Алекс Вуд - Бриллианты твоих глаз
— Берти — наивный дурачок, — резко засмеялся Джеймс. — Он верит в привидения и древние легенды не меньше бабушки, хотя и усиленно скрывает это. Помните его поведение во время спиритического сеанса?
Мэгги кивнула головой. Берти действительно странно вел себя тогда, но уж на наивного дурачка ни в коем случае не походил.
— Мне кажется, вы к нему несправедливы, — тихо произнесла она.
— Неужели? Он бы очень обрадовался, если бы слышал, как вы его защищаете. Но этот ваш милый Бертрам, между прочим...
— Он не мой милый Бертрам, — запротестовала Мэгги, но Джеймс не дал ей возможности оправдаться.
— А я утверждаю, что ваш милый Бертрам лишил вас сегодня настоящего удовольствия.
— Когда? — Мэгги была искренне изумлена.
— Помните наш спор за обедом?
— Да.
— Я хотел сделать вам сюрприз, а Берти недвусмысленно запретил мне делать это. — В голосе Джеймса звучала неприкрытая досада.
— Правда? — ахнула Мэгги и шагнула ближе к Джеймсу.
Ее глаза ярко блестели, щеки разрумянились. Джеймс немного сбился с мысли, когда увидел девушку рядом, почувствовал тонкий запах ее духов.
Интересно, сознает ли она, насколько хороша, невольно подумал он.
Мэгги сознавала. И участившееся дыхание, и заинтересованный взгляд — все это было сделано абсолютно умышленно.
— Какой сюрприз? — сорвалось с ее губ. Вполне объяснимое любопытство молодой девушки.
Джеймс глубоко вздохнул. Возможно, он чувствовал себя не вправе переступить через запрет старшего брата... Но интерес в глазах Мэгги пересилил все.
— Я расскажу вам, присядем.
Он подвел девушку к низкому дивану и усадил рядом с собой. Мэгги на мгновение почувствовала, что теряет ориентацию в пространстве. Бедро Джеймса касалось ее ноги, и это отнюдь не способствовало ясности мысли.
— Наша семья, как вы уже поняли, очень состоятельна. В основном это заслуга Берти и нашего отца, но кое-что досталось нам от предков. В том числе и самое главное сокровище — бриллианты Кента.
Мэгги затаила дыхание. Близость Джеймса Аркрофта сразу потеряла значение. Она взяла след.
— Кента? — Мэгги заставила себя удивиться, хотя могла бы рассказать Джеймсу историю его предка до мельчайших подробностей.
— Джеймс Кент, мой тезка, чей портрет висит в гостиной и чей дух так напугал вас вчера, привез из своих странствий древний клад, прекрасные бриллианты. Он ловко спрятал их, но мой дед Эдуард сумел найти сокровище, расшифровав дневник слуги графа. Вот и вся история вкратце. С алмазами Кента я и сравнил ваши глаза и хотел, чтобы вы сами убедились в справедливости моих слов. Но Берти не позволил...
— Почему? — наивно пролепетала Мэгги, хотя в душе она была готова разорвать графа Кентского на части.
— Потому что он уверен, что алмазы прокляты, — резко ответил Джеймс.
Мэгги затаила дыхание. Какую историю она услышит сейчас?
— Алмазы достались Перигрину Кенту, как я полагаю, не совсем честным путем, — неохотно начал Джеймс, и Мэгги вспомнила, что он терпеть не может, когда его сравнивают с его благородным предком. — Араб, слуга Кента, считал, что на них лежит проклятие, и все подробно описал в своем дневнике. Правда, это было сделано иносказательно, но все же произвело впечатление на нашего деда, который нашел и дневник, и камни. Бедняга Эдуард и раньше не отличался крепким здоровьем, а после столь значительной находки тронулся умом... Берти, как граф Кентский, владеет и алмазами, и дневником, он уверен, что проклятие есть, что именно оно поразило деда. Поэтому он стережет камни как зеницу ока и никого к ним не подпускает...
Нотка раздражения явственно прозвучала в голосе Джеймса, и девушка невольно задумалась. Уж не из-за владения ли драгоценным наследством ссорятся братья?
— Но что же говорит Дж... дневник о камнях? — Имя араба чуть не сорвалось с губ девушки, но она вовремя прикусила язык. Верного слугу по имени еще никто не называл в ее присутствии...
— Всю красоту звезд и неба
Неравнодушный увидит
В этих осколках солнца.
Горе лишь слабому духом:
Алчность охватит сердце,
Разум смутится темный,
Страстью охваченный пылкой.
Монотонный голос Джеймса поражал своей проникновенностью. Мэгги поежилась. Мадам Ламож ничего не говорила ей о проклятии... Может быть, она просто не знала?
— Берти уверен, что алмазы приносят несчастье, и лишает нас возможности наслаждаться их красотой! — завершил Джеймс свой рассказ. Девушка видела, что, несмотря на равнодушный тон, его глубоко волновала эта тема.
— Неужели они так дороги вам? — тихо спросила она.
— Да, ибо они самое прекрасное, что есть на земле, — машинально ответил Джеймс и тут же осекся. Его взгляд утратил мечтательность; он осознал, где они с кем разговаривает. — Если не считать, конечно, ваших изумительных глаз, моя дорогая Изабель, — совсем другим, вкрадчивым голосом произнес он.
С этими словами Джеймс поднес к губам руку Мэгги и поцеловал тонкие пальчики. Мэгги вздрогнула. В отличие от своего брата, Джеймс Аркрофт не обладал репутацией завзятого сердцееда, но девушка инстинктивно чувствовала, что для женской души этот представитель семейства Аркрофт гораздо опаснее. Проникновенный взгляд Джеймса и поглаживание его чутких пальцев сумели совершить невозможное — все, связанное с алмазами, на мгновение вылетело из головы Мэгги. Но лишь на мгновение, потому что через секунду девушка отняла свою руку и отодвинулась от Джеймса. Возможно, Джеймс Аркрофт и затронул что-то в ее душе, но пока она не была готова пойти на сближение, что-то в нем настораживало ее...
— Изабель, вы здесь? — Дверь библиотеки широко распахнулась, и на пороге появилась Леонарда. — Ох, простите, я не хотела вас потревожить.
Баронесса явно смутилась, увидев Мэгги и Джеймса в такой близости друг от друга.
Я так и думала, что он нравится ей больше, чем Берти, все же отметила она про себя. Что ж, это повышает мои шансы на успех.
Как истая представительница аристократии Леонарда питала непреодолимую симпатию к старшим сыновьям. В конце концов, именно Берти — носитель титула, лишь его супруга станет графиней, да и в деловых вопросах он хорошо соображает. Баронессе было известно, что великолепное состояние Аркрофт-Хауза — целиком заслуга легкомысленного Берти. А уж она прекрасно знала, что значит содержать подобный замок.
Нет, Леонарда совсем не возражала против такого расклада. Младший брат, несомненно, привлекателен, но ей-то нужен был старший.
