Элеанор Браунлей - Голос сердца
Аукционеры осмотрели весь дом, издали каталог и разослали приглашения заинтересованным лицам. В бальном зале должна была состояться распродажа мебели и картин. Книги намеревались продавать прямо в библиотеке, а остальные вещи — в обеденном зале и музыкальной комнате.
— Мне этот аукцион напоминает предрождественскую распродажу в супермаркете. Я не могу себе представить, чтобы наследники, к примеру Чемберлена, выставили бы на продажу его банные полотенца, даже если бы были уверены, что на них найдется покупатель, — сказала Нина Мариссе, когда они, оставив машину у ворот, где уже стояло множество автомобилей, направились по извивающейся среди деревьев мощеной дорожке к дому.
— Зря ты так думаешь, — усмехнулась Марисса. В свои тридцать девять лет она уже приобрела достаточный опыт и поняла, что стоят эти наследники благородных фамилий. В погоне за местом под солнцем они забывают о своих корнях и часто спускают по дешевке и полотна Матисса, и старое серебро от Тиффани, потому что думают, что на вырученные деньги они приобретут новые сокровища.
Войдя в просторный вестибюль, женщины сняли плащи и бросили оценивающие взгляды на свое отражение в огромном зеркале. На Мариссе были брюки от Армани светло-коричневого цвета, шелковая блузка в тон и коричневый шерстяной жакет. Нина выбрала для аукциона черные брюки из саржи, бордовую шелковую блузку с высоким воротником и черный с бордовым жакет. Подруги специально обули туфли на низком каблуке, предвидя, что день предстоит долгий и, возможно, придется провести его на ногах.
— Представляю, каким был этот дом при хозяине, — восхищенно заметила Нина, разглядывая широкую лестницу и просторный холл, и достала из сумки каталог. — Должно быть, здесь работали не один год по оформлению интерьера.
— Я слышала, что в 1914-м свою руку приложила Эльза де Вульф, а в двадцатые и тридцатые годы сюда приезжали Элинор Браун и Руби Росс Вуд, — ответила Марисса, когда они направлялись в бальный зал, поминутно останавливаясь, чтобы поздороваться с коллегами. — К сожалению, в сороковые годы стало модно для отделки каждой комнаты нанимать разных художников по интерьеру. И именно тогда твоя бабушка отделала небольшую гостиную наверху.
— Правда? — Каково бы ни было ее личное отношение к Патриции, Нина всегда с уважением относилась к таланту. — Как она выглядит?
— Роскошная мебель в стиле Людовика Пятнадцатого, инкрустированные столики, расписанные вручную позолоченные рамы у зеркала, — Марисса осталась довольна реакцией Нины на свои слова. Может, теперь она начнет спокойно говорить о Патриции? — Комната выглядела великолепно, но можешь не подниматься наверх. Там давно ничего нет.
— Интересно, как выглядел бы дом, если бы его целиком отделала Патриция? — задумчиво произнесла Нина. Собралось уже довольно много народу. Все ждали, когда часы пробьют десять и начнется аукцион. — И что бы сказала Патриция об этой распродаже?
— Она бы сказала, что, если наследники оказались такими дураками, раз уж решили расстаться с великолепными вещами, она воспользуется их глупостью и не упустит возможности стать владелицей роскошных предметов. Во всяком случае, так сказала бы моя бабушка — Серена Кортланд, а поскольку они с Патрицией принадлежали к одному поколению… — Марисса не закончила свою мысль.
— Мы не оправдываем их ожиданий, — сказала со смехом Нина. Они договорились о том, где встретятся во время перерыва, так как прозвучал сигнал, возвещающий о начале аукциона. — Но я твердо знаю, — добавила она, — что если бы обе наши бабушки были сегодня здесь, они бы посоветовали нам наслаждаться жизнью и не расстраиваться, если мы и упустим что-нибудь из понравившихся вещей. Мы обязательно купим все, что нам нужно!
Несколько часов спустя Нина призналась сама себе, что очень довольна сегодняшним днем, хотя у нее ныла спина и голова раскалывалась от боли. Она упустила пару прекрасных серебряных викторианских ложек и отделанную бархатом кожаную шкатулку с позолоченными ложечками для ягод, но приобрела подсвечники из цветного стекла работы Стейбейна и десять десертных тарелок 1920 года. Кроме того, Нина стала обладательницей лакированной китайской коробочки для чая, небольшого расписного кашпо, нескольких эмалированных коробочек размером не более трех дюймов и шкатулки из черепаховой кожи, инкрустированной золотом.
После обеденного перерыва аукцион продолжил свою работу. Нина пополнила свою коллекцию французскими позолоченными пудреницами, несколькими серебряными рамками для картин в стиле арт-деко, дюжиной французских хрустальных солонок и антикварным блюдом для спаржи.
— Как ты думаешь, что стало с теми вещами, которые оценочная фирма не выставила на аукцион? — спросила Нина Аманду Лин Тэйлор, когда они стояли в пустой оранжерее, ожидая, пока сотрудники, занимающиеся доставкой покупок клиентам, заполнят все необходимые документы. — Мы с Мариссой шутили на тему, что наследники были бы рады и полотенца выставить на продажу, но теперь я думаю — а действительно, где же остальное?
— Мне пришла в голову та же самая мысль, — ответила Аманда — стройная молодая женщина, одного с Ниной роста, чьи тонкие каштановые волосы сегодня были заплетены в косичку. — Я слышала, как одна из продавщиц сказала, что здесь была куча хлама — это ее слова, не мои, — который вывезли в конюшню и завтра на него приедут взглянуть старьевщики.
— А может, нам стоит тоже пойти туда? Прямо сейчас, — сказала Нина с многозначительной улыбкой. — У меня есть предчувствие…
— У меня тоже, а раз мы с тобой друг другу не конкуренты…
— Чего же мы тогда ждем?
Всем антикварам, независимо от размаха их бизнеса, присуща одна черта: все они обладают «предчувствием». Именно благодаря этому «нюху» им удается находить свои сокровища. Конечно, предчувствия не всегда оправдываются, но никто никогда и не пренебрегает ими. И сейчас было неважно, что Нина и Аманда терпеть не могли друг друга — значение имело только то, что их интересы в приобретении антиквариата не совпадали.
— Мы оказались правы, — отметила Нина, когда они увидели, что было свалено в конюшне под видом хлама.
Аманда купила покрывала, бело-голубые кувшинчики начала столетия, очаровательных плюшевых медведей и охотничьи манки. Нина с удовольствием приобрела льняные полотенца и салфетки, фарфоровые супницы времен депрессии, путеводители, книги по интерьеру, опубликованные лет шестьдесят назад, и уйму старых журналов мод.
Ее покупки разместились в нескольких больших пакетах. Нина перенесла их в машину, сложила на заднее сиденье, рядом положила свой плащ, а сама устроилась рядом с местом водителя.
