Айрис Бромидж - Климат любви
— Конечно, если они захотят.
— Я воспринимаю семью, как нечто целое, Шарлотта. Похоже, Маргарет права: ты никогда не хотела быть частью нашей семьи.
— Возможно, это моя вина. Но у нас так мало общего, что это не изменишь по приказу. Я больше не ребенок, папа. Я любила маму и люблю тебя. Не надо обращаться со мной, как с ребенком, которого надо заставлять чувствовать так, как тебе это удобно. Умоляю, не позволяй Маргарет воздвигнуть между нами барьер.
— Даже слушать не хочу, Шарлотта! Маргарет всегда обращалась с тобой, как с собственной дочерью. Какая неблагодарность!
— Ты прав, — улыбнулась Шарлотта. — Прости. Это было невежливо. Только прошу тебя — если будет время, приезжай в Херонсбридж.
— Посмотрим. Придется признать, что жизнь там пошла тебе на пользу. Ты никогда еще не выглядела так хорошо.
— Да, мне там очень нравится. А что это за таблетки, папа?
— Давление шалит, — отозвался он. — Я не буду выходить тебя провожать — есть еще несколько дел. Рад был повидаться.
Шарлотта поцеловала отца и вышла, раздумывая над тем, как быстро разрушилась связь, казавшаяся когда-то незыблемой. Она радовалась, что возвращается в Херонсбридж. Настроение девушки еще больше улучшилось, когда, выйдя из вагона, она увидела, что Майк ждет ее на станции.
— Я ездил в Дарнфорд, — объяснил он, — и решил встретить ваш поезд. Хорошо провели время?
Шарлотта в двух словах рассказала ему о встрече с отцом, а потом они до самого Херонсбриджа ехали молча. Она любовалась роскошным закатом и думала: «Я вернулась домой».
В приливе энтузиазма, Шарлотта занялась приготовлениями к Рождеству. Она украшала дом, помогала на кухне, и, к тому же, пообещала регенту деревенского хора помочь управиться с детьми, которые участвовали в рождественском пении. Конечно, до Фелкомба можно было доехать и на велосипеде, но дорогу сильно подморозило, и она попросила у хозяйки машину. На улице было так холодно, что старенькое авто никак не хотело заводиться. Шарлотта уже отчаялась справиться с ним, но тут во дворе появился Майк.
— Помочь? — спросил он. — Можно завести вручную.
— Бесполезно. Я уже пробовала.
— Зря. Слишком тяжело для женщины. Давайте-ка я, — предложил он, но несмотря на незаурядную мужскую силу, стартер молчал.
— Опаздываете? Я вас отвезу.
— Я не хотела вас беспокоить…
— Ничего. Мне не повредит проветриться. Я сегодня и так переработал. А сколько вы там пробудете? — поинтересовался Майк, когда они выехали за ворота.
— Не больше часа. Ребята обойдут дома, и все закончится в доме викария чаем и мясным пирогом. Мне сказали, что это традиция.
— Да, здесь превыше всего чтут традиции, — усмехнулся он. — Мы не меняемся. Значит, около восьми я заеду к викарию.
— Не хотите поучаствовать в пении? Было бы так мило прибавить к тонким детским голоскам хороший баритон.
— Это не про меня. Я люблю музыку, но не в своем исполнении. Хотя, я с удовольствием послушаю первую колядку и пожертвую что-нибудь. На что собирают в этот раз?
— На строительство больницы.
— А вам, кажется, по-настоящему нравится вся эта рождественская суета?
— Да. Она напоминает мне о детстве. Вы не любите Рождество?
— Честно говоря, я не слишком обращал на него внимание с тех пор, как уехал из дома. Праздники чувствовались только по количеству счетов, вот и все.
— Но в деревне все по-другому.
— Мне не хватает вашей простоты, Шарлотта, и я признаю, что это мой недостаток.
Они свернули к деревне. Снег выпал прямо на зеленую траву, а на бархатном небе ярко сияли рождественские звезды. Тоненький серп луны казался таким острым, будто был сделан из стали. Ребятишки хорошо знали слова старинных песен, и их согревало собственное веселье, но к тому моменту, как они дошли до дома викария, дети все-таки изрядно замерзли. Священник настоял на том, чтобы Майк тоже зашел отведать чаю с пирогом. Прошло еще немало времени, прежде чем они смогли вернуться домой.
— Боюсь, сегодняшний вечер уже пропал для работы, — извиняясь, заметила Шарлотта. — Но сегодня канун Рождества!
— Ничего, мне даже понравилось. Совершенно новый опыт.
— А я думала, вы скучаете. Кажется, последние полвека ничего не изменили в жизни Фелкомба. Когда мы были у викария, я думала о моих родных, которые сейчас проводят время в Канне. Другой мир.
— Даже не буду спрашивать, какой вы предпочитаете. Кстати, и сам викарий не изменился с тех пор, как я был мальчиком.
Дома Шарлотта предложила Майку и Тони выпить кофе, и оба с удовольствием согласились. Девушка подала поднос в гостиную, где ее ждали братья, усевшиеся по разные стороны уютно горящего камина.
— Ну-ка, Шарлотта, загадай желание, — потребовал Тони, — канун Рождества, а ты стоишь между двух братьев. — Как учил обычай, он поцеловал ее. Глаза проказника лучились весельем, когда он повернулся к Майку: — Ну, твоя очередь.
Шарлотта вспыхнула, но Майк встал, поцеловал ее в щеку и ласково пожелал:
— Счастливого Рождества, Шарлотта.
Покончив с кофе, Шарлотта оставила братьев вдвоем, а сама отправилась класть под елку свои подарки. Ночь была так хороша, что девушка вышла перед сном пройтись. Ее всегда увлекало таинство кануна Рождества, а тут, в деревне, праздник был особенно прекрасен. Она дошла до самого моста, обдумывая события последней недели — ее поездку домой и возвращение в Херонсбридж. Между двумя мирами разверзлась пропасть, и, глядя в темную, отливавшую серебром воду, девушка не задавалась вопросом, какую именно жизнь она предпочитает.
Глава 16
Наутро все Ставертоны собралась в Херонсбридже, хотя основное торжество было назначено на вечер, и это показалось Шарлотте одним из знаков того, что отношения в семье наладились. Взгляд девушки задержался на Майке, и ей пришлось признать, что его метод воспитания родственников принес больше результатов, чем ее поучения. Майк с мисс Ставертон играли в шахматы. Ради праздника он сменил обычный твидовый костюм на мягкий кашемировый пиджак и зачесал черные волосы назад, что ему очень шло. В дальнем углу комнаты сверкала и переливалась елка, весело потрескивали дрова в камине. Если бы дом был правильно обставлен и украшен цветами, тут было бы по-настоящему красиво, — думала Шарлотта, — но сейчас Херонсбридж представал во всем своем веселом рождественском обаянии. В тот вечер они играли в карты, пели и слушали музыку по радио.
— Как раз время для вальса перед ужином, — заявил Тони, подавая Шарлотте руку. Кейт и Майк, Нора и доктор Лейн, Ральф и молоденькая дочка доктора тут же присоединились к ним.
