Арлин Джеймс - Срочно нужен папа
Молча, вся — воплощенный упрек, она последовала за ним и упорно глядела, как он вынимает швабру из ведра и готовится мыть пол. Но когда он опустил ее на пол и начал водить из стороны в сторону, она подскочила и выхватила швабру.
— Я сама это сделаю!
— Панк! — крикнул ее брат. — Прекрати сейчас же!
Джек жестом велел ему замолчать и выпустил швабру из рук.
— Прекрасно, — сказал он, отступая. — Делай.
Она неловкими движениями поводила шваброй по полу, потом остановилась и откинула с лица прядь русых волос.
— Ну что, готово? — поинтересовался Джек.
Она в ответ ограничилась кивком.
Джек взял из ее рук швабру, отодвинул девочку в сторону и, наклонившись, принялся протирать пол под диваном, доставая до самых отдаленных углов. Девочка буквально взвилась от злости:
— Прекратите немедленно! У вас нет на это права! Зачем вы сюда пришли? Вы тут никому не нужны!
— Хватит, Панк! — Голос Хеллер прозвучал как удар хлыста.
Девочка замолчала, в комнате воцарилась тишина.
У Коди, сползавшего в этот миг с дивана, были такие несчастные глаза, что Джек невольно положил руку ему на голову. Коди в ответ благодарно улыбнулся.
Хеллер, подбоченившись, окинула дочку суровым взглядом.
— Ты должна извиниться перед мистером Тайлером. Он хотел нам помочь.
— Но, мама, это же он во всем виноват! Из-за него Дейви описался.
— Она права, Хеллер, — вмешался Джек. — Мне не следовало так кричать.
К его удивлению, она поводила перед его глазами указательным пальцем.
— Успокойтесь! Я обращаюсь к моей невоспитанной дочке и прошу мне не мешать.
Джек прикусил губу, чтобы не улыбнуться.
— Слушаюсь, мадам!
— Ты ведешь себя все хуже, юная леди, и мне это во как надоело! — И Хеллер выразительным жестом провела рукой по шее — сыта, мол, по горло — А уж если ты позволяешь себе оскорблять наших гостей, то этого я не потерплю. Слышишь?
К удивлению Джека, голубые глаза девочки, так сильно походившие на материнские, наполнились слезами.
— Ему здесь нечего делать! — упрямо повторила она.
— Он наш гость, Панк, и к тому же желанный. Или ты будешь вести себя как следует, или испробуешь ремня.
— Хеллер, — пролепетал Джек, чувствовавший себя совершенно несчастным, — давайте с вами обсудим этот вопрос.
— Никаких обсуждений! Вы дадите мне поговорить с моей дочкой, как я хочу? — прошипела Хеллер, поднося руку к голове, которая, естественно, снова раскалывалась от боли.
Расстроенный Джек оперся на швабру, проклиная себя на чем свет стоит. Подумаешь, грязная сдоба! Ну угостился бы малыш пылью! Не впервой небось! Надо же было ему крикнуть!
А Хеллер продолжала громко и строго отчитывать Панк, которая, уже не таясь, всхлипывала во весь голос.
— Я хочу слышать твое извинение, юная леди, и сейчас же, не сходя с этого места!
Панк разревелась, как умеют реветь только шестилетние девочки, нередко прибегающие к этому испытанному средству защиты.
Огорченный Джек, услышав ее рыдания, укоризненно покачал головой, а Коди, ломая руки, начал уговаривать сестренку:
— Не плачь, Панк! Не плачь!
Но его слова заглушал требовательный голос Хеллер:
— Давай, Панк! Извинись сейчас же!
Вдруг дверь распахнулась и на пороге вырос не кто иной, как Кэрмоди Мор собственной персоной. Только его здесь и не хватало!
— Что, черт побери, здесь происходит?
Хеллер круто повернулась в сторону вошедшего, а Панк бросилась к нему и обхватила ручонками его ноги:
— Папа! Папочка!
Кэрмоди обвел глазами Хеллер и Джека.
— Опять к дочке придираешься?
— Ты не в курсе дела, Кэрмоди, — ответила Хеллер, — и будь добр не вмешиваться.
— Не вмешиваться? Ты, может, и позабыла об этом, Хеллер, но это мой ребенок. Все трое — мои.
Хеллер закатила глаза и прижала обе руки к затылку.
— Чего ты хочешь, Кэрмоди?
Его глаза снова скользнули по Джеку.
— Что, мне уж и зайти нельзя просто так, проведать своих детей?
— Да-да, можно. Но если ты опять за моей машиной, то не надейся, Кэрмоди. В прошлый раз я не получила от тебя ни цента, хотя ты обещал…
— Неужели у тебя в голове деньги и только деньги?
— Я не в том состоянии, чтобы выслушивать твои глупости! — воскликнула Хеллер, опуская руки. — Было бы хорошо, если бы ты ушел, Кэрмоди!
— Черта с два я уйду. Я хочу знать, что здесь происходит. Почему Панк плачет?
Хеллер снова прижала руки к голове, словно удерживая ее на месте.
— Ах, мне не до того. Я плохо себя чувствую. Прошу тебя — уходи!
Джек чувствовал себя совершенно лишним при этой сцене и от смущения сжимал рукоятку швабры с такой силой, что вполне мог оставить отпечатки пальцев на истлевшей древесине. Кэрмоди просверлил глазами сначала Джека, затем Хеллер.
— В чем дело, милочка? Снова одолевает утренняя тошнота? — Он обратил к Джеку ядовитый взгляд: — Мой тебе совет, парень, будь поосторожнее. Эта женщина — будь здоров как плодовита. Чуешь?
Ярость мигом накатила на Джека, оглушила и ослепила его, хитренькая физиономия Кэрмоди привиделась ему расплывшейся в красной дымке. Только усилием воли он заставил себя отказаться от желания стукнуть того шваброй по голове. Давая выход своему возмущению, он швырнул швабру на пол, да с такой силой, что ее кончик отлетел в другой конец комнаты.
— Гол! — вскричал Коди с широко раскрытыми глазами.
Освободив себе руки, Джек сделал шаг вперед, но наткнулся на Хеллер, упершую ладони в его грудь.
— О Джек! Не надо, Джек! Это ничего не изменит! А он будет только рад — его хлебом не корми, дай поскандалить. Прошу вас, Джек!
Охвативший его молниеносно гнев так же быстро отступил. А ведь он был на волосок от того, чтобы голыми руками отмолотить Кэрмоди в его собственном доме, на глазах его собственных детей и их вконец измученной матери. Слава Богу, у него хватило ума этого не делать!
— Извиняюсь, — пробормотал он.
— Извиняться вам не за что, — быстро откликнулась Хеллер. — Вашей вины здесь никакой. Но лучше вам сейчас уйти, Джек. Сделайте это для меня.
Джек кивнул, думая, что вина его в том, что он сюда явился.
— Вы одна справитесь?
— Да, все будет в порядке, — улыбнулась она.
Он снова кивнул и направился к двери, а Хеллер буквально оттолкнула Кэрмоди, стоявшего на его пути. Джек стремительно миновал его и открыл дверь.
— Мистер Тайлер!
Джек, задержавшись на пороге, бросил взгляд через плечо. Коди, стоя на коленях в углу дивана и держась худенькими ручками за его боковину, сильно перегнулся вперед.
