Сьюзен Мейер - Мейер - Городская девчонка и ковбой
Джип резко затормозил перед домом, который оказался намного меньше, чем его помнила Алексис.
- О Господи, что случилось с домом? - Алексис сама не заметила, что проговорила это вслух.
- Ничего с ним не случилось, - сердито отозвался Кэлеб. - Ваш дед требовал от нас поддерживать его в том виде, каким он был с самого начала. Если что-то и выглядит немножко не так, то только от старости, больше не из-за чего.
Молодая женщина осторожно вышла из машины.
- Я просто хотела сказать, что дом кажется очень маленьким.
Кэлеб повернулся и сердито взглянул на Алексис.
- Чего это" вы расхныкались?
- Вовсе я не расхныкалась. Я просто сказала, что дом кажется меньше, чем тот, каким я его помню.
Гнев прочертил глубокие складки на загорелом лице Кэлеба. Светлые волосы светились в последних лучах солнца.
Алексис несколько мгновений молча смотрела на мужчину. Она еще могла понять причину его подозрительности, но до нее никак не доходило, какого черта он вышел из себя. Насколько она поняла из его слов, он тоже унаследовал половину ранчо. Для наемного работника, ну, может, самого доверенного и уважаемого, но все-таки работника, это было очень даже неплохо.
Алексис глубоко вздохнула и подошла к Кэлебу, который доставал вещи из незакрытого багажника машины.
- Послушайте, - сказала она примирительно, я не совсем понимаю, с чего это вы так разозлились. Если вы рассчитывали получить все ранчо, а не половину, то я не собираюсь перед вами оправдываться. Так уж получилось, что моя доля нужна мне не меньше, чем ваша - вам. И если вы теряете половину денег, это не моя вина...
Он бросил ее роскошный чемодан из белой кожи на пыльную землю.
- Так вы что, думаете, все дело в этом? В деньгах?
Увидев, какая участь постигла ее прекрасный кожаный чемодан, Алексис помедлила, тщательно выбирая слова, прежде чем заговорить снова.
- Ну, вы, конечно же, не очень довольны, получив половину, когда рассчитывали на все. Теряя половину, вы теряете миллионы долларов.
- Знаете, леди, мне наплевать на ваши миллионы долларов, - произнес Кэлеб, бросая кожаную сумку рядом с чемоданом. - Единственное, что меня беспокоит, так это то, что вы обидели Ангуса.
У Алексис от удивления округлились глаза.
- Ангуса? Обидели? Я вижу, мистер Райт, вы не очень-то хорошо знаете моего деда. Насколько мне известно, он из тех, кто обижает, а не кого обижают.
- Ну, знаете, - прорычал Кэлеб, швыряя на землю еще одну сумку Алексис. Пока мы сюда ехали, я решил было, что ничего не поделаешь, надо дать вам шанс, но вы заставили меня передумать. - Он вытер ладони о брюки. - Несите сами ваш чертов багаж.
Алексис подняла чемодан и сумки и поплелась к дому, стараясь поспеть за Кэлебом.
- Послушайте, мне очень жаль, - робко пробормотала она, напуганная резкими манерами работника, - но вы встаньте на мое место. Мне было шесть лет, когда дед вышвырнул нас вон. С самого моего рождения он просто заставлял мою мать выйти замуж, чтобы у меня, таким образом, появился отец. - Алексис саркастически улыбнулась. - А когда мама сказала Ангусу, что выходит замуж за Гаррета Эллиота, он стал угрожать, что подаст документы на опекунство надо мной. Когда же она ответила, что будет биться с ним до последнего и он проиграет, дед выгнал ее из дома и заявил, что и знать ее больше не желает.
Они поднялись по ступеням. Кэлеб, ни слова не говоря, направился к двери, Алексис - за ним...
- Моя мать подождала какое-то время, думала, он успокоится, и пригласила его на свою свадьбу, но он не приехал. И больше мы его не видели. В первые годы она ему писала, но дед ни разу не ответил. И вот теперь, когда прошло восемнадцать лет, он вдруг присылает документы на половину своего ранчо, как будто этим что-то можно поправить. Мне кажется, ему захотелось оскорбить нас еще разок...
Кэлеб молниеносно повернулся и уставился на Алексис горящими глазами.
- Чего вы, к черту, себе понапридумывали?! -Его голос сорвался на крик. Все последние восемнадцать лет Ангус жил один как перст, без семьи. И молча страдал, изо дня в день. Если он даже и решил что-то тут сделать, так это только для того, чтобы собрать всех вместе, а не оскорбить. - Не давая Алексис вставить хоть слово, он, уже спокойнее, продолжал:
- И не слишком обольщайтесь насчет дарственной. Во-первых, я вычитал кое-что интересное в вашем документе. Там говорится, что вы должны прожить здесь год, прежде чем вступите в права. По правде говоря, мне что-то не верится, чтобы вы продержались здесь целый год.
Кэлеб на мгновение умолк, многозначительно окинув взглядом ее туфли на высоких каблуках, мини-юбку и белую шелковую блузку, прилипшую к спине из-за жары.
- А во-вторых, когда Ангус приедет, то ему стоит лишь разок поговорить с вами, как он, я думаю, пожалеет о том, что сделал, и возьмет обратно свое предложение.
С этими словами Кэлеб отвернулся и сунул ключ в замочную скважину.
Чувствуя себя словно ребенок, получивший нагоняй, Алексис с трудом перехватила вещи, зажав их подмышками. Конечно, такому человеку, как Кэлеб Райт, работнику, получившему более чем щедрое вознаграждение за свой многолетний тяжелый труд, несложно увидеть в Ангусе что-то хорошее. В глубине души она даже готова была признать, что дед, может быть, в самом деле пытается собрать снова вокруг себя свою семью. И все-таки, если бы не крайняя необходимость каким-то образом уговорить мать уйти от мужа, с которым та несчастлива, она плевала бы с высокой колокольни на Ангусов план. Вовсе не потому, что Алексис и ее мать не понимали, что к чему, и даже не потому, что Ангус почти двадцать лет не хотел о них слышать. Но он не приехал навестить и даже не позвонил, когда Алексис и ее мать чуть не погибли в автокатастрофе по пути в Филадельфию, к Гаррету Эллиоту! Этого уже довольно, чтобы понять: Ангусу было безразлично, живы они или мертвы. Они были сами по себе. Их выгнали, даже не выслушав. И чтобы унять эту боль восемнадцать лет спустя, ранчо недостаточно, не хватит и двадцати таких ранчо.
Дверь распахнулась, и Алексис раскрыла рот от удивления. Уставленный дубовой мебелью прекрасный холл, который она хранила в своей памяти, выглядел запущенным до крайности. По одному-единственному взгляду можно было понять, что и все остальное в этом, некогда великолепном, царстве натурального дерева, громадных окон и сияющих люстр, находится далеко не в лучшем состоянии.
И все-таки, подумала Алексис, озираясь вокруг, все осталось, как было, и ничего не изменилось, не считая толстого слоя пыли, старости и ветхости.
Ее охватило такое чувство, будто стоит только закрыть глаза - и ей снова будет шесть лет...
