Кейт Хьюит - Серебряная заря
Лоренцо долго смотрел на головоломку, прежде чем хмыкнул:
— Ты права. Видимо, ты здорово решаешь судоку, раз сообразила так быстро.
— Я провожу много вечеров в одиночестве…
— Только по своему собственному желанию, — спокойно сказал Лоренцо.
Секунду поколебавшись, Эллери обошла вокруг его кресла и села на софу напротив, поджав ноги, прикрытые рубашкой.
— Да, по собственному желанию. Я никогда не полагала, что в Мэддок-Маноре меня будет ждать бурная светская жизнь.
— Твоя мама продаст это поместье когда-нибудь?
Эллери вздохнула. Иногда она удивлялась тому, что ее мать давно этого не сделала. Даже в таком обветшалом состоянии этот дом стоил намного больше миллиона фунтов.
— Возможно, — наконец сказала она и отвела взгляд.
— А что ты будешь делать, когда поместье все-таки продадут?
Эллери резко повернулась к нему, удивившись, что это его интересовало. Уж не жалел ли он ее? Не потому ли вообще привез сюда?
Такая мысль была оскорбительной и отталкивающей.
— Думаю, что полностью посвящу себя преподавательской работе, — ответила она как можно более бодрым тоном. — Я люблю ее.
— Правда? А что ты преподаешь?
Лоренцо смотрел на нее уже хорошо знакомым ей сонным взглядом. Это означало, что он не поверил в ее слова.
— Английскую литературу. — Она многозначительно посмотрела на него. — В том числе «Волшебницу Шалот» Теннисона, одну из моих самых любимых поэм. Хотя мне не слишком нравится сравнение с этой героиней.
— Да? — Лоренцо наклонил голову набок. — Почему же?
— Что за жизнь у нее была? Заточенная в башню, она видела эту жизнь только с помощью волшебного зеркала. Любила Ланселота издалека, а он никогда даже не замечал ее…
— Но заметил в конце концов, — мягко возразил Лоренцо и процитировал последнюю строфу поэмы: — «Лишь рыцарь Ланселот сказал, шагнув за круг людей: „Она была всех дам милей…“»
— Это не так уж много, правда? — вскользь заметила Эллери с горькой ноткой в голосе. — Учитывая то, чем она пожертвовала для него.
Повисло молчание, гнетущее и неловкое. Эллери хотела продемонстрировать Лоренцо свою утонченность, пошутив по поводу этой проклятой поэмы, а сейчас поняла, что добилась совершенно противоположного. Раздраженная, она отвела взгляд.
— Уже поздно, — наконец произнес Лоренцо. — Тебе пора спать.
Не сказав ни слова, она с достоинством вышла из комнаты.
Проснувшись на следующее утро, Эллери увидела, что другая сторона кровати осталась несмятой. Либо Лоренцо совсем не ложился, либо спал не здесь.
Стараясь не обращать внимания на легкую боль, причиненную этой мыслью, Эллери встала с кровати, приняла душ и оделась. Войдя в гостиную, она увидела Лоренцо. Он был в деловом костюме, рядом с ним стояла чашка кофе. Он просматривал в ноутбуке заголовки последних новостей.
— Доброе утро, — сказал он, почти не отрывая взгляда от своего компьютера. — Имеются кофе и булочки. Боюсь, что, если захочешь горячий завтрак, тебе придется спуститься вниз.
— Кофе достаточно, — ответила Эллери, налила себе чашку из кофеварки, взяла еще теплую булочку из корзинки и села напротив Лоренцо.
Они в молчании просидели несколько минут: Лоренцо уткнулся в свой ноутбук, а Эллери с напускным безразличием пила кофе. День обещал быть прекрасным. Яркое осеннее солнце врывалось в комнату сквозь стеклянные балконные двери, заливая ее потоком хрустального света.
— Боюсь, мне сегодня придется пойти на работу. — Лоренцо оторвался от компьютера и на несколько секунд задержал взгляд на Эллери, прежде чем снова уставиться на экран. — Возникло несколько вопросов, которые требуют моего присутствия.
— Ничего серьезного, надеюсь? — произнесла Эллери, с облегчением подумав, что ее голос все еще звучал бодро.
— Нет. Обычные небольшие проблемы. Ты сможешь занять себя утром? — Он снова оторвал взгляд от экрана. — У меня открыты счета в большинстве крупных здешних универмагов и у всех известных дизайнеров. И естественно, ты сможешь купить все, что захочешь, в универмаге «Де Люка».
— Конечно, — пробормотала Эллери и хмыкнула, представив, как войдет в этот изысканный магазин и поинтересуется… водонагревателями.
— Ну что, справишься? А я вернусь после ланча, надеюсь.
Эллери почувствовала нарастающее раздражение.
— У меня все будет в порядке, Лоренцо. Я не нуждаюсь в том, чтобы со мной нянчились. И если на то пошло, у меня есть собственные планы.
— О? — неожиданно насторожился Лоренцо.
— Да, — подтвердила Эллери задорно. — Я же жила здесь, как ты знаешь, и собираюсь пообедать с одной из моих университетских подруг.
На самом деле она еще не звонила Лил, но была уверена, что подруга выкроит для нее время.
— Серьезно? — спросил Лоренцо почти холодно. — А я и не знал, что у тебя такие планы. А если бы я не был занят?
Эллери пожала плечами:
— Я так и предполагала, Что у тебя возникнут какие-то дела. К тому же невозможно быть неразлучными всю неделю, правда? Наблюдая за твоими отношениями с Амелией, я поняла, что ты не слишком любишь прилипчивых женщин.
Лоренцо нахмурился:
— Я уже говорил тебе, что между мной и Амелией ничего не было.
— Если даже и так. — Эллери допила кофе и встала из-за стола. — Не будешь же ты сердиться, что у меня есть какие-то планы, после того как сказал, что занят? Почему бы нам не встретиться днем внизу, за чаем?
— За чаем? — едва не захлебнулся от возмущения Лоренцо.
— Или за предобеденным аперитивом? — предложила Эллери с улыбкой. — Ты прав, трудно представить тебя с чашкой чая и сдобной булочкой.
Она направилась в сторону спальни и услышала за своей спиной, как Лоренцо натянуто произнес:
— Отлично. Встретимся и выпьем. Но по крайней мере, займись днем шопингом. Я хочу, чтобы на этот раз ты надела что-то более подходящее.
Эллери ничего не ответила. Но Лоренцо никогда не узнает, чего ей это стоило. Когда она повернула ручку двери, рука ее дрожала.
Двумя часами позже Эллери стояла в центре города перед безликим зданием из стекла и бетона и ждала свою подругу Лил. Слава богу, оказалось, что она сможет с ней пообедать. Более того, Лил пришла в восторг, когда Эллери ей позвонила. До боли знакомая искрящаяся улыбка подруги была настоящим бальзамом для уязвленной гордости Эллери. Укол, касающийся ее одежды, полученный от Лоренцо при расставании, стал еще одной каплей. Она горестно недоумевала, зачем он притащил ее сюда с собой, если собирался избегать или игнорировать и днем и ночью?
