Маргарет Уэй - Медная луна
— Слова, слова… Что они в устах женщины? Лишь шелест ветра в темноте.
В наступившем молчании оба упорно избегали смотреть друг на друга.
— Итак… что же мне с тобой делать?
— Пойди на компромисс, — осторожно попросила Джоанна.
— С тобой, да? — Его надменно-красивое лицо было создано для того, чтобы выражать презрение, и прекрасно справлялось с возложенной на него задачей.
Даже непредсказуемые перемены в его настроении влекли девушку к нему.
— Ник, пожалуйста, — еще раз шепотом взмолилась она.
Он долго тянул время, измеряя ее беспощадным взглядом.
— Ты должна иметь в виду, моя маленькая прелестница, что мужские желания иногда выходят за рамки еды и питья. И ты, кисонька, не властна над этими «иногда».
Потрясенная услышанным, Джоанна зажала рукой дрожащие губы.
— Думаю, мужчина с твоим неотразимым обаянием встречает не много отказов.
— О да! — искренне забавляясь ситуацией, хохотнул Ник. — Потом не говори, что я не предупреждал. Здесь у тебя все шансы влипнуть в историю.
— Тебе не кажется, что ты слишком пессимистично смотришь на вещи? Детально перечислил все мои недостатки и забыл упомянуть о достоинствах. Между прочим, я веселая, добрая, прекрасно печатаю и готовлю лучше, чем все вы, вместе взятые. Этот кофе — настоящая отрава.
— Вот так рекомендация! — Ник презрительно фыркнул и полез в карман за сигаретой. Чиркнула спичка, и его темные брови и ресницы осветил тоненький огонек, заиграв на бронзовых от загара скулах. — Кстати, совершенно неверная, как минимум, в одном пункте. — Он выпустил в воздух полупрозрачную струю дыма. — Давай-ка прекратим дурачиться.
— «Дурачиться»! — возопила Джоанна. — Да я никогда в жизни не была серьезней!
— Куда как умилительно! — Тон его голоса резко изменился. — Почему, черт возьми…
Дверь за ними с грохотом распахнулась, и Ник замолчал. Оба моментально обернулись. Пригнувшись, в кубрик спускался Брайан. Темные волосы беспорядочно растрепаны ветром, глаза напряженно прищурены, на подбородке темная щетина.
Увидев сестру, Брайан застыл как вкопанный. Впрочем, удивление вскоре сменилось тревогой, и он произнес не своим голосом:
— Господи, Джоанна!
Джоанна бросилась к нему:
— Прости. Я не хотела причинить вам беспокойство. Я все думала о том, что обычно говорит отец: «Риск — благородное дело». Брайан, я хочу с вами.
Ник не выдержал и расхохотался саркастическим смехом:
— Даже сквозь стиснутые от страха зубы эта женщина не перестает молоть чепуху.
Джоанну так и подмывало залепить ему пощечину.
— Ты не выносишь храбрых женщин, да, Брайан? Тебе нравятся вечно сюсюкающие и охающие тихони. Так вот, тебе не удастся списать меня со счетов, как второсортный товар. Я не хуже любого мужика из твоего окружения.
Ник только фыркнул, а Брайан беспомощно всплеснул руками:
— Джоанна, Джоанна! — Но не мог же он придушить родную сестру и уже мягче добавил: — Да, давненько я не слышал о таких проказах. Расскажи-ка, солнышко мое, все по порядку.
Джоанна уловила в его голосе намек на прощение и успокоилась. К собственной защите она подошла с кипучим энтузиазмом, правда, усталость и эмоциональное перенапряжение не давали связать слова воедино.
Брайан послушал-послушал и махнул рукой.
Как бы соглашаясь с ним, Ник выразительно покачал головой, и Джоанна отвернулась. Ей стоило немалых усилий справиться с растущим гневом.
— Нет ни малейшей причины поднимать панику. Все, что от вас требуется, — это смириться с моим присутствием. Я не истеричка, не трусиха, буду тише воды, ниже травы. До сих пор я не причиняла неудобств. Кстати, пробраться сюда было легче, чем я думала.
— Неужели? — прищурил глаза Ник. Теперь они насмешливо поблескивали сквозь узкие щелки. — Прости мне мою непонятливость и близорукость, но я до сих пор считаю тебя угрозой.
— Ты и в самом деле неисправимый пессимист.
— Когда речь заходит о тебе, дорогуша, жизнерадостные мысли просто не приходят в голову.
Они уставились друг на друга и долго не замечали никого вокруг. Так смотрят только влюбленные, но у этих двоих не было и мысли о любви.
— Ник, пожалуйста, перестань. — Джоанна обреченно вздохнула. — Почему ты никогда не скрываешь своих мыслей? — Еще один душераздирающий вздох. — Обещаю, буду держаться от тебя подальше.
— Это невозможно, — отрезал он. — Ты же здесь.
— Да, она здесь. — Отрешенно глядя в пустоту, Брайан почесал заросший подбородок. — И может оказаться очень кстати, — заискивающе улыбнулся он. — Старик, я знаю, что ты чувствуешь. Нам всем придется немного потесниться, попридержать язык…
— Да уж, — в излюбленной манере протянул Ник. Джоанна знала, что за этим может последовать, и решила чуточку надавить на брата:
— Я могу взять на себя все заботы по хозяйству. Вам останется только следить за собой. В конце концов, я даже не против легкой небритости, — наивно промурлыкала она.
— Господи, дай мне силы! — Ник стиснул пальцы и треснул себя кулаком по лбу.
Брайан затравленно заулыбался:
— Говоря словами старинной песни, нас всех выбросило на пустынный бегег. Так давайте брать от жизни по максимуму. — Смерив обоих настороженным взглядом, он облегченно вздохнул. Кажется, гроза миновала. — Пойду сменю на часок Мэтта. Одному Богу известно, что ждет нас завтра.
Напевая, он распахнул дверь и вышел, а в образовавшуюся щель радостно влетел прохладный соленый ветерок.
Ник пошел было за ним, но на полпути остановился и загадочно уставился на девушку:
— Можешь приготовить завтрак. Надеюсь, не надо упоминать, что в твоих же интересах, чтобы он оправдал наши ожидания.
— С удовольствием. — Джоанна попыталась изобразить смирение, но глаза так и светились торжеством победы. — Вы не пожалеете.
Тема казалась исчерпанной, однако Ник почему-то не уходил. Он возвышался в дверях, как скала, закрыв собой почти весь проход, и насмешливо смотрел на Джоанну.
— Будь начеку, — наконец холодно бросил он.
— Не беспокойся, так и сделаю, — шутливо козырнула она.
— А я и не беспокоился.
Ник повернулся и вышел. Джоанна проводила взглядом его высокую стройную фигуру.
Вопреки всему мистер Бэннон — непреклонный, презирающий всех и вся, и ее в первую очередь, какой-то человек-скала — нравился ей до головокружения.
Глава 4
К утру ветер стих. Зеркальная поверхность моря словно замерла в глубоком сне. Нигде ни единого признака жизни. Только озорные искорки суетливо спешили к подернутому дымкой горизонту. «Нарина» с безупречной точностью отражалась в воде.
