Элеанор Браунлей - Голос сердца
Ее покупки разместились в нескольких больших пакетах. Нина перенесла их в машину, сложила на заднее сиденье, рядом положила свой плащ, а сама устроилась рядом с местом водителя.
Марисса по-прежнему была на аукционе, ожидая, когда будут выставлены деревянные панели, и Нина решила скоротать время за разглядыванием старых журналов «Вог» и «Харпер Базар». Ей в руки попал номер за октябрь 1939 года, и, перелистывая его, она наткнулась на статью, посвященную интерьеру, и тут ее внимание привлекла знакомая фамилия.
«Все, кто видел новую квартиру Патриции Росситер, восхищаются отделкой ее столовой, стены которой окрашены в белый цвет и отделаны позолотой, но больше всего внимание привлекают китайские лакированные панели. Центральное место в столовой занимает гигантская филиппинская раковина, установленная на позолоченном основании. Художница, принимая гостей, наполняет раковину льдом и бутылками с шампанским».
«Вот бы увидеть все это собственными глазами!» — подумала Нина, закрывая журнал. Может быть, пока она сидит здесь и пытается принять решение, по квартире Патриции ходит оценщик и пытается определить, что из ее коллекции могло бы пользоваться сейчас спросом?
Вчера, во время поездки, когда Марисса заговорила о Патриции, Нина вдруг поняла, что секрет перестает быть секретом, когда о нем узнает хоть один посторонний человек.
«Но все равно пока что рановато выносить эту тайну на всеобщее обсуждение», — подумала Нина, обратив внимание на промчавшегося мимо машины велосипедиста.
Нина напомнила себе еще об одной стороне проблемы: ведь если она не объявит себя наследницей Патриции и последнее завещание не будет найдено, то тогда в силу вступит старое завещание. Но может случиться и так, что все наследство, ввиду спорности ситуации, отойдет штату Нью-Йорк. И вот тогда уже Нина ни за что не сможет признаться, что Патриция приходилась ей бабушкой, ибо все сочтут ее идиоткой за то, что она не стала претендовать на наследство.
И, конечно, ее критики будут абсолютно правы. Нельзя сначала отказаться объявить себя наследницей Патриции, а потом вдруг заявить о своем родстве с ней.
Велосипедист, недавно проехавший мимо машины, в которой она сидела, возвращался назад. Он находился слишком далеко, чтобы Нина могла разглядеть его лицо. Она увидела, что сзади к велосипедисту приближается автомобиль, и подумала, что он собирается переехать на другую полосу. Но внезапно автомобиль прибавил скорость, отбросил велосипед с ездоком на обочину и умчался прочь.
Нина схватила телефонную трубку и набрала «911».
— Меня зовут Нина Своуп. Я нахожусь в Уиллоу-Хилл, это в районе Раунд Хилл-роуд. Только что случилось дорожное происшествие — автомобиль сбил велосипедиста. Нет, автомобиль уже скрылся… Велосипедист лежит без движения… Нет, я не вижу кровь — я нахожусь слишком далеко от места происшествия… Да, пришлите полицию и машину «скорой помощи», а я пока посмотрю, смогу ли я чем-нибудь помочь.
Нина достала из багажника красно-черный шотландский плед и бросилась к месту падения велосипедиста. Почему-то она обратила внимание на внезапно наступившую тишину, не слышно было голосов, по шоссе не проезжала ни одна машина. Нина склонилась над пострадавшим. Крови не было видно, и, к счастью, на голове велосипедиста был шлем. «Руки и нога, конечно, сильно поцарапаны, но это чепуха по сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы голова велосипедиста была бы не защищена», — подумала Нина, наклонившись, чтобы укрыть мужчину пледом. Она всмотрелась в его лицо и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Хотя на щеке велосипедиста и красовалась здоровая ссадина, и одет он был не столь безукоризненно, как в их прошлую встречу, это был несомненно Беннет Уортон.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Нина быстро накрыла Бена пледом и опустилась рядом с ним на колени.
— Бен… Бен, вы меня слышите?
— Слышу, — простонал Бен и попробовал приподняться.
— Не двигайтесь, — предупредила Нина. — Лежите спокойно, пока не приедет «скорая помощь» и вас не осмотрит врач.
— Я понимаю, что наша встреча закончилась не слишком блестяще, но неужели это послужило поводом для того, чтобы прикончить меня?
— Я не умею водить машину, — запротестовала Нина, — и если бы я наехала на вас вот тем… — она указала рукой в направлении «рэйнджровера», — вам бы сейчас было не до разговоров. В данном случае я — всего лишь свидетельница происшествия, а никак не его участница.
— Тогда кто…
— Я думаю, что полиция разыщет виновного, — ответила Нина, услышав отдаленный вой сирен. — Отдохните до прибытия врачей, а потом мы с вами поговорим.
Вскоре подъехали полицейские и за ними машина «скорой помощи». Нина отошла от Бена, не желая мешать медикам, и к ней тут же поспешил полицейский.
— Это вы звонили в полицию?
Нина принялась пересказывать подробности происшествия, краем уха прислушиваясь к разговорам врачей, осматривающих Бена. Судя по всему, особых оснований для тревоги не было, и она немного успокоилась.
— Вы хорошо разглядели автомобиль, совершивший наезд? — спросил, держа карандаш наготове, полицейский. Его коллега в этот момент укладывал велосипед Бена в багажник патрульной машины.
— Он был грязно-серого цвета и напоминал старую обувную коробку на колесах. Я находилась слишком далеко, чтобы разглядеть что-либо еще, — объяснила Нина, заметив, что к ним приближается один из врачей. — Как мистер Уортон? — озабоченно спросила она.
— Похоже, он отделался ушибами и ссадинами, но ему придется провести ночь в больнице под нашим наблюдением, чтобы выяснить, нет ли у него сотрясения мозга и внутренних кровоизлияний, — спокойно объяснил врач. — Вы правильно сделали, что укрыли его, — добавил он, отдавая Нине плед, — иначе он мог бы пострадать от шока.
— Мне можно поговорить с ним?
— Да, но только недолго. Нам надо выбраться отсюда, пока не собралась толпа. Любопытные граждане уже сбежались неизвестно откуда.
Подойдя к машине «скорой помощи», Нина поняла, что имел в виду врач. Просторная лужайка перед воротами поместья была заполнена народом. Все, кто присутствовал на аукционе, вышли, чтобы посмотреть, что случилось.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Нина, опустившись на колени рядом с Беном. Он лежал на носилках, укрытый одеялом. Нина обрадовалась, увидев, что глаза его вновь стали ясными, а щеки немного порозовели.
— Как будто только что свалился с «Эмпайр Стейт Билдинг», — попробовал улыбнуться Бен. — Прощу прощения за сказанное мной ранее. Я, видимо, должен был доказать самому себе, что не лишился умения шутить в результате падения с велосипеда. Но шутка оказалась довольно глупой.
