Вайолетт Винспер - Вайолетт Винспер
Тристан рассказал Рослин, что они познакомились, когда Изабелла пела в его опере «Ар Мор» по мотивам бретонской легенды. Это была его первая опера, которая принесла ему большой успех на сцене.
— Я думаю, что единственное, что нужно этой женщине от моего Тристана, так это его арии, — однажды утром сказала Нанетт Рослин, когда по дому разливался чарующий голос Изабеллы. — В какой-то мере я рада. Я бы не хотела, чтобы мой внук терял время с женщиной, которая бы ему не подходила или плохо с ним обращалась.
Рослин в это время рассматривала альбом с фотографиями времен Нанетт на сцене. Она не думала, что Тристан был влюблен, но его бабушка, видимо, думала именно так, иначе бы она не завела этот разговор.
— Она очень привлекательна, — просто заметила Рослин. — Контраст черных волос и золотистой кожи неотразим.
— Она привлекает Тристана, дитя мое, — просматривая счета по хозяйству, говорила Нанетт, — но ты, должно быть, заметила, что она положила глаз на пустынного дикаря?
— А вы не боитесь, если он попадется в ее сети? — улыбнулась в ответ Рослин, рассматривая фотографию Нанетт в треуголке, украшенной перьями.
— Конечно, не боюсь, — рассмеялась Нанетт весело и задорно. — Дуэйн сумеет постоять за себя в любой ситуации, а вот Тристан — идеалист, он очень чувствителен. Он может решить, что Изабелла по натуре также мила, как и ее голос, Дуэйн же слишком практичен, чтобы позволить себя одурачить. Даже если женщине удастся привести его к алтарю, в дальнейшем править балом будет он. Я знаю. Я была женой его деда.
— Но он такой циник по отношению к женщинам. — Рослин широко раскрытыми глазами смотрела на Нанетт. — Вы действительно думаете, что он может жениться на Изабелле?
— Несмотря на свой цинизм в отношении женщин, а значит и брака, ему придется, как впрочем и всем мужчинам, быть реалистом. — Нанетт пристально смотрела на Рослин поверх очков. — Дуэйн мужчина, которому нужна женщина, которую он будет любить и знать, что он ей нужен.
— А как же карьера Изабеллы? — спросила Рослин. — Неужели вы полагаете, что она предпочтет отказаться от обожания публики и поселиться в пустыне? Я уверена, ваш внук никогда не будет жить в городе.
— Занятная идея, не правда ли? — посмеиваясь, Нанетт отложила в сторону ручку. — Дуэйн в городе — все равно, что лев в клетке. Его дед был точно таким же, поэтому я бросила сцену и приехала жить сюда в Дар-Эрль-Амру. А я, знаешь, была намного знаменитей, чем Изабелла. Это было время галантных и остроумных кавалеров, вина и вечеринок, а я все это просто обожала. Шикарные наряды, шампанское, красивые молодые люди, флирт, танцы — Париж был у моих ног! Но когда в моей жизни появился Арманд, я нисколько не сопротивлялась. Это был тип мужчины, от которого невозможно было дождаться уступок.
Здесь, в Эль-Кадии, в его палатку ударила молния, и я, как Руфь, следовала за ним везде.
— И вы никогда не пожалели о своем решении, Нанетт? — Рослин обожала разговаривать со своей хозяйкой о ее прошлом.
— Никогда не следует жалеть о большой любви, даже если с ней приходят боль и огорчения. — Нанетт сняла очки и положила их в бархатный футляр. Затем она подошла к Рослин и села рядом с ней. Ее голубые глаза внимательно наблюдали за девушкой.
— Три недели ты у нас, и уже немного поправилась. Это прекрасно. — Довольная, Нанетт кивнула. — Тебе лучше, дитя мое? Ты уже не так нервничаешь, стала спокойней.
— О, мне намного лучше, — поспешила заверить Рослин женщину, которая была к ней безмерно добра. — Ваш пустынный воздух действует на меня тонизирующе.
— Тристану следует поехать с тобой вместе на лошадях и показать тебе пустыню. Теперь ведь ты уже поправляешься. — Нанетт взяла в свою худенькую руку Рослин. На пальце больше не сверкал яркий бриллиант. Рослин заперла кольцо в ящике вместе со шляпкой Джульет… Она чувствовала, что эти две вещи принадлежат друг другу.
— Тебе больно носить это кольцо? — тихо спросила Нанетт.
— Оно было мне немного велико, и я боялась его потерять. — Рослин не решалась продолжить, но все-таки добавила. — Нанетт, вы разрешите мне его вам вернуть? Мне сказали, что оно ваше. Вы дали его Арманду, когда ему исполнился двадцать один год.
— Ах, да. У меня была романтическая идея о том, что каждый из моих внуков подарит своей избраннице кольцо. Все три кольца были моими любимыми украшениями. Я полагала, что кольцо, благословенное любовью, должно принести счастье. — В голубых глазах промелькнула боль. — Нет, малышка, это кольцо — теперь твое. Это все, что у тебя есть от Арманда… и одновременно совсем не все. У нас хранится много игрушек и вещей, которые принадлежали Тристану и Арманду. Дневники, коллекция всевозможных безделушек — Тристан тебе покажет. Возможно, это пойдет тебе на пользу — прикосновение к вещам, которые принадлежали Арманду — книги, вещи. Может, так восстановится потерянная связь между вами.
Рослин должна была бы обрадоваться этой перспективе, но все было наоборот, она как бы внутренне съежилась.
Ей казалось, что она боится повстречаться с темным призраком среди детских вещей Арманда.
Ежедневно, в сопровождении арабских слуг, Нанетт обходила дом, чтобы убедиться, все ли было в порядке.
Предоставленная самой себе, Рослин поднималась на крышу гаремной башни. Это стало ее любимым местом отдыха.
Она любила сидеть там в любое время дня среди кадок с цветами и выгоревшей мебели. На мили вокруг простиралась пустыня, огромное песчаное море цвета янтаря, где так же, как и на воде, вздымались волны. Изменчивое и манящее, оно то возбуждало ее, то успокаивало.
Однажды Ягуб назвал пустыню садом Аллаха. Он тогда принес ей на крышу апельсиновый сок и печенье в виде звезд и полумесяцев, испеченное по старинным рецептам гарема, когда девушки в вуалях проводили свое свободное время на башне.
Сидя в старом плетеном кресле, дотрагиваясь до цветов, растущих в кадках, Рослин неторопливо размышляла о словах Ягуба — «сад Аллаха». Шляпа была надвинута на лоб, потому что в полуденные часы невозможно было смотреть на солнце и выжженные пески — глаза слезились. Необозримый простор с цитаделью Жебель-Д'Оро вдали, где, говорят, жили разбойники.
Поверить в это в ее возрасте было бы глупо и смешно, но все легенды и поверья древности взывают к нашему воображению. Зловещий огонь, где нашли приют джины — эти повелители бурь… Интересно, возьмет ли ее туда с собой Тристан?
Неожиданно она вся подалась вперед — ее внимание привлек арабский всадник, галопом, словно ветер, несущийся по пустыне. Его черный плащ, развеваясь, скорее походил на крыло птицы, готовой взлететь.
