Пьер Сальва - Испытание чувств
— Я могу ее увидеть?
— Не сейчас. Вы только помешаете тем, кто сейчас ею занимается.
Он взял Элен под руку и повел к выходу.
— Прошу прощения, мадам, я не еду назад в Шату, вы сможете добраться домой без моей помощи?
— Конечно, доктор, — быстро кивнула Элен. — Не беспокойтесь обо мне.
Он простился и ушел, сел в машину и тут же отъехал. Элен медленно направилась в соседнее кафе. Жорж! Надо срочно позвонить Жоржу. Она набрала номер его работы и коротко сообщила, что Надин пыталась отравиться и сейчас в больнице.
— Отравиться… — Жорж задыхается. — Ужасно… Где ты сейчас?
— Рядом с больницей, собираюсь домой.
— Я немедленно выезжаю. Встретимся в Шату.
Элен поймала такси. Она совершенно обессилела, не могла ни о чем думать. Перед глазами у нее стояла Надин, какой она видела ее в последний раз.
Но жизнь продолжается, жизнь поджидает Элен, готовя новые испытания. Встреча с Жоржем. Ей предстоит обнять его, говорить с ним, смотреть в глаза, как ни в чем не бывало. Что делать? Как себя вести? Делать вид, что она ничего не знает о его секрете или наоборот — спровоцировать объяснение и расставить все по своим местам окончательно и бесповоротно.
От усталости у Элен не хватило решимости выработать план. Как противостоять событиям, когда они следуют друг за другом с такой скоростью, что вот-вот сметут ее жизнь.
Дома она рассказала заплаканной служанке, как дела, а потом упала в кресло. Она так устала, пришлось столько бегать — ноги опухли. Она сняла туфли и потерла усталые щиколотки. Еще несколько часов в ожидании известий из больницы. Элен чувствовала себя виноватой. Это она должна быть наказана, а не ее дочь. Это она должна страдать и умереть, если судьбе угодно, чтобы кто-то умер.
Скрежещут ворота гаража, торопливые шаги по дорожке, щелчок замка. Жорж впопыхах вбежал в дом, открыл дверь гостиной. И вот они смотрят друг на друга… Целая вечность, заполненная страшными событиями прошла с тех пор, как они в последний раз виделись. Вечность, вихрем закружившая семью Кутюрье.
Глава 12
Секунду они смотрят друг другу в глаза, их тяжелые взгляды скрещиваются, потом снова разбегаются.
— Как Надин? — с тревогой спросил Жорж.
— До ночи или даже до завтрашнего утра ничего не скажут. Доктор Моро мне все объяснил. Он сказал, что надежда есть.
— В котором часу это произошло?
Элен рассказала о телефонном звонке Пиды, о своем возвращении в Шату, о больнице. Жорж внимательно выслушал.
— Время идет так медленно, — устало проговорил Жорж, опускаясь в кресло. — Но остается только ждать. Почему она это сделала? Почему?
«Разве он не знает ответа на этот вопрос, — недоумевала Элен, — разве не догадывается?»
Потому что Филипп мертв, и кто-то убил его. Потому что обстоятельства сложились таким образом, что Надин подозревает в этом преступлении мать. Потому что на этот шаг ее толкнули родители. Оба! Ведь каждый из них пожертвовал дочерью ради своего эгоизма, удовольствия, ревности, ненависти.
Если бы Элен из желания развлечься и из любопытства не уступила ухаживаниям молодого человека, ничего не произошло бы. Если бы Жорж набрался терпения и подождал, когда жена сама вернется к нему, утолив последнюю жажду молодости. Ведь ее увлечение не могло длиться долго. Если бы он не поддался своему оскорбленному самолюбию…
Элен захотелось подойти к Жоржу, сесть рядом, обнять за шею и сказать: «Милый мой, Надин пыталась покончить с собой, потому что мы оба плохие родители. Мы думаем только о себе и недостаточно любим своих детей, считая их уже взрослыми. Но на самом-то деле они взрослые дети. Они хрупкие и чрезвычайно ранимые. Мы с тобой чуть не убили свою дочь.»
Но ей не хватает смелости завести разговор, по крайней мере сейчас. Она слишком устала и неспособна сделать нужное усилие, чтобы преодолеть пространство в два шага, которое разделяет ее с Жоржем.
Чтобы прервать тягостное молчание, которое начинает давить на них физически, она принялась искать спасения в будничных делах.
— Ты голоден?
— Нет. Мне кажется, я не способен что-нибудь проглотить.
— Надо. Неизвестно, что еще нас ждет. Тебе нужно набраться сил.
— А Даниеля будем ждать?
— Вообще-то уже пора ему быть. Он не предупреждал, что задержится.
Задержка сына явно обеспокоила Жоржа. Не отдавая себе отчета, он испугался, что сын может последовать примеру сестры, попав в этот кошмарный водоворот событий.
Элен села напротив Жоржа за стол. Ели они мало и нехотя, по привычке, рефлексу, выработанному годами. Сначала немного супу, потом — холодное жаркое. Опустив головы, не поднимая глаз от тарелок, они молчали, перебрасываясь лишь словами, необходимыми людям, которые сидят за одним столом. Каждый по-своему переживал происходящее, чувство вины тяжело легло на душу. Постепенно тишина становилась непереносимой, их обоюдное молчание, словно сгущающийся туман, превращалось в плотную стену. Стена крепнет и растет, делая из супругов врагов. Еще немного и стена станет непроницаемой, в ней невозможно будет пробить даже небольшую брешь. Элен это чувствует, словно действительно видит перед собой стену. Еще немного и они с Жоржем уже никогда не смогут найти общий язык. Их уделом на всю жизнь станет одиночество. Элен подняла голову и снова встретилась взглядом с мужем.
— Послушай, Жорж.
Сейчас она бросится без оглядки в омут. Будь что будет. Плевать на усталость, скромность, стыд!
— Послушай, Жорж, мне кажется…
Резкий и неожиданный телефонный звонок прервал ее на полуслове. Она вздрогнула, опрокинув стул, подбежала к телефону.
— Алло!
— Ма! Это Даниель. Я в префектуре полиции.
— В префектуре, — эхом повторила Элен. — Правильно тебя поняла? Что ты там делаешь?
— Меня арестовали.
У Элен подкосились ноги, она упала на стул.
— Ты ар… ар…
— Передаю трубку инспектору. Он сейчас тебе все объяснит.
Секундная пауза, затем в трубке раздался голос, кажущийся Элен знакомым.
— Мадам Кутюрье? С вами говорит инспектор Дюшмен.
Да. Это тот самый полицейский, который приходил к ним домой.
— То, что сказал ваш сын, не совсем правильно. Он не арестован, по крайней мере в юридическом смысле этого слова. Мы его пока задержали.
— Тогда почему вы не отпускаете мальчика домой?
— Ваш сын пришел к нам, чтобы дать свидетельские показания по поводу убийства Филиппа Марвье. То, что он пришел сам, говорит в его пользу. Но в его показаниях есть моменты, которые мы должны проверить.
— Короче — вы его подозреваете?
