Элизабет Харбисон - С тех пор, как ты вернулась…
— Я хотел повременить с сообщением.
— Хм! — Адель повернулась к дочери. — Лора, дорогая, а как Саманта отнеслась к твоему появлению?
— Я еще не встречалась с ней.
И она замялась в ожидании неизбежного выговора. Видимо, Адель никогда не оставляла своего мнения при себе. И уж точно не была человеком, способным понять, а уж тем более одобрить поступок Лоры, которая боялась напугать ребенка.
— Не встречалась? — Адель с недоумением повернулась к Энди. — Чем ты тут занимаешься? Прячешь ее в кладовке? Как это Саманта с ней не встретилась, если она находится здесь со вчерашнего дня?
Энди явно терял самообладание.
— Лора остановилась в «Старбак Хауз». Мы решили не торопить события.
— Сейчас ты говоришь точно как твой отец, — ехидно заметила Адель и повысила голос. — Я понимаю, что если ты какое-то время жил с психиатром, то и рассуждать начинаешь, как он. Я человек простой, человек действия, и поверь мне, чем быстрее Саманта увидит мать, тем лучше.
— Но это может быть потрясением для них обеих.
Не обращая больше внимания на Энди, Адель обратилась к дочери.
— Хорошая мать всегда знает, что лучше для ее ребенка. И никакая амнезия не помешает.
Лора постаралась ответить как можно более спокойно:
— Мы с Энди все обговорили и решили, что я сначала посмотрю дом, а потом встречусь с Сэм. Таким образом, эта встреча не станет шоком ни для нее, ни для меня.
Мама фыркнула.
— С каких это пор Эндрю Беннет прислушивается к чьим-либо советам? Насколько я помню, ты даже не могла заставить его…
— Достаточно. — Энди встал. — Адель, ты сейчас же уйдешь.
— Ты не можешь выставить меня за дверь в такой момент просто так.
— Смогу, если ты будешь расстраивать Лору.
— Ага, понятно. — Она вскинула безупречную бровь. — Значит, ты не рассказал ей всего. Так? Как удобно, правда, Эндрю?
Лора насторожилась.
— Удобно что? — Она напряглась и повернулась к Энди. — Что она имеет в виду? О чем ты мне не сказал?
Энди, прищурившись, посмотрел на Адель.
— Она имеет в виду… Я не стану сейчас выяснять с тобой отношения, Адель. — Он покачал головой. — Не за счет Лориного здоровья.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я могу причинить вред собственной дочери? — негодующе зашипела Адель. — Но я считаю, что она должна знать…
— Она знает. — Он повернулся к Лоре. — Есть вещи, о которых мы не успели поговорить, а Адель намекает на наши личные, семейные проблемы. — Он бросил на женщину испепеляющий взгляд. — На те, о которых мы говорили раньше.
— Я поняла. — Лоре, несомненно, хотелось знать больше, но при этом она бы скорее съела дохлую крысу, чем стала прислушиваться к мнению этой женщины прямо сейчас. — Мы уже говорили об этом раньше, — пояснила она Адель.
Та явно была потрясена.
— И это тебя больше не волнует?
У Лоры пересохло во рту, но она постаралась сказать твердо:
— Все меняется.
Внутри у нее будто все потухло. Как она и подозревала, Энди скрывает что-то. И ясно, что он не собирался рассказывать ей об этом. Лора не знала, что с ними было до аварии, и теперь совершенно очевидно, что Энди и не хочет, чтобы она узнала.
Еще пятнадцать минут колкостей, и, уверовав, что Лора, с одной стороны, жива, с другой — действительно страдает амнезией, Адель наконец-то удалилась. Правда, перед этим она угрожающе заявила, что непременно при малейшей возможности поговорит с Лорой с глазу на глаз. Лора была согласна на что угодно, только бы эта женщина ушла. Радость обретения матери была сильно омрачена страшным эгоизмом Адель. Она никак не могла успокоиться, и все продолжала твердить, как ей было тяжело пережить «смерть» дочери, а потом вновь ее обрести, даже не получив такой малости, как телефонный звонок.
Энди вежливо предложил отвезти Адель домой, учитывая шок, который она пережила, но та отказалась.
— Я, в отличие от некоторых, привыкла рассчитывать только на себя.
Закрыв наконец за ней дверь, Энди обернулся к Лоре и сказал:
— Извини.
Она покачала головой.
— Нет, это ты меня прости. Ничего не могла поделать, но она, по-моему, рассердилась, — хихикнула Лора.
Энди улыбнулся.
— Она и вправду решила, что это твой призрак.
Лора засмеялась и плюхнулась на диван.
— Уму непостижимо. Ты уверен, что это моя мать?
Глаза ее смеялись.
— Ты нормально себя чувствуешь? — спросил Энди.
— Прекрасно, а что?
— Обычно после визитов Адель настроение у тебя надолго портилось.
— Серьезно? — искренне удивилась Лора. — Ей удавалось вывести меня из равновесия?
— И еще как!
— Хм. Получается, амнезия — не такая уж плохая вещь. Есть в ней что-то положительное. Могу с уверенностью сказать, что хотя Адель очень пытается меня подавить, но уже совершенно не имеет надо мной власти.
Энди подошел к дивану.
— Удивительно, ты такая открытая, откровенная. Ты редко раньше говорила то, что думаешь. Особенно, если это было что-то неприятное. Тебя воспитали очень сдержанной девочкой.
— Ага. — Она откинулась на диванные подушки. — Мне кажется, я начинаю понимать, почему так рано выскочила замуж.
— Но-но. — Он сел рядом, поборов безумное желание дотронуться до нее. — Это произошло потому, что ты встретила того единственного человека в мире и поняла, что другого не будет.
Она покосилась на него.
— И где же он сейчас, этот благородный рыцарь? — расхохоталась Лора.
Ее смех для него звучал дивной музыкой. Она смеялась так заразительно, что он не выдержал и тоже расхохотался.
— Он появится при малейшем намеке на угрозу. — И Энди указал пальцем на дверь. — И никуда тебе от меня не деться.
— И я с этим справлюсь? — Она застенчиво взглянула на мужа.
Энди смотрел на нее и едва сдерживал улыбку. Он уже и вспомнить не мог, когда был так счастлив. Вроде бы визит Адель пришелся так некстати, но как он сблизил их! Он нежно похлопал любимую по руке.
— Ну, как-нибудь… безусловно!
Они помолчали. А потом Лора спросила:
— Энди, почему мы так рано поженились?
Он вспомнил начало их романа, тот день, когда 18-летняя Лора раз шесть проехала на велосипеде мимо его дома, пока он, наконец, не вышел. А она сразу сделала вид, что оказалась здесь совершенно случайно. Он влюбился в нее в ту же минуту, хотя, наверное, какое-то время об этом даже не догадывался.
— Тебе было двадцать, мне двадцать пять — не так уж и рано.
Лора подняла брови и пожала плечами.
— А мне кажется, рано. Что ты можешь знать в двадцать лет? — Она грустно рассмеялась. — Хотя, если хорошенько подумать, что я знаю в свои двадцать девять?
