Элизабет Олдфилд - Отель «Затерянный рай»
— Это слишком много, — возразила она.
— Я могу себе это позволить, и это важно для меня, — твердо произнес он.
Касс вздохнула.
— Я прикину свой месячный бюджет, и мы сможем это еще раз обсудить.
— Хорошо. — Он допил кофе. — Ты говорила, что у вас не было романа со Стивеном. Значит ли это, что у вас не было с ним... интимных отношений?
— Значит!
— Когда ты впервые сказала мне, что у тебя ребенок, я подумал, что у вас была случайная связь...
— Нет. И вообще, — отчеканила Касс, — я против случайных связей.
— Кажется, тебе это несвойственно, как и мне. А Стивен никогда не делал попыток? — продолжал он.
Она помотала головой.
— Однако он предложил тебе переехать в его квартиру?
— Помогая мне, он помогал и себе. Понимаешь, много лет отец Стивена пытался женить его на дочери соседа, какого-то высокопоставленного юриста, — начала объяснять Касс. — Генри большой сноб, и ему нужны связи. Бесчисленное количество раз он приглашал эту дочку на семейные ужины Декстеров. Чего только он не делал, чтобы бросить этих двоих в объятия друг к другу! Но Стивен остался равнодушным...
— Ты видела эту девушку? — спросил Гиффорд.
— Один раз. Она показалась мне приятной, хотя немножко бесцветной. Но когда я поселилась в его квартире, он получил возможность намекать на наши «особые» отношения. А когда он дал понять, что ребенок, которого я родила, — его, эта девушка и отец оставили Стивена в покое.
— Так ты хочешь сказать, что он намекал на это и другим, а не только мне?
Касс кивнула.
— Мужчины и женщины часто являются просто соседями по дому, и их связывают нормальные, чистые отношения. И когда я переехала в его квартиру, то считала, что окружающие именно так и воспринимают это. Помимо всего прочего, я вносила арендную плату, у меня была отдельная комната и своя собственная личная жизнь. Однако со временем мои сослуживцы стали позволять себе странные комментарии. И тогда я задумалась о том, что же мог им сказать Стивен. В то время я не придавала этому значения, но сейчас... — Она вздохнула. — Подозреваю, что он распространял слухи о том, что Джек — его ребенок, но просил каждого, кому говорил об этом, держать все в тайне.
— И никто не сказал тебе об этом открыто?
— Были какие-то туманные намеки.
— А настоящая-то подруга у него была?
— Никогда — за все то время, что я его знаю.
Гиффорд бросил на нее взгляд:
— Может, он совсем по другой части? Он не...
— Вполне возможно, — согласилась она. — Хотя тщательно это скрывает.
— Боится реакции своего отца?
— Да. Возможно, желание скрыть эти наклонности и послужило причиной того, что он поселил меня в своей квартире, да и всего остального.
Джек начал кашлять. Личико ребенка покраснело, он уже кашлял напряженно и с трудом.
— Он что-то проглотил! — вскричала Касс. Она соскочила со стула и опустилась на колени рядом с Джеком. — О Господи, он задыхается!
Чтобы посмотреть, что у него во рту, она попыталась разжать его рот. Ребенок брызнул слюной, тяжело задышал и отпрянул назад, зайдясь снова в кашле.
— Пожалуйста, Джек, пожалуйста, — в отчаянии умоляла Касс, но он не давался.
Гиффорд встал, наклонился и резко стукнул малыша по спинке.
— Покашляй, — велел он. Джек кашлянул, и изо рта у него выскочил и упал на ковер маленький мокрый комочек белой бумаги. Это была наклейка. — Молодец! — одобрил Гиффорд.
Касс притянула к себе сына и крепко прижала его к груди.
— О, Гиф, спасибо тебе, спасибо, — радостно бормотала она. — Я думала, он задохнется и...
— Ты просто растерялась...
— Да, растерялась. — Прижимая к себе ребенка, она поднялась на ноги. — Я сохраняю хладнокровие во многих обстоятельствах, но когда это касается его...
— Матери всегда теряют голову из-за своих детей. Такова человеческая природа. — Он пощекотал ребенка под подбородком. — Ты и папу своего напугал. Смотри больше не ешь наклеек — понятно?
Джек весело расхохотался, а Касс вдруг с теплотой ощутила единение всех троих — родителей и ребенка.
Она взяла Гиффорда за руку.
— Спасибо, что пришел на помощь.
Он поднес ее руку к своим губам.
— Всегда к твоим услугам, — сказал он и поцеловал ее пальцы.
Учащенно забилось сердце. Прикосновение его губ, взгляд серых глаз...
Высвободив руку, Касс взглянула на свои часы.
— Время бежит, — сказала она, весело улыбнувшись. — Спасибо за кофе и за то, что вырвал вот этого человечка из когтей смерти. — Она провела носом по шейке Джека, отчего тот засмеялся снова. — Но я должна идти обслуживать туристов.
— У тебя есть телефон вызова такси? — спросил Гиффорд, идя с ней по коридору. — Мне надо купить продукты и писчую бумагу.
— Хочешь поработать над руководством для «чайников»?
— Да. Я печатаю двумя пальцами, а мой почерк почти невозможно разобрать. Если помнишь, я сам иногда с трудом читаю то, что написал.
Она улыбнулась.
— Помню. Телефон такси есть в ресторане. А ты не хочешь взять машину напрокат, пока ты здесь?
— Я собирался. Но компания не располагает машинами с автоматическим управлением, а обычным автомобилем я пользоваться пока не могу — из-за ноги.
Касс закусила губу. Об этом она не подумала раньше. Очевидно, у Гиффорда были и другие проблемы?
— Я собираюсь сегодня в Гранд-Ансэ, чтобы закупить продукты, и могу взять тебя с собой, — предложила она. — Что-то около двух. А вернусь к четверти шестого, когда придет Керк Уэбер.
Гиффорд кивнул:
— Спасибо. Я подойду.
— Спасибо за предложение оплачивать содержание Джека. — Она запнулась, подбирая слова. — Тебе будет интересно следить за тем, как он растет. Как отец, ты будешь навещать его и принимать участие в его жизни!
На его лицо набежала тень.
— Это неудачная идея, — сказал он.
Она в недоумении нахмурилась. Их знакомство с Джеком, казалось, прошло так хорошо...
— Но он нравится тебе?
— Да.
— Если ты будешь иногда брать сына с собой отдыхать, это тебя не обременит. Конечно, то, что ты живешь по одну сторону Атлантики, а Джек — по другую, все несколько осложняет, но...
— Из этого ничего не выйдет, — прервал ее Гиффорд. — Это не самое лучшее для ребенка.
— Почему?
— Потому что... — Он помотал головой. — Нет!
— Забота о ребенке не входит в твои планы? Но это будет редко и...
— Довольно! — резко произнес он.
Касс еле сдержала готовые брызнуть жгучие слезы. У нее всегда было мало надежды на то, что этот человек, которому так дорога личная свобода, будет проявлять постоянный интерес к их сыну. Но слышать, как он отрекается от этого совсем, было непереносимо!
