Шарлотта Лэм - Любовная лихорадка
– Правда? – сдержанно спросила Сара.
– Не претендую быть первым мужчиной, который говорит тебе такие слова.
– А я не верю всему, что слышу! – Ее улыбка на лету поблекла, когда она вспомнила одного из говоривших о ее красоте, но Сара прогнала прочь мысль о нем и вновь заулыбалась Джереми.
– Мне можешь поверить, – сказал он. – Любое зеркало подтвердит! В этой юбочке ты потрясающе сексуальна. Не верится, что ты художница! А ты хорошо рисуешь?
Сара широко раскрыла глаза.
– Хочешь сказать, что не знаешь? Я думала, ты видел мои работы.
– Папочка видел, – пожал он плечами. – Но его представления об искусстве исчерпываются картиной «Олень у залива».
Сара укоризненно покачала головой.
– Ошибаешься! Твоему отцу нравятся нежные акварели. Думаю, ему хотелось бы, чтобы и я нарисовала нечто подобное, более женственное, чем пейзаж маслом.
Джереми удивился.
– Это он сказал?
– Нет, я прочла его мысли.
– А мои не прочитаешь? – Он хитро смотрел на Сару, скользя взглядом по ее точеной фигурке в белой футболке с короткими рукавами и маленькой юбочке.
– Предпочту этого не делать, – отрезала Сара, направившись к дому.
За ее спиной раздался смех Джереми. Он явно заигрывал с нею, но по природе был человеком уравновешенным, очаровательно непредсказуемым, легковесным и отчетливо помеченным ярлычком «Не принимать всерьез!». Сара получила удовольствие от дня, проведенного с Джереми, но избыток присутствия Форселла-сына, подозревала она, наскучил бы ей. Она привыкла к колкому остроумию Грэга – он бывал таким часто, по настроению, но по сути своей был очень серьезен. Легкие насмешки и уколы скрывали истинный характер Грэга, и Саре нравилась эта замаскированная глубина.
Джереми пробыл дома до понедельника, и Сара постоянно находилась в его обществе. Она с интересом наблюдала за его отношениями с отцом – они ее удивляли. При отце Джереми держался образцово, со спокойной уважительностью младшего по званию, и, как сразу заметила Сара, такие взаимоотношения точно отвечали образу мыслей полковника Форселла. Джереми, поймав изучающий взгляд Сары, довольно сухо заметил после воскресного обеда, когда они остались наедине:
– Ничего не пропускаешь, да?
Сара удивилась.
– В каком смысле?
– Ты как ребенок из старой присказки, что со всех глаз не спускает и все примечает. Глаза у тебя острые, как иголки.
– Боишься, стало быть. Тебя не уколют, – в тон Джереми ответила Сара, поддевая его легкой усмешкой.
Знакомая озорная улыбка залила лицо Джереми. Склонив голову, он намеренно тихо сказал:
– А если они уже пронзили меня насквозь?
– Ты ужасно кокетлив! – ответила Сара с напускной строгостью.
– А ты нет? – Брови Джереми поползли вверх, став совсем незаметными на фоне загорелой кожи.
– Считаешь меня кокеткой? – Сара выглядела удивленной, и Джереми состроил ей гримаску.
– Сама знаешь, черт побери!
Сара поразилась, потому что всегда считала себя серьезной. Чтобы скрыть досаду, она перевела разговор на другую тему:
– Чем ты занимаешься в Сити?
– Тружусь как раб, – простонал Джереми, меняясь в лице. – Каторга с девяти до пяти часов по пять дней в неделю!
– Какой ужас! – подыграла Сара.
– Не смейся! – проворчал он. – Ты и вообразить не можешь, какая скука зарабатывать себе на жизнь.
– Неужели? – спросила она, глаза ее светились иронией.
Джереми, поймав ее взгляд, усмехнулся.
– Мне совсем не нравится ваше выражение лица, мисс Николс. Надеюсь, вы не намекаете, что я вас утомил?
Не ответив, она улыбнулась.
– Если работа не по душе, почему не поменять ее?
На долю секунды глаза его посерьезнели.
– Я не говорил, что не люблю ее. Она может приносить удовольствие, вот только у меня босс, чем-то похожий на Саймона Легри из «Хижины дяди Тома». С утра до вечера так и слышу посвист его плети за спиной.
– Бедняжка Джереми! – утешила Сара. – Надеюсь, ты вернешься в Лондон отдохнувшим от забот.
– О да! – согласился он, оглядывая Сару. – Чудесно провел выходные. Ты долго пробудешь здесь?
– Пока не закончу работу.
– Сколько времени потребуется?
Она пожала плечами.
– В зависимости от обстоятельств. Еще несколько недель. Погода не идеальная, но с каждым днем налаживается.
– Можно я приеду на следующие выходные?
– Это твой дом, – ответила Сара, опустив глаза.
– Ты знаешь, о чем я спрашиваю, – произнес Джереми ласково.
Сара взглянула на него. Лицо ее нахмурилось.
– Меня не интересуют серьезные отношения, Джереми.
Смешинки запрыгали в его глазах.
– Боже мой! А меня тем более, женщина!
Сара облегченно рассмеялась.
– Заметно! – голос прозвучал с наигранным унынием.
– Ну как? – переспросил Джереми.
– А почему бы нет? – в тон ему отозвалась Сара.
Сдержав слово, он вновь появился в конце следующей недели, приятно удивив отца, не ожидавшего так скоро увидеть сына. Полковник, однако, оглядев сына и Сару, внезапно все понял и, печатая шаг, направился к двери, чтобы не мешать им. Сара очень сдружилась с полковником за последнюю неделю. В один из дождливых дней она провела четыре часа, рисуя акварельную миниатюру. Сара видела, как просветлело суровое лицо Форселла.
– Честное слово, очень хорошо! – сказал он, подтверждая догадки Сары о том, что он питает слабость к акварелям.
Когда Сара отдала ему картину, у полковника был весьма растроганный вид, он громко покашливал, не находя нужных слов, а потом повел Сару, чтобы вместе выбрать место для миниатюры в коллекции семейных акварелей. С той поры она не раз видела полковника перед миниатюрой и с грустью думала, что он всегда будет отдавать предпочтение этой акварели, а не пейзажу, который она писала маслом.
Джереми ни на шаг не отходил от, Сары. Они совершали пешие прогулки и разговаривали, ездили на машине по обдуваемым ветрами дорогам Суффолка, слушали пластинки и спорили из-за крикета, к которому Джереми питал страсть. Сара, сказав как-то, что считает эту игру глупой, веселилась, глядя, как Джереми краснеет, впервые разозлившись из-за того, что Сара не разделяет его мнения.
– Сестра навещает отца? – спросила Сара.
– Изредка. Аннабель – городская пташка. В деревне ей скучно, – ответил он, пожимая плечами.
– А тебе?
Глаза его вспыхнули тем блеском, который она не раз замечала и прежде.
– Нет, когда ты рядом.
Сара пропустила мимо ушей его слова.
– А если всерьез?
Джереми задумчиво смотрел на плоские зеленые поля и серое небо.
– Я очень привязан к этим местам. Нет, мне здесь не скучно, хотя я люблю Лондон. Суффолк – мой дом, все здесь родное, знакомое с первых дней жизни. Понимаешь, о чем я?
