Раиса Рябцева - Влюбить в себя
Возле Самохиной вертелся какой-то длинноволосый красавчик, а она благосклонно принимала его ухаживания.
Увидев Васильева, Никиту и Сергея, она с улыбкой махнула им рукой. Прежде чем направиться к ней, Никита обратился к режиссеру.
— Юрий Петрович, и все-таки я считаю, что вы ошибаетесь, когда хотите предложить ей главную женскую роль. Я-то вижу, что она совершенно не подходит.
Васильев посмотрел на него с явно выраженным недовольством.
— Никита…
— Я знаю, что вы сейчас скажете, Юрий Петрович. Ты, мол, начинающий драматург, у тебя первая пьеса, первая постановка, ты ничего не понимаешь. Но я-то вижу, что она не годится.
Васильев тяжело вздохнул и покачал головой.
— Опять ты начинаешь, Никита. Пойми, я не только режиссер в своем театре. Меня, конечно, интересует художественный уровень постановки, но в данном случае не это является главным. Я еще в каком-то смысле и продюсер. И мне нужно, чтобы спектакль был замечен. В конце концов, мне нужно просто продавать билеты, иначе наш спонсор даст нам пинка под зад. Это грубо, да, но сейчас нужно заботиться и о таких элементарных материях. Все диктуется рынком, спросом, конъюнктурой.
— Но какое отношение к этому имеет Самохина?
— Самое прямое. Публике нужно имя, нужен скандал. Самохина — это как раз то имя, как раз тот скандал, который способен в первую очередь вызвать интерес к нашему спектаклю. Люди знают, что раньше она была звездой, потом в ее жизни был трудный период, и теперь, когда они опять увидят ее имя на афишах, у них появится вопрос — какая же она теперь? Ведь люди не будут ходить на этот спектакль целый сезон, если не почувствуют привкус чего-то особенного.
— Я знаю, но…
— Да погоди ты, выслушай меня до конца. Вот она — то, что нам нужно. На нее люди пойдут. Сейчас мне даже наплевать на свои собственные творческие амбиции, хотя я вижу, что она еще может играть.
Лисичкин, который стоял рядом с Никитой, попробовал вмешаться в разговор.
— Юрий Петрович, он просто нервничает.
Васильев с легким презрением посмотрел на Сергея, взял Шилова под локоть и отвел в сторону.
— Чепуха какая-то! — горячился Шилов. Вовсе я не нервничаю.
— Правильно, нечего нервничать. Успокойся, все будет нормально.
— Юрий Петрович, ведь она уже несколько лет нигде не играла, эпизодические роли не в счет. Она завалит нам спектакль.
И снова к ним подошел Сергей Лисичкин, уже с бокалом шампанского в руках. Васильев тут же поторопился уйти.
— Мне здесь нужно кое с кем переговорить. Вы, ребята, отдыхайте. Поговорите с людьми. Вон Игорь Костолевский.
Хлопнув Никиту по плечу, он ушел. Шилов скривился. Его не радовало ни спокойствие Васильева, ни само пребывание на сегодняшнем вечере среди самых разнообразных знаменитостей.
Васильев тем временем подошел к хозяйке дома. Она была уже слегка навеселе и бросилась на шею режиссеру.
— Юра, здравствуй! Ты мальчишку куда подевал?
— Он где-то там, — Васильев неопределенно махнул рукой. — Лучше поговорим о делах.
— Э, нет, — засмеялась Самохина, — ты у меня в гостях, и никаких дел. Все завтра.
Никита по своему обыкновению искал место, где можно было бы уединиться. Открыв первую попавшуюся дверь, он увидел пустую комнату и телефон на столе. Ни минуты не раздумывая, он принялся звонить Насте.
Гудки, гудки, гудки…
«Возьми же трубку, куда ты пропала?»
Никите очень хотелось поговорить с ней. Ему не нравилось на этой тусовке, где все говорят о какой-то ерунде, прикидываются лучше, чем они есть на самом деле. Впрочем, могло быть и наоборот, но Никиту это не особенно волновало. Сейчас он особенно остро чувствовал, как соскучился по Анастасии.
Он не успел положить трубку, как дверь комнаты неожиданно распахнулась, и туда, небрежно помахивая сумочкой, вошла Самохина. Сейчас на ней было одето вечернее платье с двумя немыслимыми разрезами — сверху и снизу. Никита машинально отметил про себя, что она выглядит еще вполне соблазнительно. Большой бюст, стройные ноги…
Наталья присела рядом с ним на постель.
— Я так и думала, что ты здесь, — она искоса глянула на Никиту, который по-прежнему держал руку на телефоне, и едва заметно улыбнулась.
Едва он встал, чтобы уйти, как она подняла ногу и преградила ему путь.
— Нет, нет, не уходи, я хотела с тобой поговорить.
Самохина достала из сумки маленькую коробочку с мелко нарезанной соломкой и стала сворачивать сигарету.
— Хочешь? — предложила она.
— А что это?
— Травка. Люблю иногда забить косячок.
Никита решительно покачал головой.
— Нет, благодарю. Я не люблю наркотики.
— Но ты же не осуждаешь меня? Я вовсе не наркоманка. Курю только от случая к случаю, чтобы снять стресс.
— Нет, конечно, не осуждаю, — пожал плечами Шилов. — Я тоже в школе курил.
Самохина посмотрела на него с изумлением.
— Ты курил уже в школе? Это любопытно.
Она протянула ему зажигалку.
— Поухаживай за мной.
— Конечно.
Он дал ей прикурить, и она с наслаждением затянулась. После первой затяжки Самохина закатила глаза и блаженно протянула:
— Как здорово… Тебя как зовут?
— Никита.
— Знаешь, Никита, это перст судьбы.
— Что вы имеете в виду?
— Давай будем на «ты». Знаешь, как только я прочитала твою пьесу, мне было уже ясно — у меня есть какая-то необъяснимая внутренняя связь с этой ролью, а Юра просто молодец, что предложил ее мне. Знаешь, он прекрасный режиссер, и я очень рада, что Юра верит в меня.
— Говоря откровенно, я очень плохо знаю театральный мир Москвы.
— А ты, кажется, из Питера?
— Да.
— Тогда все понятно. Нет, я, определенно, должна сыграть эту роль. Может, ты все-таки сделаешь пару затяжек?
Сам не зная, почему, Никита согласился. Он сделал глубокую затяжку и закашлялся. Самохина посмотрела на него со снисходительной улыбкой.
— Я… — внезапно понизившимся голосом сказал Никита, — я вот думал… о том, что эта роль годится только для тебя…
Он обалдевшим взглядом смотрел на ее возбужденно вздымающуюся грудь. Сделав еще одну затяжку, Никита передал сигарету Наталье. Она приблизилась к нему так, что ее губы едва не касались его лица.
— Я просто создана для этой роли… — ее рука скользнула ему между ног и нащупала твердеющую плоть. — Она такая правдивая… У нас с тобой все может очень хорошо получиться.
Наверное, Никита не смог бы сопротивляться, однако в этот момент дверь комнаты распахнулась, и на пороге показалось удивленное лицо Сергея Лисичкина.
— Никита, я могу попросить тебя на минуту?
