Лора Брантуэйт - Наш маленький Нью-Йорк
— Я сообразил салатик. Признаюсь честно, для тебя. Думал, у тебя какие-то проблемы, и хотел тебя порадовать. И вспылил отчасти оттого, что мой порыв остался неоцененным.
Ну и что ей оставалось делать? Только стоять и хлопать ресницами. Этот мужчина, конечно, ее не полюбит, и она его тоже…
Но как же приятно, когда кто-то о тебе думает и заботится!
9
С этого дня началась совсем другая жизнь. Эмили улыбалась и качала головой, когда думала об этом: да, еще одна новая жизнь. Может быть, их слишком много в последнее время, но это намного, намного лучше, чем то существование, которое она вела раньше.
Том был великолепен. Эмили впервые — смешно сказать! — поняла, что значит чувствовать себя женщиной. И, боже, как же это оказалось приятно!
Том сдержал слово: он встречал ее у выхода из метро. И они вместе шли домой. По выходным ходили в супермаркет, чтобы запастись продуктами и всем прочим на неделю, — она не носила в руках ничего тяжелее дамской сумочки.
И его кулинарный талант не знал себе равных!
Эмили боялась даже, что растолстеет… Почти в шутку боялась.
Но ощущение сладкой расслабленности от того, что ее окружала мужская забота — опять же, смешно сказать, ее дарил ей человек, с которым у нее и в мыслях не было заниматься сексом, — дополнялось еще одним потрясающим чувством: наслаждением от возможности заботиться самой.
Эмили узнала наконец, что можно стирать чьи-то рубашки — и не чувствовать себя Золушкой, не кусать губы от невозможности покусать другого и не вести в собственной голове бесконечных монологов «Я так устала, а ты…». Что можно мыть за кем-то посуду — и не испытывать раздражения. Что можно наводить в ванной чистоту и блеск, чтобы другому человеку было приятно там находиться, — и не желать его убить за разведенную грязь.
Готовили по очереди: Том по будням, Эмили по выходным.
Эмили нравилось возвращаться домой по вечерам. Она не то чтобы летела туда как на крыльях, как в первые недели жизни с Робертом. Это было спокойное удовольствие человека, который после трудного рабочего дня возвращается в свою крепость, где можно в уюте и тепле восстановить силы для следующих свершений.
Как-то так получилось, что Том взял за правило ждать ее к ужину. И это было истинное наслаждение: ужинать с ним за столиком на маленькой кухне или перед телевизором в его комнате.
Как-то раз они смотрели «Унесенных ветром» под спагетти со сливочным соусом. Эмили куталась в плед: наступили по-настоящему холодные дни, в ателье, на улице и в квартире было примерно одинаково зябко. Но ей все-таки было очень тепло, изнутри, и эта теплота имела только косвенное отношение к горячему ужину.
— Я бы хотела, чтобы у меня с мужем было бы так же, — задумчиво сказала она.
— Так же — это как у Ретта и Скарлетт? — удивился Том.
— Нет, как у нас с тобой. Тепло и естественно.
— Ну, боюсь, что для отношений с мужем этого маловато. — Том улыбнулся.
— Нет, что ты, более чем достаточно.
— А как же любовь? Нет, я, конечно, видел у тебя в комнате плакат определенного содержания…
— Кто тебе разрешил туда заглядывать?! Это же моя личная территория…
Вот, значит, чем он занимается, пока она на работе! Шпионит!
— Замок повешу, — пригрозила она.
— Нет, не думай про меня хуже, чем я есть! — Том вскинул руки в предостерегающем жесте. — Я видел его только за твоей спиной! Клянусь, никогда не входил к тебе в твое отсутствие!
У него были очень честные глаза. Эмили не знала, как Том относится к клятвопреступлению, но ей не хотелось верить, что он способен так умело, беззастенчиво лгать. Впрочем, у нее не было оснований развивать свои подозрения: она никогда не замечала у Тома склонности к вранью, будь то важные или не очень вещи.
— Ладно, я поверю тебе, — как можно строже сказала она.
Может, все-таки есть шанс, что он не разглядел? Не разглядел надписи «этот мужчина меня не полюбит»? Не дай бог, он решил, что она как-то к нему относится!
Не дай бог, она и правда должна как-то к нему относиться…
— Оружие-то убери! — Том улыбнулся. Эмили опустила подушку.
Он щелкнул пультом, выключая звук телевизора. Пусть ящик с электроникой помолчит, когда живые люди разговаривают.
— И все-таки мы ушли от темы. Даже если мы предположим, что ты ярая мужененавистница или в отличие от всех женщин этой планеты не веришь в любовь… Есть ведь простые вещи, которые непременно должны быть в отношениях мужчины и женщины.
— Ты имеешь в виду секс? — Эмили вздернула подбородок. Посмотрела на Тома с легким прищуром.
— Ну да.
— И почему для вас, мужчин, все вертится вокруг этого примитивного явления?!
Похоже, вопрос ее сработал как грамотно нанесенный удар под дых. Том запнулся, задохнулся, распахнул глаза.
— А для вас, женщин, нет?
Вопрос получился очень ироничный.
— Нет, — убежденно ответила Эмили.
Повисла пауза.
— Вот тебе и раз. А мы-то думаем… — Том улыбнулся, но постепенно улыбка поблекла, когда он понял, что Эмили не шутит. — Нет, ты серьезно?
— Абсолютно.
— Я так понимаю, ты все-таки говоришь за себя?
— Разумеется.
— Это обнадеживает. — Веселой шутки не получилось, получилась почти обидная резкость.
Эмили подтянула колени к животу, обвила их руками — поза человека, который закрывается от мира. У Тома в голове не укладывалось, что у нее могут быть подобные проблемы…
Такая красивая, причем красивая откровенно чувственной красотой женщина — и убеждена в том, что секс — примитивное развлечение, годное только для мужчин! С ума сойти! Куда катится мир? Все встало с ног на голову!
— Ты не веришь в любовь, так? — осторожно уточнил Том.
— Так, — кивнула Эмили.
— И не ищешь секса?
— Тоже верно.
— А что тогда связывает мужчину и женщину, по-твоему? На чем строятся отношения?
— По-моему, идеальный вариант — это наш с тобой. То есть я не имею в виду, что между нами что-то есть… — Она стремительно краснела и сглатывала.
— Мне кажется, ты очень запуталась, — покачал головой Том.
Эмили промолчала.
Он хотел что-нибудь сказать, чтобы разрядить обстановку: атмосфера в комнате сгустилась, как воздух перед грозой. Хотелось уже, чтобы ударил первый разряд и пахнуло озоновой свежестью. И в то же время не хотелось — Том боялся, что кто-то может реально пострадать.
— Я чаю хочу, — сказала она и встала.
— Хорошо. Но… может, за чаем договорим?
— О чем?
— О тебе, наверное.
— Хочешь переубедить меня в чем-то?
— Нет, что ты. Я далек от этой мысли. Скорее — просто понять. Мы ведь в некотором роде — друзья. Можно даже сказать, близкие. — Он подмигнул ей. — В пространстве, как минимум.
