Дебора Тернер - Золотые глаза любви
Сознание этого причинило ей боль. Но его можно было понять. Он подозревает ее в том, что именно она написала те ужасные статьи.
— Садитесь и выпейте чаю, — пригласил Алан.
Инесса кивнула, усаживаясь в свободный шезлонг.
— Вам нравится здесь? — спросил Алан.
Инесса снова кивнула.
— Да. Очень красиво. Отсюда открывается прекрасный вид на океан. Мне бы хотелось… — Она осеклась.
Алан приподнял бровь.
— Что?
Инесса поморщилась. Ей бы хотелось сфотографировать эти сверкающие на солнце волны, сад, необыкновенные кусты роз. Но как она могла сказать ему об этом? Ей вспомнилась вчерашняя сцена в ее доме и тот неприятный осадок, который остался в ее душе. Нет, она не станет ничего ему говорить. Тем более что он только посмеется над ней…
— Так чего бы вам хотелось?
Инесса подняла взгляд и утонула в золоте его глаз. Они притягивали ее, как взгляд змеи — кролика. Инесса была не властна над собой.
— Сфотографировать все это, — прошептала она, проклиная себя.
Алан чуть улыбнулся.
— Не исключено, что вам представится такая возможность. Давно вы увлекаетесь фотографией? Ах да, с детства!
— Да. Мой отец был профессиональным фотографом. Он научил меня всему, что я умею. Одно время я даже мечтала стать фотографом, как и он…
— Почему же вы выбрали карьеру журналиста?
Инесса пожала плечами. Что она могла ответить? Одиночество слишком долго преследовало ее. Она чувствовала себя несчастной, потерянной, поэтому выбрала профессию, которая давала возможность беседовать с людьми, постоянно быть в обществе. Она надеялась, что это позволит ей заглушить чувство одиночества, заполнить пустоту в душе. Но хотя она очень любила свою работу, та не спасала ее — как надеялась Инесса.
Впрочем, она не станет объяснять это Алану Кембеллу. Какое ему дело до ее чувств?
— Мне нравится то, что я делаю, — сказала Инесса. — Нравится общаться с людьми, писать статьи…
Она снова осеклась. Пожалуй, не стоило напоминать о статьях. Но Алан, кажется, не обратил внимания на ее слова.
— Расскажите о себе, — предложила она, чтобы перевести разговор на другую тему. Вдобавок ей и в самом деле было интересно побольше узнать о жизни этого необычного человека. — Я слышала, что ваша мать была родом из Испании.
Алан кивнул. Он спрашивал себя, почему эта женщина настолько волнует его, что с каждой минутой, проведенной в ее обществе, ему все труднее держать себя в руках. Все навыки самоконтроля, не подводившие его до сих пор, отказывались служить, стоило ему лишь взглянуть ей в глаза. Никогда в жизни он не встречал женщины, которая была бы так красива и притягательна. И никогда в жизни он не чувствовал того, что сейчас…
— Что вы хотите знать?
— Вы бывали в Испании?
— Да. Это очень красивая страна. Шотландия тоже красива, но по-другому. Это красота холодная, жесткая и строгая. В Испании все иначе — она полна солнца, радости, жизни. Там чувствуешь себя по-настоящему счастливым. Моя мать очень любила свою родину. У меня много друзей в Испании, и я часто бываю там…
— А ваш отец?
— Что — мой отец?
— Каким он был?
Алан пожал плечами.
— Властным, — сказал он. — Жестким, но очень справедливым. Мой отец очень гордился своей родословной. Он считал, что благородное происхождение, титул — это не пустой звук. Что это обязывает нас вести себя определенным образом. Он знал, что такое честь, чувство долга…
Инесса заколебалась, но все же задала вопрос, который уже давно интересовал ее:
— Ваши родители… они любили друг друга?
Алан горько улыбнулся.
— Мои родители поженились, потому что такова была воля их отцов. Мой дед полагал, что аристократы не должны нарушать чистоту крови, поэтому происхождению жены или мужа придавалось большое значение. Ту же мысль он привил своему сыну, поэтому, когда выбрал для него жену, мою мать, отец не возразил ему…
Инесса поежилась.
— А вы? — спросила она. — Вы тоже придерживаетесь подобного мнения?
Выражение лица Алана несколько изменилось, но лишь на секунду, и снова превратилось в непроницаемую маску.
— Я никогда не думал о браке, — сказал он. — У меня слишком много других забот.
— Но все же однажды вам придется об этом подумать, — заметила Инесса и насмешливо добавила: — А иначе как быть с вашей голубой кровью? Вам ведь понадобится наследник для продолжения столь знаменитого и древнего рода. Законный наследник, верно?
Алан хмыкнул:
— А вы этого не одобряете.
— Нет, отчего же, — сказала Инесса. — Просто у меня складывается впечатление, что личность женщины не имеет значения. Для таких, как вы, важны только ее происхождение и наследник, которого она обязана родить.
— А для вас брак — это единство душ, любовь, страсть? — спросил Алан и, как обычно, попал в точку.
— Вы правы. Но ведь таково большинство людей. Уважение, общие интересы, взаимная поддержка и конечно же — любовь. Мне казалось, что это естественно.
— Вы очень романтическая натура, — заметил он с усмешкой. — И где же вы собираетесь найти подобное скопище добродетелей?
Инесса повела плечом.
— Я тоже еще не задумывалась о браке всерьез, — ответила она, стараясь не обращать внимания на его сарказм.
— А дети входят в ваши планы? — спросил он.
— Да. Если, конечно, я найду человека, который станет заботливым и любящим отцом.
На этот раз выражение его лица не изменилось, но взгляд стал задумчивым.
Инесса быстро сказала:
— Разумеется, это совершенно не то, что нужно для брака благородному лорду. Я понимаю…
— И вы не представляли себя в роли жены «благородного лорда»?
— Никогда! — воскликнула она. — Но я думаю, что любые взаимоотношения должны строиться на определенных правилах. И если обе стороны согласны их принимать, то может получиться весьма неплохо. Насколько я понимаю, именно такой супружеский союз вас и ожидает.
Алан чуть наклонил голову набок и принялся изучать ее внимательным взглядом из-под полуопущенных ресниц.
— Возможно, — произнес он наконец. — Если, конечно, я не найду женщину, которая завоюет мое сердце… вне зависимости от своего происхождения.
— Если возьмете на себя труд заняться поисками, — с иронией уточнила Инесса. — В чем я сомневаюсь. У вас ведь слишком много других дел…
Алан улыбнулся.
— А вам случалось влюбляться?
— Четыре или пять раз, — бравируя, ответила она. — Как насчет вас?
Он удивленно приподнял бровь, но сказал непринужденно:
— Пожалуй… Правда, это было очень давно, в юности, когда я еще верил, что в жизни возможно все.
