Энн Макалистер - Рождественские ожидания
Двенадцать лет назад даже такое, не очень связное объяснение было ему не под силу.
Но это было намного лучше и понятнее, чем его отчаянное: «Я не могу жениться. Я лучше умру» - или другие ужасные слова, звучавшие в телефонной трубке.
- Прости, - сказал он. - Сожалею, что был таким ничтожеством.
Их глаза встретились лишь на мгновение. Затем Мери отвела взгляд и уставилась на пар, идущий от чашки с кофе.
Наконец, как бы очнувшись, она заговорила тихим, едва слышным голосом:
- Я хотела умереть. От боли. От унижения. От стыда. От того, что так ошиблась в тебе! Я ничего не понимала. Я чувствовала себя преданной.
- Ты и была предана.
Но она покачала головой.
- Нет. Ты был мальчишка. Не мужчина.
Он вздрогнул от пронзительной правды ее слов.
Мери, не заметив этого, продолжила:
- И я... я тоже не поняла. Я думала... думала только о том, что ты говорил, что мы пара, что мы любим друг друга...
- Так оно и было!
- И это означало, что мы собирались быть вместе навсегда. Что мы родим детей, будем строить жизнь вместе, строить дом вместе. Мне следовало понять. - Она покачала головой.
- Как ты могла понять? Мы ведь были детьми!
- И все же, - упрямо сказала она. - Мне следовало знать, - Она взглянула на него. - Мне следовало увидеть это в тот день, когда мы ходили получать разрешение на брак.
- Мы не получили разрешение на брак.
- Я знаю. Но мы же собирались. Мы ходили в здание суда, помнишь? Мы поднялись в кабинет и попросили бумаги, а ты не заполнил их.
- Из-за моей фамилии! Они хотели, чтобы я поставил внизу свою фамилию!
- Точно. И ты этого не сделал. Ты хотел поставить свои инициалы.
- Нет ничего плохого в инициалах. - Он свирепо посмотрел на нее. - Ничего плохого в Д. А.
- Но это не твое имя.
- Я не хочу его!
- Почему?
Он покачал головой и ничего не ответил. Он никогда не отвечал на этот вопрос. Его пальцы на ручке чашки побелели. Это был самый глубокий, самый темный секрет его жизни.
- Неважно, - грубо сказал Гэс.
Мери печально улыбнулась.
- Очень даже важно, так как получается, что ты мне не доверяешь.
- Это неправда! - Он отставил чашку, вскочил с кушетки и зашагал по комнате. - Я доверяю тебе.
- Но не настолько, чтобы сказать мне свое имя.
- Я не собираюсь носить его! Кроме того, это не так уж и важно. Всего лишь старое семейное имя, в котором нет ничего особенного.
- Только не для тебя.
Он сердито посмотрел на нее и провел рукой по волосам, сожалея, что она вообще завела этот разговор. Его имя ничего не значило. Он никогда им не пользовался. Неправда, что он не доверяет ей, он просто не видел смысла ставить его в документе.
- Но сейчас ты прав. Это больше не имеет значения, - сказала она. - Все кончено. Прошло. Забыто. Было кончено несколько лет назад.
Он прекратил вышагивать по комнате. Покачал головой.
- Нет. Ничего не кончено. Это по-прежнему здесь. Между нами.
- Желание, ты об этом хочешь поговорить?
- Да. Оно по-прежнему здесь. Ты его чувствуешь так же, как и я.
- Конечно. Это то, что миссис Плам называла биологией. Мы всегда будем это чувствовать.
Он нетерпеливо покачал головой.
- Не только это. Нечто большее.
- Что ты имеешь в виду под словом «большее»?
- Это значит, что я хочу также и всего остального! Я хочу... внутренней связи. Обязательств. -
Он провел языком по губам. - Детей. Будущего. Доверия. Уверенности. Всего этого. - Он встретил ее пристальный взгляд с такой же настойчивостью, с какой смотрела она.
- Всего... этого, - медленно повторила Мери.
Он ударил кулаком себе в грудь.
- Это и сейчас здесь. Со мной. То, что было у тебя все это время. По крайней мере я догадывался, что было, - искренне добавил он.
- Ты догадывался?
- Ну, я не девушка, не так ли? Не знаю, что думают девушки. Но миссис Плам говорила об эмоциональных потребностях, о том, что они так же важны, как и биологические. И... наконец я понял это. Я никогда, правда, не понимал этого прежде. Но... теперь понял. У меня тоже есть чувства.
Мери долгое время просто смотрела на него, не говоря ни слова.
Гэс сжался под ее взглядом.
- Это правда! - настаивал он. - Вот почему я здесь.
- Потому что теперь ты чувствуешь то, что чувствую... чувствовала я, - поправилась Мери. - Ты так думаешь, - с сомнением добавила она.
- Да, я так думаю, - Гэс упрямо вздернул подбородок.
- И что это может значить? Ты хочешь жениться?
Он быстро сглотнул.
- Да, - сказал он. - Хочу.
- На мне. - В ее утверждении все же прозвучал вопрос.
-Конечно, на тебе!
- Почему?
- Потому что я тебя люблю. Когда мне было девятнадцать, я не знал, что это означает. Теперь знаю.
- И что же?
Он хмуро посмотрел на нее.
- В каком смысле что?
- Что означает любовь? - терпеливо спросила она.
- Это означает... - Гэс замолчал. Провел языком по губам, пытаясь найти слова. - Это означает, - наконец сказал он, - ставить другого человека на первое место. Заботиться о нем больше, чем о себе. Хотеть для него самого лучшего.
Он смело посмотрел в ее большие голубые глаза, такие решительные и настойчивые. Если это была проверка, то он дал Мери полный ответ, это уж точно.
- Это означает быть вместе всегда. Даже когда и нелегко. Когда невесело. Когда порой чувствуешь себя не лучшим образом. Потому что быть рядом, быть с тобой стоит намного больше, чем все то, о чем я думал. - Гэс покачал головой. - Раньше я хотел совершенно другого. Тогда я не был готов. Сейчас готов. Могу поклясться в этом.
Она пристально смотрела на него, не говоря ни слова. Затем сморгнула и слегка покачала головой. Ее взгляд опустился вниз, на крепко сжатую пальцами кружку.
- Черт, - тихо проговорила она. - О черт.
Гэс шагнул к стулу и сел прямо перед ней, положив руки ей на колени.
- Что это значит? «О черт»?
Она слегка пожала плечами и подняла на него неуверенный взгляд.
- Это значит именно то, что я сказала. О черт. Я не хотела, чтобы ты задавал мне вопросы. Не хотела говорить тебе правильных слов. - Она отвернулась и не смотрела на него.
- Мери?
Она не ответила. Затем сильно тряхнула головой.
- Нет, Гэс. Уходи.
- Я люблю тебя, Мери.
Она закрыла глаза.
- Я хочу жениться на тебе. Хочу быть рядом с тобой. Я хочу, чтобы у нас было все то, о чем ты мечтала много лет назад.
Она вырвала руки и скрестила их на груди так, чтобы он не смог до них дотронуться.
- Нет, - с отчаянием в голосе сказала она. - Ты не можешь.
