Виктория Лайт - Не учи меня любить
Она кивнула и поставила локти на стол, упираясь подбородком в сжатые кулачки. Сердце Алекса тревожно сжалось. Отблеск свечи творил с лицом Мэй нечто странное. Глаза казались не злыми, а нежными и по-детски беспомощными. Суровая надменная дама растворялась в воздухе, а вместо нее появлялась очаровательная девушка, хрупкая и уязвимая…
Хотя, конечно, виновата в этом была исключительно свеча. Да и дух рыцаря несомненно постарался заморочить Алексу голову. Чудесные вещи — полумрак и необычная обстановка. Способны из любой дурнушки сотворить королеву. Алекс неоднократно убеждался в этом в своих странствиях. И пусть Мэй Делано — талантливый психолог и с успехом дурит провинциальных домохозяек, в вопросах любви и обольщения он обыграет ее по всем статьям.
Алекс совсем забыл о том, что как раз обольщать Мэй он и не собирался. Воспоминания о первой неудачной попытке начисто изгладились из его памяти. Он смотрел на красивую женщину, такую загадочную, чья холодность только сильнее разжигала его интерес, и его кровь быстрее бежала по жилам…
7
— Скажите, Мэй, как у вас возникла идея организовать свой центр?
Алекс оставил официальный тон. Пусть Мэй расслабится, решит, что она в безопасности. Для таких целей дружеская атмосфера незаменима, Алекс уже неоднократно использовал ее чудесное воздействие на женщину. Голосом, интонациями, вопросами мужчина ясно дает понять, что испытывает лишь профессиональный интерес, уважает ее как личность, не считает ее легкой добычей, не собирается тащить ее в постель, ну и так далее, что там полагается. На женщин вроде Мэй Делано действует безотказно.
— Я психолог и хочу помогать людям, — просто сказала Мэй.
Алекс чуть поморщился. Фу, как шаблонно и приторно. Оставьте эту версию для дамского журнала.
— Но почему именно собственный центр? — настаивал он. — Куда проще было бы устроиться на работу в какую-нибудь консультацию.
— Не люблю никому подчиняться. — Она пожала плечами.
Ага, обрадовался Алекс, это уже больше похоже на правду. Жажда власти и необузданное самолюбие — вот основные мотивы для Мэй Делано, женщины, которая думает, что знает, как изменить мир. Надо признать, самой красивой женщины из всех, что переоценивают свои силы…
— То есть вам кажется, что вы бы не сумели наладить отношения с коллегами и руководством? — поддел он ее.
— Очень может быть, — спокойно кивнула она. — В своем центре я делаю то, что считаю нужным. Работая на других, я была бы вынуждена заниматься ерундой.
А разбивать чужие семьи — полезное и правильное дело, усмехнулся он про себя. У крошки Мэй интересное представление о жизни.
Крошка Мэй. Странно, что он назвал ее именно так. Крошками обычно называют милых девочек, нежных и восторженных. Мэй Делано это описание совсем не подходило, но… Черт, что с ним творится? Алекс заставил себя сосредоточиться. Он думает совсем не о том!
— Да и денег я так заработаю гораздо больше, — продолжила Мэй с неожиданно веселой улыбкой.
Алекс увидел очаровательные ямочки на ее щеках и на секунду потерял нить разговора. Но постепенно возмутительный смысл ее заявления дошел до него.
— Вас интересуют только деньги, — с излишней резкостью сказал он.
— Не только. — Мэй посерьезнела. — Все относятся к моим курсам по-разному. Для кого-то это развлечение, а для кого-то откровение, меняющее всю жизнь. Я никогда не могу предугадать результат. Каждый находит в моих словах что-то для себя.
Очередная спасительница рода человеческого, съехидничал про себя Алекс. До десяти лет играла с куклами, после двадцати пяти перешла на людей. Было бы забавно послушать, о чем она рассказывает гэлгемским домохозяйкам…
— А вы хоть отдаете себе отчет, что ваши курсы способны испортить человеку жизнь? — усмехнулся он.
Пусть немного позлится.
— Я о таких случаях не знаю, — последовал спокойный ответ. Если она и злилась, заметить это было невозможно.
— Но они есть, — упорствовал Алекс.
Здравый смысл твердил ему, что не стоит выходить за рамки обычного интервью и ввязываться в дискуссию. Его цель — не образумить Мэй Делано, а понять, что она собой представляет. Но ее непробиваемая самоуверенность действовала на него как красная тряпка на быка.
— Женщины вряд ли бы приходили в мой центр снова и снова, если бы чувствовали себя там несчастными, — справедливо заметила Мэй, которая в отличие от Алекса прекрасно владела собой.
— Зато после ваших курсов они приходят домой и делают несчастными своих мужей, — парировал Алекс.
Мэй искренне рассмеялась, словно он удачно пошутил. Алекс рассвирепел, и лишь появление дядюшки Питера с подносом спасло Мэй от его праведного гнева. Умопомрачительный аромат мяса мигом успокоил его.
Зачем мне нервничать? — спрашивал себя Алекс, пробуя божественную еду. Мэй Делано может думать о себе все, что угодно. Правильнее будет не спорить, а соглашаться с ней во всем. Посмотрим, как далеко она сможет зайти в своей откровенности…
Острая пища пробуждала жажду, и Алекс подлил вина в бокал Мэй. И не такие языки развязывались от напитков, которые подает дядюшка Питер в своем погребке.
— Пожалуй, я немного погорячился, — добродушно признал Алекс. — Вам виднее, что нужно женщине для счастья.
— Естественно, — кивнула Мэй, воздавая должное великолепному мясу и вину. — Я помогаю многим найти себя и не бояться откровенно заявлять о своих желаниях.
— О, это великолепно, — пробормотал Алекс, надеясь, что это прозвучало не очень фальшиво.
— Вы даже не представляете себе, Алекс, сколько женщин не доверяют себе! — воскликнула Мэй с воодушевлением. — Они готовы забыть о своих желаниях и чувствах ради сомнительного удовольствия быть рядом с мужчиной и во всем угождать ему. И их все время терзает ощущение неполноценности, неудовлетворенности. Я раскрываю им глаза. Учу, что отказываться от себя нельзя. И что глупая возня с мужчинами, которую называют любовью, не стоит свеч…
— Глупая возня? — фыркнул Алекс.
Вот и источник зла. Мэй Делано, холодная, неудовлетворенная неврастеничка, ненавидит мужчин лютой ненавистью за то, что ни один из них не обратил на нее внимания. Но почему? Неужели ни у одного не возникло желания поцеловать эти капризные губы, зарыться лицом в эти пышные волосы? Алекс попытался представить себе лицо Мэй, искаженное страстью, и его тело немедленно поддержало игру. Темные глаза Мэй, глубокие, манящие, словно звали его куда-то, обещали…
Нет, ничего они не обещали. Апекс незаметно ущипнул себя и стал слушать, что говорит Мэй.
