Джулианна Морис - Его вторая половина
— О'Рурк слушает.
— Ого! У вас на радио новые веяния! — послышался голос Кейна. — Я вообще-то не увлекаюсь подобными передачами, но шоу и правда было весьма интересным. Оно, так сказать, на многое пролило свет, надеюсь, тебе ясно, о чем я.
На мгновение Патрик застыл. Ему и в голову не приходило, что выступление Мадди могли услышать его близкие. Теперь они вообразят, что он пытался соблазнить Мадди, чего на самом деле не было.
— А, это ты, Кейн.
— Да. Мы с Бет случайно наткнулись на передачу Мадди. Признаться, она вызвала огромный интерес.
— Это была не передача, а неотложная помощь. Маку стало так плохо, что его пришлось везти домой, а наушники и микрофон оказались у Мадди.
— Что ж, с ее стороны было очень благородно выручить в такой ситуации.
Патрик расслышал ехидный смешок Кейна.
— Ну что ты привязался? У меня и так дел невпроворот. Вместо того чтобы надоедать, лучше займись любовью со своей женой.
— А разве нельзя это делать одновременно?
— Отстань от него, — откуда-то издалека донесся голос Бет.
Сквозь ее тихий смех прорывался низкий голос Кейна, бормочущий жене, как всегда, что-то ласковое.
Патрик тяжело откинулся на спинку кресла, потрясенный внезапно охватившей его завистью. Он никогда никому не завидовал, но сейчас его душила самая настоящая черная зависть к брату и Бет, которые существовали в своем обособленном мире и безоглядно любили друг друга.
Нет уж.
Может, и хорошо, когда у людей одна судьба на двоих, как у Кейна и Бет, да только все это не по нем. Обыденность ему не нужна — любовь, семья, дети. Он никогда не допустит, чтобы в его чувствах снова воцарился сумбур, а этого не избежать, если он влюбится. От Мадди веяло опасностью. Она жила прежде всего сердцем и бросалась навстречу любым житейским невзгодам, увлекая за собой и его.
Несмотря на то, что все О'Рурки были страстными и эмоциональными, Патрик не мог позволить своим чувствам снова взять над ним верх.
— Ты же знаешь, — наконец проговорил он, — я бы никогда не обидел Мадди. Пусть между нами что и было, чего допускать не следовало, но теперь все под контролем.
— Да я и не сомневаюсь. — В голосе Кейна послышалось удивление, как если бы заверения Патрика были излишними. — Ты придешь в воскресенье на обед? Мадди будет учить маму и Бет готовить мексиканские блюда.
Патрик колебался. Семейный обед не входил в его планы, но, если он не явится, это укрепит уверенность Мадди в том, что у него все же есть трудности в общении с родственниками.
— Да, конечно, приду.
— Оно совсем не острое, — нахмурившись, сказала Мадди, попробовав рагу из зеленых чили.
Патрик, находившийся за ее спиной, чуть не поперхнулся, но Мадди проигнорировала его. О'Рурки все как один толклись на кухне, якобы помогая готовить обед, но двенадцати человек все-таки было многовато, так что они в основном просто валяли дурака и болтали, обмениваясь недельными новостями. Любимой темой было ожидаемое прибавление в семье Бет и Кейна. И хотя дети оставались болезненной темой для Мадди, ей очень нравились и эта болтовня на кухне, и семейный уют.
Бет и Пигин быстро освоили искусство приготовления рулетиков тамалес. Объявив Шаннон стихийным бедствием на кухне, ее с позором выставили в гостиную накрывать на стол, а Патрику и его четверым братьям было поручено резать салат. Катлин трудилась над десертом — мексиканским изобретением из шоколада, — который Мадди особенно любила.
— Ответственный сотрудник «Кейн энтерпрайзиз» со степенью магистра режет на кухне помидоры, — брюзжал Нил О'Рурк.
— Это лучше, чем лук, — шутливо жаловался Кейн, морща свой красивый нос.
— Э, да я здесь единственный, кто работает по-настоящему, — заметил Патрик.
Он сидел в уголке, лениво потряхивая бутылочкой с заправкой для салата, который Мадди соорудила уже минут двадцать назад. Лилия, тигровая кошка Пигин цвета жженого сахара, примостилась у него на коленях, видимо решив, что это самое безопасное место в доме.
— Ха! — раздался дружный смех остальных четверых О'Рурков.
Мадди украдкой взглянула на Патрика. Тот улыбнулся ей в ответ одними губами.
На этот раз все семейство было в сборе, впервые после того вечера, когда Патрик объявил Мадди, что никогда не женится. Всякий раз, как эта сцена всплывала в ее памяти, Мадди охватывало раздражение. До чего же нелепо было говорить об этом после нескольких дней знакомства! А каково было ей сразу же получить отказ!
«Я хочу быть честен с тобой, потому что твой бывший жених с тобой честным не был».
Вспомнив слова Патрика, Мадди поджала губы. Мадди все никак не могла отделаться от мысли, что, будь она покрасивее, Патрик не спешил бы предупреждать ее, что не собирается жениться. Из отрывков семейных разговоров Мадди узнала, что Патрик питает слабость к эффектным брюнеткам с длинными ногами и искусственным загаром.
Она заставила себя отвести взгляд от Патрика, но не выдержала и снова посмотрела в его сторону. Не в состоянии побороть в себе нервное возбуждение, она подошла к нему и протянула руку к бутылочке с заправкой.
— Думаю, все уже перемешалось, — с намеренно безучастным видом сказала она.
Патрик приподнял темную бровь.
— Хочу, чтобы перемешалось наверняка.
— Ага, боишься, что тебя попросят еще что-нибудь сделать, — выкрикнул Нил, кидая последнюю порцию помидоров в миску с салатом.
Братья О'Рурки были удивительно похожи друг на друга. И Патрик был такой же гибкий и подвижный, как они, такой же изящный, несмотря на высокий рост и силу. Эту силу Мадди уже ощутила на себе, когда сидела у него на коленях, а его руки крепко сжимали ей бедра. Именно тогда она поняла, насколько эротичными могут быть одни лишь прикосновения.
— Что-нибудь еще? — спросил Патрик.
— Что-нибудь еще? — Мадди неосознанно провела кончиком языка по губам.
— Ну, то есть надо еще что-нибудь сделать? — Патрик нервно сглотнул, пытаясь сдержать инстинктивную реакцию своего тела на откровенно оценивающий взгляд Мадди. Патрик понимал, что Мадди действует неосознанно, и это вызывало в нем досаду. Хорошо бы, чтобы его возбуждение было менее очевидным, тем более на кухне у матери, но факт есть факт.
— Можешь есть. — Мадди взяла бутылочку и хотела отойти, но Патрик поймал ее за руку. — Что?
— Да так… ничего.
Патрик сам толком не знал, чего хотел, наверное, просто коснуться Мадди. Он был сбит с толку и не знал, как себя с ней вести. Она работала у него на радиостанции, была его служащей и в то же время являлась как бы частью его семьи. Каждый день с Мадди напоминал ему о том, о чем он предпочел бы не вспоминать: о смехе и поцелуях, о том, что она перевернула весь его мир.
