Марго Эрли - Чего не сделаешь ради любви
Мэри Энн попробовала возразить кузине, вооружась здоровым скептицизмом:
— Положим, даже если такие штуки и помогают — но где их взять?
— У матери Пола, — не задумываясь ответила Камерон. — Она акушерка — принимает роды на дому.
Пол заменял Камерон бойфренда и по статусу скорее был ближе к собаке, которую тоже держала Камерон. Пол Курье был ее другом детства, категорически не приемлющим никаких обязательств — хотя Мэри Энн и отмечала, что он темноволосый мужчина с карими глазами! Поскольку Камерон находила изъяны в каждом встречном мужчине, она и Пол договорились создавать на людях впечатление, что они — любовники. Тогда Камерон не придется отбрыкиваться от мужчин, никогда не посещающих психотерапевта, которого Пол, кстати сказать, тоже не посещал. А Полу не придется прятаться от женщин, стремящихся выйти за него замуж и нарожать ему детей.
Мэри Энн никогда не понимала смысла этой договоренности, тем более что Полу, который по выходным выступал на вечеринках, играя на гитаре и распевая баллады, приводившие в состояние любовного томления каждую услышавшую его женщину, очень даже нравилось, что в него влюбляются. Однажды Мэри Энн спросила кузину:
— Ты к нему что — совсем равнодушна?
— Я равнодушна ко всем мужчинам, — ответила Камерон, — кроме Бога.
Она говорила об очень личном. По мнению Мэри Энн, мужчина, которого подразумевала Камерон, ни в малейшей степени не был божеством. И мысли в его голове определенно не были в том идеальном порядке, на который рассчитывала Камерон.
— Значит, мать Пола готовит приворотное зелье? — уточнила Мэри Энн.
— Да! Разве ты забыла? По радио как-то еще передавали интервью с ней.
Мэри Энн не помнила такого интервью. Она ответила:
— Нет. — Но имела в виду не то, что не помнит, а то, что не готова испробовать на себе подобную глупость.
Камерон пожала плечами:
— Решать тебе, конечно. По-моему, быть одной совершенно нормально, но ты — другое дело. И тебе этот парень уже давно нравится, хотя с ним ты наверняка была бы несчастна.
Последнее замечание Мэри Энн решительно отвергла. Она знала, что Камерон не находила в Джонатане Хейле ничего особенного, но ее возмущало предположение Камерон, что в нем есть скрытая червоточина.
Сейчас Мэри Энн только покачала головой:
— Мне нужно работать.
Камерон встала и закинула за спину свои длинные волосы.
— Пойду на шахту. Если зайдешь на радио, передай от меня привет ему.
— Я не разговариваю с этим типом без крайней нужды.
Когда Камерон ушла, Мэри Энн заперлась в своем кабинете и попыталась сосредоточиться на заметке о праздничном чаепитии по поводу сбора урожая. Текст необходимо было отредактировать да еще до десяти доделать светскую хронику. Должность девушки называлась помощник главного редактора, и на практике это означало, что она занималась всем понемногу. Мэри Энн вела разделы науки и искусства, а также освещала последние новости и события.
Итак: «Барбара Роллинз, президент общества Престола Храма Святого Луки, собственноручно приготовила большой бисквитный торт…»
Но праздничное чаепитие никак не могло затмить катастрофу, которой являлась помолвка Джонатана Хейла. Джонатан всегда был неизменно вежлив с Мэри Энн, но решительно не замечал ее как женщину. Это могло иметь только одно объяснение — его сердце занято. Так и оказалось.
Может, Камерон права? Стоит взять и попробовать последнее отчаянное средство — пока еще не поздно. Но любовное снадобье не подействует! Мэри Энн вспомнила то интервью с Кларой Курье, хотя Камерон и ошиблась насчет темы. Тема была — «Поставщики натуральных сельскохозяйственных продуктов». Мэри Энн слышала, как Джонатан Хейл ответил решительным возражением на вопрос Грэхема Корбета, несносного ведущего ток-шоу на логанском радио, который верил, что именно он прославил Логан в Западной Вирджинии. Джонатан сказал тогда:
— Она не заговаривала о приворотном зелье, а я не спрашивал.
Приворотное зелье — что за бредовая идея! Мэри Энн поймала себя на мысли, что ищет предлог, чтобы заглянуть на радио. Они на самом деле помолвлены? Может быть, это только пустые слухи? Она еще минуту раздумывала, потом встала с кресла, надела серый пиджак, повесила на плечо сумочку на длинном ремешке. Торопливо проходя мимо кабинета главного редактора, она приветственно взмахнула рукой, радуясь, что он как раз в этот момент говорит по телефону и не может спросить ее, куда это она отправилась. Не нужно придумывать митинг общества «Дочери американской революции…».
Она сбежала вниз по ступенькам кирпичного здания и вышла на улицу. В воздухе чувствовалось приближение осени, пахло увяданием, дул резкий ветер. Ушла летняя жара, от которой липнут к голове волосы…
Мэри Энн подошла к бордюру, посмотрела направо — налево, пропустила одиночный грузовик и перебежала Главную улицу перед несущимся на нее потоком машин. Миновала автомат с содовой и вошла в кирпичное здание старой постройки, Посольский дом, где и размещалось муниципальное радио.
«Только бы это оказалось неправдой», — думала Мэри Энн. Может быть, информация, услышанная Камерон, вовсе не соответствует действительности?
Когда Мэри Энн подошла к стеклянной двери радиостанции, какой-то мужчина распахнул ее перед ней изнутри.
Мэри Энн испытала острый приступ неприязни, который, как она надеялась, не отразился на лице.
Этот молодой человек был ростом шесть футов, а его каштановые с золотистыми проблесками волосы волной поднимались надо лбом и спускались ниже воротничка. Люди часто принимали его за актера Джона Корбета, но Грэхем Корбет даже не приходился ему родственником. Д-р Г. Корбет. Доктор философии, не медицины. Мэри Энн знала, что он два раза в неделю консультирует клиентов, но считала, что приставка «д-р» перед фамилией — всего лишь дань склонности порисоваться. Если бы он узнал, что Камерон именует его божеством, он воздвиг бы храм в свою честь.
— О! — сказал он. — К нам явилась дама, чья задница просто создана для радио.
Мэри Энн, помедлив, улыбнулась ему ядовито-сладкой улыбкой.
— А мне казалось, что самая выдающаяся задница на радио — это вы.
— Мой ангел, — проворковал он, — так как идут дела у нашего бывшего редактора модных журналов и нынешнего кусачего комментатора местных демонстраций мод?
— Я жду не дождусь, когда кто-нибудь напишет вашу скандальную биографию, — парировала она.
Ответу не хватало остроты ее предыдущей реплики. Мэри Энн слишком хорошо знала, что с Грэхемом Корбетом лучше не затевать разговоров. Как она могла забыть, что передача у него именно сегодня, а он, пунктуальный, как «ролекс», обычно является за полчаса до начала. Не дожидаясь ответной реплики, она прошла мимо него в помещение студии. Сквозь стеклянное окно кабинки звукозаписи она увидела Джонатана, который брал интервью у шахтера, больного пневмокониозом и силикозом. Она еще вчера слышала, как Джонатан говорил об этом материале. Джонатан являлся директором радио, но Логан, пусть и главный город округа, был совсем небольшим, да Мэри Энн и представить не могла, чтобы Джонатан захотел совсем отказаться от репортерской работы.
