Лина Мерканто - Образец женской логики
— Значит, сегодня я ночую у Цецы, — лукаво произнесла Виолетта.
Рикардо улыбнулся, иронически прищурив глаза.
— Не дури. Здесь полно комнат. Если хочешь, я запру тебя.
— Только ключ не забудь выбросить в окно, причем лучше куда-нибудь подальше.
— Вы опять! — Цеца скорчила недовольную гримаску. — С вами просто невозможно в одной комнате находиться. Неси свою карту, Рикардо, покажу тебе дорогу и пойду. А то я просто за себя не ручаюсь.
Рикардо пошел искать карту. Девушки остались на кухне одни. Цеца принялась мыть посуду. Виолетта убирала со стола оставшуюся еду. Обе молчали, думая каждая о своем.
— Ты решила перебраться сюда? — прервала паузу Цеца.
— А что мне еще остается делать? — задумчиво произнесла Виолетта. — Я люблю его.
— Ну, этого ты могла и не говорить. И так видно.
— Ты сердишься?
— Нет, конечно. Опасаюсь за тебя немного. Что будет, если все вдруг кончится?
Виолетта испуганно посмотрела на нее.
— Почему ты так говоришь?
— Не знаю. Так подумалось вдруг. Он совсем из другой жизни. Приехал сюда поработать, а заодно и поразвлечься. Ты очень красивая. Позабавится с тобой и уедет обратно к своим светским львицам.
Слезы навернулись на глаза Виолетты.
— А ты, оказывается, можешь быть жестокой. Зачем ты так?
— Это не я жестока, а жизнь. Ты еще слишком мало знаешь о ней.
— Когда это ты успела так много узнать о жизни? — возмущенно вскричала Виолетта. — Ты просто завидуешь мне!
— Есть немножко, — призналась Цеца. — Но дело не в этом. Я всего лишь хотела предостеречь тебя.
— Оставь свои предостережения при себе. Я сама могу о себе позаботиться!
— Ну вот, приехали. А я-то думала, что мы друзья.
Виолетте стало стыдно.
— Прости. Просто ты ударила по самому больному месту.
— Это ты меня прости. Не надо было мне вмешиваться.
Рикардо вошел с картой и расстелил ее на столе. Цеца вооружилась карандашом и склонилась над картой.
— Вот, смотри. Мы находимся здесь. Выезжаешь на это шоссе, минуешь Золотые Пески, потом через Кранево на Албену. Но туда заезжать не надо. Берешь левее. Там будет хороший ориентир — ресторан «Бултрак», на горе справа. Проедешь поворот на Добрич, потом Балчик, Божурец, а там до Калиакрии всего километров двадцать, не больше. Следи за указателями. Будет написано: «Нос Калиакра». «Нос» значит мыс. Виолетта тебе поможет разобраться.
— Будешь моим штурманом?
— Да, капитан, — с деланной бодростью отозвалась Виолетта.
— А я, если не возражаешь, воспользуюсь вашим отсутствием и приведу дом в порядок завтра.
— Договорились, Цеца. Завтра все будет в полном твоем распоряжении. Ключи у тебя есть.
Когда Цеца ушла, Рикардо подошел к Виолетте и положил руку ей на плечо.
— Что случилось?
— Ничего особенного. А почему ты спрашиваешь?
— Ты изменилась. Сидишь как в воду опущенная, и глаза на мокром месте. Вот я и хочу узнать, что произошло.
Виолетта спрятала лицо в ладони.
— Цеца считает, что ты бросишь меня, как только вернешься в Италию.
Рикардо присел рядом, взял ее за подбородок и повернул к себе.
— И забуду эти фиалковые глаза? Если ты веришь в это, ты такая же дурочка, как и твоя Цеца. Впрочем, она хорошо к тебе относится, и* это извиняет ее.
Виолетта прислонилась головой к его плечу.
— Я, наверное, действительно дура. Я так счастлива, что мне немного страшно.
— Слушай, Виола, ты напоминаешь мне бедную Эльзу, помнишь, у братьев Гримм. Она накануне собственной свадьбы спустилась в погреб за вином и увидела топор, вонзенный в притолоку. Села на пол и ревет в три ручья. Отец и жених прибежали, ничего понять не могут. А она им, мол, выйду я замуж, родится у нас сынок, такой красивый, умный, подрастет, пойдет в погреб за вином. Топор упадет и убьет его. У-у-у, какое горе!
Виолетта не смогла сдержать улыбки. На душе снова стало легко.
— Погоди-ка, как ты назвал меня только что?
— Бедная Эльза.
— Нет, ты сказал «Виола».
— Да, а что?
— Так называла меня моя мама.
— Лучшего имени она придумать не могла. У тебя глаза, как лесные фиалки, а фигура похожа на скрипку [1]. Сам маэстро Паганини позавидовал бы такой.
Он подхватил ее под мышки, приподнял, поставил перед собой и провел руками по ее телу. Пальцы почти сомкнулись на ее талии.
— Виола, — медленно проговорил он. — Можно, я буду называть тебя так?
— Тебе можно. — Она провела язычком по вдруг пересохшим губам. Его руки обжигали ее сквозь тонкую ткань рубашки.
Рикардо помедлил, потом убрал руки.
— Собирайся, пойдем купаться. Я прокачу тебя на гидроцикле, а если повезет, и на акваплане. Только быстро, а то я снова затащу тебя наверх, и мы сегодня из дома уже не выйдем.
10
Девушек Станчо разыскал довольно быстро. Их привезли в квартиру Атанаса, и теперь они пугливо жались друг к другу на большом плюшевом диване. Атанас стоял перед ними, широко расставив ноги, и с высоты своего роста внимательно всматривался в их перепуганные лица, пытаясь прочесть на них что-нибудь, кроме смятения и страха.
— Что вы так зажались? — спросил он грубо. — Что я вас пытать буду, что ли? Хотя, может, и стоило бы.
Девушки уставились на него, как загипнотизированные.
— У меня есть один вопрос, иначе стал бы я на вас, шлюх, время тратить. Когда вы возвращались со Станчо в Варну, с вами был кто-то еще?
Молчание.
— Да или нет? — угрожающе прорычал Атанас.
Девушки быстро переглянулись.
— Конечно, — с деланным равнодушием сказала Стефа. — А разве ты не в курсе?
— Знал бы, не спрашивал. Кто?
— Молодая девушка. Мы ее не разглядели в темноте. Она сказала, что ты велел ей ехать с нами. А потом ты вышел и крикнул Станчо, чтобы он забрал нас всех.
Атанас заскрипел зубами.
— Куда она пошла?
— Понятия не имею. — Стефа повела своими красивыми плечами. — Растворилась в темноте и все. Она вообще всю дорогу молчала и даже не попрощалась. Не очень вежливо, между прочим. Хотя, какое мне до всего этого дело.
Она принялась разглядывать свои длинные ногти как ни в чем не бывало.
— А вы что скажете? — обратился Атанас к остальным.
— Это все.
— Стефа правду сказала.
— Тогда почему же вы так перепугались?
— А чего ты ожидал? — Стефа совсем уже справилась с собой. — Затащили нас в машину, привезли неизвестно куда, ничего не объяснили.
Да, похоже тут глухо, подумал Атанас. Придется копать в другом месте.
— Все. Убирайтесь.
— То есть как это убирайтесь? — возразила было Стефа. — Вы привезли нас сюда насильно, так должны отвезти обратно.
