Джилл Уилбер - Верный расчёт
Если верить друзьям, характер у нее был под стать волосам, но сама Ингрид считала, что это преувеличение. Да, возможно, она чересчур темпераментна, но совсем не так вспыльчива, как большинство рыжих. Будь так, она прямо спросила бы, что здесь понадобилось Ральфу Диксу.
Ральф редко пользовался своим титулом, но барону фон Бамбергу не имело никакого смысла слушать лекцию о произведениях искусства, среди которых он вырос. А тем более смотреть на нее с таким дерзким интересом. Ингрид чувствовала, что этот интерес вызывают не ее слова, а она сама.
Она переступила с ноги на ногу, и те заныли еще сильнее. Но теперь Ингрид не обратила на их жалобу никакого внимания. Она была занята борьбой со стихийными эмоциями, которые возбудило в ней внимание Ральфа.
Внезапно она ощутила биение собственного сердца. Воздух, температура которого в целях сохранности экспонатов регулировалась автоматически, показался жарким и душным. Она сопротивлялась желанию вытереть лоб, уверенная, что испарина — такая же фантазия, как и ее толкование взгляда Ральфа. Какого дьявола ему здесь понадобилось?
И тут один из туристов задал вопрос:
— Эта легенда распространяется только на членов княжеской фамилии?
Зачем она упомянула про легенду Оберхофа в присутствии Ральфа? Но отступать некуда. Ингрид откашлялась.
— Нет, не только. Легенда гласит, что все, кто служит фонду Оберхоф, обретут истинную любовь.
Казалось, эта история искренне заинтересовала Ральфа. Ингрид отвела глаза и посмотрела на другого мужчину — судя по всему, американца.
— Какова общая площадь имения? — спросил тот.
Уф, слава Богу… Ингрид с облегчением повернулась к задавшему вопрос, однако ощущение присутствия барона не ослабело. Она остро чувствовала запах его одеколона — свежий, с зеленой ноткой, чрезвычайно мужественный.
Это мне чудится, собравшись с мыслями, подумала Ингрид. Потолок высотой в девять метров, от стены до стены — еще дюжина… Какой тут может быть запах? Он обязан рассеяться.
И все же она ощущала древесный аромат, которого до появления Ральфа не было. Когда он вошел, распахнув большую двойную дверь, в помещение влетел порыв ветра из леса, окружавшего замок. Во всяком случае, так убеждала себя Ингрид. Но это не объясняло, почему его присутствие усиливало остроту всех ее чувств.
Она снова откашлялась.
— Замок был построен в тысяча восемьсот семьдесят девятом году. Имение, принадлежавшее Арнольду фон Хохбургу, первому графу Оберхофу, насчитывало восемьсот гектаров холмов, лесов и полей, сдававшихся мелким фермерам-арендаторам. Впоследствии площадь имения увеличилась до трех тысяч гектаров. В его состав вошел заповедник, где размножается лунный олень, являющийся символом Герольштейна. — Арнольд — прапрадед Ральфа, услужливо подсказал ей внутренний голос.
Задавший вопрос задумчиво кивнул, усваивая информацию. Затем подняла руку девочка-подросток.
— Как вы получили работу в замке?
Вопрос был из числа самых распространенных.
— Замок Оберхоф — это тот же большой город в миниатюре; здесь можно сделать карьеру в любой области — от земледелия и животноводства до науки и средств массовой информации. Сначала нужно определить область своих интересов, а затем узнать у местного управляющего, есть ли вакансии.
— Вы всегда хотели стать гидом? — Этот звучный баритон мог принадлежать только Ральфу Диксу.
Ингрид ответила, обращаясь ко всей группе и с досадой чувствуя, что в ее голосе прозвучала хрипловатая нотка:
— Я не гид. Просто при необходимости провожу экскурсии, как большинство служащих замка. Моя официальная должность — куратор здешнего музея. Я изучала изящные искусства в университете, специализировалась в охране памятников истории и культуры и во время учебы проходила практику в замке Оберхоф. Когда освободилось место хранителя, я подала заявление и была принята.
— Вот оно что… — протянул Ральф.
На этот раз Ингрид встретила его взгляд, почувствовав, что началась непонятная игра в кошки-мышки. Но зачем? И с какой стати ей определили роль мышки? Она решила, что лучшая защита — это нападение.
— Вам что-то непонятно, барон фон Бамберг?
Как и было рассчитано, этот титул произвел на туристов сильное впечатление. Они зашушукались, повернулись и с любопытством посмотрели на Ральфа. Его лицо потемнело, как небо перед грозой. Но Ингрид не унималась.
— Леди и джентльмены, раз уж нам представилась редкая возможность видеть барона, может быть, вы захотите задать ему вопросы? Ваша светлость, я уверена, что вы с удовольствием на них ответите, не правда ли?
Тем хуже для тебя, подумала она, увидев убийственный взгляд Дикса. Если ты хотел сохранить инкогнито, незачем было присоединяться к группе и выбивать меня из колеи. Почему это оказалось так легко? Но теперь они поменялись местами: Ральфу пришлось занять оборону.
— С удовольствием, — ответил барон, но грозное выражение лица противоречило непринужденному тону. Ну, погоди! — красноречиво говорил взгляд, который он бросил на Ингрид.
Она с трудом сглотнула. Что заставило ее бросить вызов этому человеку? Если во время экскурсии рядом оказывался кто-нибудь из членов правящей семьи, она уважала его право на инкогнито и обращалась к нему только тогда, когда становилось ясно, что он сам хочет этого. Какого дьявола ей понадобилось защищаться?
Но у членов группы таких сомнений не было. Время экскурсии закончилось, а они все еще осаждали Ральфа вопросами. Пара туристов помоложе попросила его расписаться на путеводителе. Интересно, как он подписался — Ральф Дикс, экс-чемпион мира по академической гребле, или барон фон Бамберг? Ингрид хотелось уйти, но это было бы нечестно. Она уже чувствовала угрызения совести за то, что направила на него луч прожектора. Как бы Ингрид ни относилась к этому человеку, у нее не было права подвергать его такому испытанию. Когда туристы уйдут, нужно будет извиниться перед Ральфом.
— Не следует злоупотреблять временем барона фон Бамберга. У восточных ворот вас ждет автобус. Поблагодарим хозяина за внимание, которое он нам уделил.
Учитывая великолепную акустику зала, эхо вызванных этой речью аплодисментов звучало несколько минут. Барон улыбнулся, сделал приветственный жест, повернулся и пошел к двери. Проходя мимо Ингрид, он вполголоса сказал:
— Как только закончите, явитесь с отчетом в кабинет главного хранителя.
После того что она сделала, ничего иного ждать не приходилось. И все же Ингрид с трудом сохранила самообладание. Ральф был членом совета директоров благотворительного фонда Оберхоф. Хотя он никогда не присутствовал на заседаниях, однако формально оставался ее начальником.
