Труди Пактер - Экранные поцелуи
Именно из этих соображений Боб принес сценарий Дэну Кейзеру первому.
Они с энтузиазмом обменялись приветствиями. Руководитель студии повел Боба Делани в дальний конец кабинета, где стояли диван и два кресла. По традиции они не стали сразу говорить о деле, а для начала поболтали немного о светских новостях.
Боб внимательно наблюдал за собеседником. Он знал, что когда тот будет готов перейти к делу, то подаст ему знак. Так и случилось — Дэн Кейзер потянулся через мраморный стол за сигарой. Во время их многочисленных встреч так происходило всегда. Боб мысленно расправил плечи.
— Как ты собираешься назвать свой новый фильм? — нарочито небрежно спросил глава киностудии.
— «Покинутые на острове». Ты получил сценарий, который я тебе послал?
Дэн Кейзер помахал сигарой в воздухе.
— Я получаю тысячи сценариев в день. Не могу же я запомнить все.
Боб Делани кратко изложил сюжет фильма. С первых же слов ему стало ясно, что благодушный человек, сидящий напротив, и в глаза не видел сценария. Потом Боб перешел к стоимости картины и почувствовал, что Дэн Кейзер весь превратился в слух.
— Двадцать пять миллионов! — воскликнул Кейзер. — Да это же уйма денег. Ты уверен, что фильм в самом деле столько стоит?
Боб напрягся. Теперь пора выкладывать главный козырь. Дэвид Прайс… Для него австралийский актер являлся не только козырной картой, но и основной причиной создания фильма вообще. Если Дэн тоже ценит этого актера, фильму обеспечена зеленая улица. Боб двинулся на ощупь:
— Я слышал, «Магнум» охотится за Дэвидом Прайсом. Это правда?
— Охотится — именно то слово. Боюсь, нам нечего предложить этому австралийскому бездельнику.
Режиссер заулыбался.
— Есть. Если ты согласишься принять участие в моем фильме.
Теперь улыбнулся и Кейзер.
— Я все знаю о вашем соглашении с Дэвидом Прайсом. Знаю, что десять дней назад у тебя был разговор с Десмондом Френчем. Иначе почему бы я согласился встретиться с тобой, так сразу? Как я понял, сценарий ему понравился?
Боб кивнул.
— Ну, тогда у тебя осталась всего одна проблема.
— Какая же?
— Заглавная женская роль. — Последовало молчание. Кейзер повернулся к Бобу: — Послушай, у тебя в фильме есть секс, есть пустынный остров и еще Дэвид Прайс. Но это составляет лишь одну часть уравнения. Если хочешь получить двадцать пять миллионов, ты должен найти подходящую девушку.
Боб встал.
— Выпить у тебя что-нибудь найдется?
Кейзер указал на бар:
— Угощайся, дорогуша. Ты знаешь, где что стоит.
Боб прошел к бару. Налил себе минеральной воды. Обернулся к Кейзеру:
— Не имею ни малейшего намерения искать девушку для «Покинутых».
— Почему так?
— Потому что у тебя она уже есть.
Глава студии начал перелистывать бумаги, приговаривая про себя:
— Есть Белинда Вебер… но она сейчас занята. У Кэрис Иванс контракт в Колумбии. — Он замер на мгновение. — Уж не имеешь ли ты в виду Клаудиу Грэхэм?
Боб глотнул минеральной воды.
— Именно ее.
— Забудь о ней. Это неудачный выбор.
Боб был заинтригован.
— А в чем дело? Расскажи.
— С самого начала?
Боб кивнул.
Кейзер прошел к бару, смешал себе коктейль. Боб вглянул на часы — всего только начало пятого. По-видимому, то, что Дэн собирается рассказать о Клаудии Грэхэм, достаточно серьезно и малоприятно.
Все, однако, оказалось, не столь безнадежно. Клаудиа, которая в качестве секс-символа ценилась наравне с Ракел Уэлш и Брижит Бардо, не слишком хорошо играла, при этом была совсем неглупа, обладала чувствительным сердцем и непомерным самолюбием. Вот оно-то доставляло продюсерам немало хлопот. Дело в том, что при всем своем самомнении Клаудиа страдала от крайней неуверенности в себе Ее хрупкое «я» постоянно нуждалось в подпитке со стороны. А единственным известным ей способом самоутверждения являлись отношения с мужчинами. Если ей кто-то нравился, дело никогда не кончалось легким флиртом. Нет, Клаудиа непременно должна была пройти весь путь до конца — до свадьбы. В итоге она была замужем пять раз, и пятый муж недавно ее бросил.
К концу рассказа Дэн проглотил два коктейля и налил себе чистой водки.
— Перехожу к самому худшему, — мрачно произнес он, глядя через стекло на безупречно ухоженный сад. — Когда Чад подал на развод, она исчезла. Никто не мог до нее добраться. Она отказывалась встречаться со своим антрепренером, не появлялась в обществе, даже к телефону не подходила. Она как бы перестала существовать. Ты не поверишь, она даже с врачом перестала встречаться. Так что если у нее нервный срыв, то в данный момент она может оказаться на грани самоубийства.
Боб решил не сдаваться.
— Может, все не так уж страшно. До сих пор я неплохо ладил с актрисами. Да Господи, я почти десять лет был женат на актрисе. И вот что я тебе скажу: еще ни одна актриса не умерла от любви.
Кейзер лишь покачал головой:
— Хотел бы я тебе поверить. Клаудиа не появляется уже полгода. Каждый месяц мы ей выплачиваем тысячи долларов по контракту и ничего не получаем взамен. Скажу тебе откровенно, ее смерть обошлась бы дешевле для студии.
— А еще лучше, если бы она снова начала работать.
Кейзер допил водку. Повернулся к нему:
— Если ты вернешь нам Клаудиу, «Магнум» вложит деньги в твой фильм.
— А если нет?
Глава студии загасил сигару.
— Тогда и говорить не о чем.
Боб Делани знал, что Клаудиу Грэхэм будет трудно разыскать. Но он ошибся. Это оказалось невозможно. Целую неделю он пытался дозвониться до нее, оставлял сообщения на автоответчике. Но она так и не отозвалась.
Он попробовал другой путь — послал ей цветы. Безрезультатно. Тогда он решил испробовать последнюю возможность — Жизель Паскаль.
Сама Жизель называла себя устроительницей чужих дел, все остальные звали ее сводней. Как бы там ни было, она на этом неплохо зарабатывала. А деньги ей были нужны. Много денег. Боб иногда сравнивал ее с очень дорогим гоночным автомобилем — прекрасным, срывающимся с места от малейшего прикосновения и требующим уйму денег на свое содержание. Делани познакомился с ней восемь лет назад, когда она только появилась в Голливуде, и сразу же был заинтригован, как и все остальное мужское население города. Причина крылась не только в ее детски-голубых глазах и льняных волосах. Такими здесь могла похвастаться добрая половина девушек. Жизель отличалась от них утонченным стилем и атмосферой загадочности, окружавшей ее.
Она приехала из Парижа, и это чувствовалось с первого взгляда — по походке, по манере говорить, по тому, как сидела на ней одежда. Но она не сразу поехала на побережье, в Голливуд. Несколько лет прожила в Нью-Йорке.
