Элизабет Эштон - Розовая мечта
Обычно Леон провожал своих клиентов, но на этот раз он даже не шевельнулся. Как только дверь за Алексом закрылась, он сел и вытер лоб платком.
— Если б не солидные чеки мадемуазель Димитриу, я бы отправил этого надутого болвана ко всем чертям, — проговорил он угрюмо. — Диктовать мне в моем собственном салоне!
Поскольку он никогда раньше не критиковал клиентов в присутствии персонала, Чармиэн поняла, насколько он сейчас был оскорблен поведением Алекса.
— Это просто невозможно, — взорвалась мадам Дюваль.
— Прекратите, Элиза, — оборвал ее мэтр, — мы должны заботиться о процветании Дома. Потом тепло взглянул на Чармиэн: — Право, я удивлен, как хорошо вы только что двигались.
— Да я и сама не понимаю, как это у меня получилось, — откровенно призналась Чармиэн.
Она-то знала, что совершила это, вдохновленная присутствием Алекса. А вот сможет ли повторить в его отсутствие?
— Каков молодец! — воскликнула мадам Дюваль. — Не можем же мы заменять Дезире в последний момент! Чармиэн могла бы притвориться нездоровой.
— Едва ли он в это поверит, — горестно усмехнулся Леон. — Вы же слышали, что он сказал? Я не рискну. С него станется тут же отослать нас всех обратно, не возместив расходов, да еще и обвинить в нарушении контракта. Алекс не любит отказов. Так что с Ивонн поедет Чармиэн.
Он разрешил им уйти, но Чармиэн задержалась. Чудо свершилось — по прихоти Алекса ее сделают манекенщицей, вроде бы исполнялись все ее заветные мечты. Но в бочке меда оказалось слишком много дегтя — она была оскорблена тем, как этот грек обошелся с ней; возможно, он выстроил для нее ловушку, а болтовня про сестру всего лишь маскировка.
Девушка подошла к столу Леона и заговорила просительно:
— Мсье, я в самом деде не могу ехать в Ираклию… это… это невозможно…
— Отчего же? — терпеливо поинтересовался он.
От объяснения истинных причин она уклонилась.
— Я здесь новенькая, — напомнила она ему — и я иностранка. Старшие, такие, как Дезире, взбесятся, станут завидовать.
— Ну, они всегда завидуют — это то, к чему следует привыкнуть, если собираешься оставаться в нашей профессии.
Он смотрел на нее с некоторым беспокойством — прежде, в своей униформе, она не так бросалась в глаза, но теперь, в этом прекрасном наряде, девушка была очень хороша. И какие у нее глаза! Пожалуй, он понимает Алекса.
— Это единственная причина, по которой вам не хочется ехать? — спросил он.
— Я не говорила, что мне не хочется ехать, — поправила она его, — ну… просто… мне не нравится мистер Димитриу. Его манера поведения просто нестерпима!
— Его, конечно, трудно выносить, — сухо признал Леон, — но я заставлю заплатить за это. Это войдет в счет. Но вы должны быть более беспристрастной, милая. Персональным предпочтениям нечего делать в бизнесе. Вам придется, в случае если вы реализуете свои амбиции и станете моделью, научиться держать докучливых обожателей на расстоянии. Понимаете меня?
Она опасалась, не Алекса ли он имеет в виду. Он же продолжил:
— Я бы не взял вас с собой в Ираклию, будь у меня выбор, но я уверен — вы благоразумны и станете вести себя осмотрительно.
— Можете на меня положиться, — вспыхнув, отвечала она.
На столе настойчиво зазвонил телефон.
— Подождите, — попросил он ее, подняв трубку; он еще не решил, как с ней поступить. Леон опасался потерять лучшего клиента, но и девушку не хотел отдавать ему на поругание.
По телефону ему сообщили, что с ним жаждет свидания мадам Петерсен. Она ищет подходящий туалет для поездки на греческий остров и хочет посоветоваться с Леоном об этом. Хельга собиралась на открытие «Аполло», и ей требовалось нечто особенное для этого важного события.
Время встречи было согласовано, и Леон, явно повеселев, повесил трубку. Он обратился к Чармиэн:
— Мадам Петерсен будет среди почетных гостей на острове. Вы, вероятно, слышали, что она имеет виды на Алекса.
Чармиэн это подтвердила; они понимающе переглянулись. Алекс не станет флиртовать с простой манекенщицей в присутствии Хельги Петерсен, дамы с мировой известностью. Леон знал о слухах, ходивших насчет намерений Алекса жениться на шведке. Так что при ней он должен будет вести себя по-другому. Увлечение Чармиэн — это блажь, вряд ли он способен долго наслаждаться обществом неопытной молоденькой девушки. Нечего тут опасаться. Все это лишь домыслы. Может, и в самом деле Альтея пожелала познакомиться с Чармиэн.
— Ну ладно, — наконец выдохнул он с облегчением, — султан отдал приказ, мы должны подчиниться; ну и, в конце концов, я там буду за вами присматривать.
— Я вам очень верю, — призналась Чармиэн, — вот только… могу ли я соответствовать?
— Конечно сможете, — уверил он ее с чувством, подавляя свои собственные сомнения, — ничего нет страшного в том, чтобы пройти через зал в красивом платье, да мы еще с вами попрактикуемся. Наберитесь храбрости, дитя мое. А теперь отправляйтесь и проследите, чтобы это платье попало в отдел доставки.
В дверях она приостановилась и выдавила голосом, полным мольбы:
— В конце концов, он же сказал — мисс Димитриу спрашивала обо мне. Он, видно, очень преданный брат.
Леон, уже принявшийся за дела, нехотя усмехнулся:
— А может, они опять поссорились, а вы явитесь подарком для нее.
— Не возражаю, — радостно ответила она, — так даже интереснее.
Чармиэн жила охваченная волнующими предчувствиями, Леон обещал позаботиться о ней, позаниматься ее подготовкой и защитить от Алекса. Но последнее, кажется, излишне, поскольку Алекс продолжает роман с Хельгой Петерсен. Она запомнила, как он подчеркнул, что его в салоне ожидает дама. Он сделал это намеренно, чтобы у Чармиэн не возникло никаких иллюзий. Она уверяла себя, что это действительно фантазия его сестры — познакомиться с ней. Однако она поняла одно — этот человек становится невыносимым, когда его воле начинают противоречить.
В Париж пришла весна: каштаны на Елисейских полях оделись свежей зеленью, а клумбы в парках покрылись всходами; цветочные рынки переполнились красками.
Чармиэн собрала всю силу духа, так как все уже знали, что она попала в число избранных. Леон шил на нее наряды для поездки, она выходила на показы в салоне. Эти выходы были сущим наказанием для девушки из-за неприязни ее товарок и явного неодобрения мадам Дюваль; она нервничала и становилась неловкой. Особенно злобствовала Дезире, обойденная, как она выражалась, «этой чертовкой». Но потом, пока Леон принял решение взять не двух, а трех манекенщиц, и ее тоже включили в список. Однако она договорилась с Ивонн игнорировать Чармиэн. Похоже, Дезире строила планы обольщения Алекса. Чармиэн внутренне посмеивалась — она не думала, что у Дезире много шансов соперничать с Хельгой Петерсен.
