — наконец тихо спросила она.
— Тогда я забираю компанию, — ответил он, и его бровь поднялась еще выше. — И вас вместе с ней.
Он видел, что девушка слишком ошеломлена, чтобы говорить.
— Меня? — выдохнула она, и на ее щеках выступила краска. — Вы шутите.
— Нет, не шучу. — Брук наблюдал, как возмущение сменяется недоверием, как переполняющие чувства борются друг с другом. — Почему это вас удивляет? Вы работе на компанию, которую я собираюсь купить. Разве отсюда не следует, что вы будете работать на меня?
— О, — сказала она, покраснев еще сильнее. — Я подумала…
Он улыбнулся.
— Что-то более личное?
Негодование побороло все остальные чувства и выплеснулось наружу. Она выпрямилась. Глаза ее сузились.
— Да, я подумала именно так, — жестко сказала Линда, гневно глядя красивыми синими глазами. — Возможно, это нелепо, но, честно говоря, ваше умозаключение такое же нелепое. Не можете же вы ожидать, что я опять буду на вас работать? Никогда не поверю, что вы хотите этого.
— Почему нет? — Он по-прежнему улыбался. — Вам ведь нужна работа? Или вы внезапно разбогатели?
Она села еще прямее, что казалось невозможным.
— Нет, но Кристофер Стоун просил меня остаться его помощником. — Линда так высоко вздернула подбородок, что Брук засомневался, видит ли она его.
Ну конечно. Просил остаться. Энтони подхватил ближайшую фигуру и начал крутить ее в руках, пытаясь подавить раздражение. Великодушие и щедрость человека, стоящего на грани банкротства! Кристофер ничего не упустит. Пока Стоун разыгрывает святого, Линда со своей глубокой благодарностью еще решит, чего доброго, что любит его.
— Понятно, — сказал Брук, не скрывая сарказма. — Как любезно с его стороны. Однако скажите мне, пожалуйста… в чем могут состоять обязанности помощника человека, у которого нет собственного бизнеса?
Ее глаза превратились в узкие щелочки.
— Я не совсем понимаю…
— Вы прекрасно понимаете. — Глядя как бы со стороны, Энтони поражался, почему он ведет себя как осел. Отдавая отчет, что его не должны касаться отношения этих двух людей, он не мог становиться. — Я хочу сказать, что в ответ на столь чрезмерную преданность, Стоун вполне может запросить больше, чем просто благодарность.
Брук перешел все границы. Он был готов к взрыву, грому, к пальбе из тяжелых орудий. Он приготовился выслушать, какой он сукин сын и грязный негодяй, как он смеет даже произносить святое имя Кристофера Стоуна…
