Салли Лэннинг - Никаких обязательств
Та немедленно оказалась рядом. Синее форменное платье с белым фартуком и впрямь полностью скрывало фигуру, но, как снова с удивлением отметил Саймон, ничто не могло скрыть горделивой осанки молодой женщины. Невысокая — даже на каблуках едва ли выше его плеча — она двигалась с грацией и достоинством титулованной дамы, наследницы аристократического рода. Вот занятно. А ведь поначалу он счел ее безнадежной дурнушкой, лишенной и капли женской привлекательности.
— Салат, — хриплым голосом объявил Джим Кортни. — Я просил с соевым маслом. Вы принесли с оливковым!
— Простите, сэр. Я немедленно заменю его.
Но когда молодая женщина потянулась за тарелкой, Джим перехватил тонкое запястье.
— Это ваша работа. Вам платят за то, чтобы вы приносили то, что просят.
— Да, сэр, — терпеливо ответила официантка. — Если позволите, я исправляю свою ошибку.
На скулах ее проступили едва заметные розовые пятна, тело застыло в безмолвном сопротивлении. Но Джим и не подумал отпустить свою жертву. Сжав запястье молодой женщины сильнее, он заглянул ей в лицо и осклабился.
— Зачем вы носите эти уродские очки? В них на вас ни один нормальный мужчина и смотреть не захочет.
— Пожалуйста, отпустите мою руку.
На этот раз она не добавила «сэр». Не успев подумать, что делает, Саймон приподнялся. В голосе его зазвучала сталь:
— Джим, ты слышал даму. Отпусти ее. Живо!
К столику уже спешил почуявший неладное метрдотель.
— Да я же просто шучу. — Кортни с подчеркнутой медлительностью освободил тонкое запястье, умудрившись при этом погладить молодую женщину по руке.
Официантка, забрав тарелку, бросилась в кухню. На своего спасителя она даже не взглянула.
— Меня твои шутки не смешат, — отрезал Саймон. — И по-моему, всех остальных тоже. Включая и ее саму.
— Ее? Ради всего святого, она же обычная официантка. Этим девицам только и надо, чтобы за ними малость приударили!
В чем Саймон был абсолютно уверен, так это в том, что официантка в подобных очках отнюдь не жаждет, чтобы за ней «малость приударяли». Такую оправу подберет только женщина, совершенно равнодушная к собственной внешности — или, напротив, желающая сознательно обезобразить себя.
Метрдотель тем временем принес Кортни новую порцию салата.
— Прошу вас, сэр, если вам что-нибудь не понравится, дайте знать мне лично, — попросил он.
— Крошка струсила, да? — ухмыльнулся Джим.
— Прошу прощения, сэр?
— Вы меня поняли, — хмыкнул Джим. — Ладно, теперь все в порядке.
И, отвернувшись от метрдотеля, он принялся рассказывать старый и не слишком приличный анекдот про ирландца, шотландца и англичанина.
Ко времени перемены блюд около их столика вновь появилась та же официантка. Значок у нее на груди сообщал, что ее зовут Дженифер. Красивое имя.
Когда молодая женщина протянула руку за очередной тарелкой, Саймон заметил у нее на запястье красное пятно — след пальцев Джима. В груди актера вспыхнул совершенно несообразный обстоятельствам гнев.
Потому ли, что он всегда терпеть не мог, когда обижают слабых? Или дело было не только в чувстве справедливости?.. Однако ему хватило ума промолчать: официантка явно давала понять, что не питает к нему ни малейшей благодарности за вмешательство.
— Выпьешь чего-нибудь? — спросил Крис перед десертом.
— Нет, спасибо. Трудный был день. Хочется пораньше лечь.
Он не кривил душой: день выдался и впрямь напряженный. С утра обычная работа, только в ускоренном темпе, чтобы уложиться со всей текучкой до отъезда. Потом перелет, дорога к отелю, открытие фестиваля. Да и, помимо всего прочего, Саймон вообще не привык много пить. Нет, принципиальным трезвенником он не был, но, наглядевшись в детстве на глубины падения, до которых может довести человека выпивка, сделал для себя соответствующие выводы.
Они с Крисом еще немного поговорили о современных оформительских стилях, и тут Саймон снова увидел Дженифер. Она ловко опустила на край стола поднос с всевозможными десертами и принялась раздавать их по назначению. Саймон вновь невольно залюбовался — до того четко, быстро и красиво она это делала. Каждое движение ее отличалось отточенной, выверенной грацией балерины. Поразительно, что даже в таком нехитром на первый взгляд деле, как раздача тарелок, можно добиться подобного мастерства!
Джим заказал двойную порцию виски, кофе и взбитые сливки. Когда молодая женщина наклонилась, чтобы поставить заказ на стол, наглец нарочно потянулся навстречу и грубо провел пятерней по ее груди.
— Ага! Так под этими тряпками тебе все-таки есть чем похвастаться?
В глазах официантки вспыхнул гнев — яростный и жгучий. Однако вспышка угасла так быстро, что Саймон усомнился, не померещилось ли ему. А в следующую минуту вазочка со сливками в руках Дженифер дрогнула и опрокинулась. По розовой рубашке Кортни растеклось жирное белое пятно.
— Ах, какая же я неловкая! Сейчас принесу вам салфетку.
Да она же нарочно! Внезапное озарение привело Саймона в восторг. Вот это женщина!
Похоже, Джим тоже понял, что это не случайная оплошность. Багровея от ярости, он вскочил. Саймон встал вслед за ним.
— Джим, — негромко, но веско произнес он, — ты знаешь, «Уайлд-блюз-банд» меня не интересует, очередная бездарная группа. Но запомни вот что: еще один скандал за этим столом — и в Дублине их ждет полный провал. Понял?
Наступила зловещая тишина. Каждый из сидящих вокруг знал, что эта группа — новое любимое детище Кортни, в которое он вложил уйму денег.
Несколько мгновений Джим пытался испепелить неожиданного противника злобным взглядом, но потом сдался и, прорычав нечленораздельное ругательство, опустился на место.
Однако не он один метал на Саймона гневные взоры. Вторым, не менее убийственным, наградила непрошеного заступника Дженифер.
Не нужна мне твоя помощь, яснее ясного говорил ее взгляд. Взяв с сервировочного столика хрустящую накрахмаленную салфетку, она уже спешила к пострадавшему.
— Отель, разумеется, позаботится отчистить пятно, сэр.
И невозмутимо, как будто ничего не произошло, продолжила раздавать десерт.
Похоже, бесформенная и очкастая дурнушка официанточка все же могла похвастаться несколькими весьма существенными достоинствами. Например, находчивостью и самообладанием. Что ж, очко в ее пользу. Саймон одним глотком допил кофе и поднялся.
— Всем доброй ночи. До завтра.
Какого дьявола он тратит силы и время на защиту совершенно незнакомой девицы, которая мало того, что может сама за себя постоять, но еще и недвусмысленно дает понять, что помощь ей не требуется? Остынь, Саймон, посоветовал он себе. Ложись-ка лучше спать.
