Сьюзан Элизабет - Столкновение желаний
Холли смотрела на нее, словно отказываясь услышать еще хоть слово. Но возразить ей было нечего.
— Мне передать дяде Джозефу, что вы выбрали хлев? — спросила она смиренно.
— Да, хлев, — вздохнула Тесс, и девочка пошла к дому. — Боже, как болит шея, — простонала Тесс.
Джозеф Магайр сидел в своей землянке за маленьким деревянным столом. Он закрыл глаза и массировал шею. В другом углу Холли и Сисси снова спорили по какому-то пустяковому поводу, и он был готов взорваться.
— Холли, моя очередь вытирать! Ты вытирала вчера!
— Ты слишком мала, чтобы помнить, кто вытирал вчера, — отвечала Холли, слегка толкая сестру. — А я помню, потому что ты уронила полотенце на пол и испачкала его.
— Это было в завтрак! А ты вытирала в ужин!
Джозеф в ужасе закрыл лицо руками:
— Хватит.
— Сейчас моя очередь, маленький ты червяк. А если ты еще хоть раз скажешь, что это не так, я дам тебе по носу!
— Тогда я скажу!
— Хватит! — рявкнул Джозеф. Обернувшись, он увидел две пары глаз, в страхе смотревших на него. — Холли, тебе мыть. Сисси, тебе вытирать.
Сисси триумфально улыбнулась старшей сестре, а Холли начала канючить:
— Но, дядя Джозеф…
— Никаких «но», а то отшлепаю…
Осознав, что он сказал, Джозеф застонал и опять закрыл лицо руками. Вот он уже заговорил, точь-в-точь как его отец.
— Не понимаю, почему мисс Харпер не моет посуду, — услышал он ворчание Холли.
При упоминании имени еще одной женщины, отравлявшей ему жизнь, Джозеф вскинул голову.
— Потому, что это не ее работа, — ответил он резко.
— Все остальное — ее работа, — настаивала Холли.
— Нет, и все остальное — не ее работа. Она здесь только для того, чтобы помочь нам, пока мы не привыкнем друг к другу, а не чтобы бегать, подбирая все за нами, как… как раб на плантации.
— Тогда почему она сбивает масло? — спросила Сисси. — Вчера ты говорил, что всегда сам будешь сбивать масло, потому что ты самый сильный.
Джозеф попытался выбросить из головы образ хрупкой Тесс Харпер, согнувшейся над маслобойкой. Сисси была права. Вчера он действительно сказал, что всегда будет делать это сам, но это было до того, как мисс Тесс Харпер спровоцировала его перепоручить это ей. Эта женщина умеет действовать ему на нервы, как никакой другой человек на земле, и он ужаснулся, каким глупцом он был, окружив себя этими несносными женщинами.
— Она полюбопытствовала насчет работы, вот и пришлось дать ей эту, — тихо ответил он Сисси.
— Когда я была там, она не показалась мне любопытной, — осадила его Холли. — Она была уставшей.
Это заговор, заключил Джозеф, опустив плечи под тяжестью отчаяния. Женщины сговорились, чтобы свести его с ума.
Он встал:
— Девочки, заканчивайте с посудой и можете сбегать на северное пастбище поиграть с собаками.
— Ты собираешься разрешить Тесс отдохнуть? — поинтересовалась Сисси, когда он был уже в дверях.
Действительно, таково было его намерение. Но какой дьявол даст ему самому хоть сколько-нибудь передохнуть от нее?
Солнце уже клонилось к западу, когда Джозеф шел по двору к хлеву, где Тесс неутомимо сбивала масло. Он обязан отдать должное этой женщине. Она была испорчена и упряма, как черт. Бросив однажды вызов, она, по-видимому, никогда не отступала.
Подойдя ближе, он увидел ее сгорбленную спину и услышал слабые всхлипы, которые она издавала при каждом своем движении. Он остановился рядом с ней и сказал:
— Теперь давайте я продолжу.
— Ну вас к черту, — ответила она, тяжело дыша.
Сначала Джозеф удивился: женщина выглядела смертельно уставшей и едва держалась на ногах. Но удивление быстро превратилось в гнев, и вот он уже видел в этом лишь новое подтверждение ее неблагодарности.
Он придвинулся ближе и попытался оттолкнуть ее бедром. Но не тут-то было: она расставила ноги и принялась работать еще быстрее.
— Мне не нужна ваша помощь, Магайр, — прохрипела она сквозь зубы. — Убирайтесь в свою пещеру.
— С дороги, мисс Харпер.
Он дотянулся-таки до маслобойки, но ее острый локоть вонзился ему прямо в ребра и заставил отскочить.
Джозеф в изумлении уставился на нее:
— Убирайтесь с дороги к чертовой матери! Взгляд ее голубых глаз мог бы заморозить всю преисподнюю, но онемевшая рука продолжала, хотя и с запинками, сбивать масло.
— Только коснитесь маслобойки, — сказала она, — и тут же получите по лбу.
Не будь он так взбешен, расхохотался бы, а тут протянул руку и схватил за рукоятку, чтобы заставить Тесс прекратить работу. Она моментально отреагировала на его движение, толкнув его всем телом так, что Джозеф едва не потерял равновесие. Он крепко держал маслобойку, а Тесс пыталась вырвать ее.
— Отпусти, жаба! — заорала она.
— Отдайте, леди, — прорычал он. — Вы свободны.
— Что-то я не чувствую себя свободной! — выкрикнула она ему в лицо. — Вы сами дали мне эту работу, так позвольте закончить ее!
Тесс выпустила рукоятку и попыталась отнять у него все приспособление целиком. Однако Джозеф не собирался отпускать его. Началось «перетягивание каната», в результате оба оказались на земле, с головы до ног перемазанные содержимым маслобойки.
— Хватит! — услышал Джозеф крик Сисси со стороны дома.
Подняв голову, он увидел, что Сисси и Холли стоят и наблюдают за тем, как он и Тесс Харпер корчат из себя полных идиотов.
— Хватит, хватит! — продолжала Сисси, широко улыбаясь. — И никаких «но», а то отшлепаю!
Сисси рассмеялась, Холли стояла, по своему обыкновению, хмурясь. Потом обе бросились в сторону северного пастбища.
Рубашка и брюки Джозефа были покрыты толстым слоем жирных сливок. Он оглядел Тесс. Она, казалось, готова была убить его.
— Как вы думаете, долго ли мне пришлось гнуть спину над этим маслом? — спросила она сквозь зубы.
— Слишком долго. Оно должно было быть готово как раз к этому часу.
Тесс поджала губы, встала, сгребла эту массу со своей юбки и швырнула в него.
— Ваше масло, мистер Магайр!
Он смотрел, как она идет, сжав пальцы в кулаки и вытянув руки по бокам. Привлеченная ее запахом, коза Оливия сунулась было к Тесс и ухватила за юбку, когда та выходила из хлева, за что и получила дверью по носу.
Джозеф тупо смотрел на себя, потом на маслобойку, потом снова на хлев, откуда ушла Тесс. Вдруг он запрокинул голову и разразился безудержным хохотом.
8
Тесс покончила со своим обедом из копченого окорока и сладкого картофеля и промокнула уголки рта куском ветхой льняной салфетки. Поставив тарелку на грязный пол хлева, она подавила зевок и посмотрела на свою непривлекательную постель из одеяла, брошенного поверх копны сена, прикидывая, не будет ли ей удобнее на жестком полу.
